Читать интересную книгу Школа сновидений - Алексей Панов

Достоверность как качество возможно определить степенью благоприятствования бытия проявлению и реализации истинной сущности человека.

Единственным достоверно известным минимальным проявлением изначальной сущности человека является целостная устремленность к уравновешивающему «возвращению Домой», т,е. к неведомому источнику, ее породившему, или к себе самой.

Суть процесса «возвращения» заключается в обретении нового качества в необходимом «критическом» количестве, — в том количестве, которое позволяет в этом пути пройти препятствие, называемое смертью. Это новое качество можно назвать «освобожденностью». Можно предположить, что при наличии количества освобожденности, превышающего упомянутую минимально необходимую критическую массу этого качества, перед человеком открываются иные сущностные устремления, которые относятся к сфере невообразимого. Действие, позволяющее человеческим существам накопить необходимое количество вновь создаваемого качества освобожденности, известно как процесс осознания, которое относится к сознанию под тем же градусом, что и вино к винограду.

Осознание есть момент соответствия между объективной достоверностью мира, такой как она есть на самом деле, и восприятием человека, настроенным соответственно.

Не стоит упускать из виду, что именно качественный аспект достоверности и производит те мощнейшие энергетические импульсы, которые движут мистиками, основателями религий, философами и учеными, соприкоснувшимися с новыми уровнями достоверности, пережив при этом то, что принято называть озарениями, просветлениями и т. д.

Однако, эти озарения, абсолютизируемые впоследствии, являются, как правило, лишь одной из многих позиций, составляющих структуру достоверности, которая к тому же является непрерывно обновляющейся, т. е. живой. Абсолютизация любой из этих позиций достоверности и застревание на ней всегда ущербны и ведут к плачевным результатам. Собственно структура достоверности формируется бинарной оппозицией в человеческом сознании между восприятием и переживанием мира как бездонной тьмы, наполненной невыразимой и ужасающей силой, с одной стороны, и сотканного из света смысла мира, каждая частица и создание в котором наделены сознанием.

Если рассматривать структуру достоверности в смысле углубления целостности воспринимаемого, это одно из наиболее существенных ее свойств, становится видно, что уровни достоверности предваряются в восприятии уровнями неизвестности, где неизвестна прежде всего последующая степень целостности мира и человека. В этом смысле структура достоверности формируется оппозицией неизвестное-непостижимое, где к последнему относятся степени целостности мира, которые в принципе недоступны восприятию человека и не могут стать доступны ни на какой фазе его развития. Кроме того, именно эта сторона достоверности, относящаяся к непостижимому, является мерообразующей для структуры человеческого восприятия. Непосредственное описание уровней достоверности не может входить в наши цели, т. к. это область по преимуществу бессловесного. Приемлемы формы словесного человеческого знания, где такая попытка предпринимается — это определенного рода притчи и стихи. Достоверность как таковая в них и не ночевала, но при благоприятном стечении обстоятельств притчи и стихи могут указать человеку направление взгляда или чувства, но не более того.

Основным признаком уровня достоверности является степень отсутствия сомнений при восприятии новой целостности неизвестного. Очень важно качество этой несомненности, она является не результатом внушения или самовнушения, веры или доверчивости, т. е. не результатом внутренней волевой самонастройки, отсутствие сомнений — в этом и только в этом случае есть энергетический эффект соответствия, резонанса восприятия и свойств мира как он есть.

С этой точки зрения сновидения обладают рядом преимуществ, которые, однако, трудно использовать. Особенности нашего восприятия во сне таковы, что рациональная, интерпретирующая сторона нашего сознания обладает наименьшей активностью, и это позволяет воспринимать происходящее во сне с минимальными сомнениями. Трудности же связаны с тем, что процесс осознания во сне затруднен, с одной стороны, малоконтролируемым преобладанием действий, а с другой — недостаточной трезвостью (незаинтересованостью) нашего внимания и неимоверной трудностью вспоминания и переноса нашего сновидческого знания в бодрствующее состояние. Лишь усердный внутренний труд по углублению пробужденности наяву и во сне может сделать доступными те немыслимые возможности достоверности, которые скрыты в сновидениях.

К не вполне регулярным, но субъективно важным признакам уровня достоверности следует отнести состояния радости, эйфории, экстаза и других сильнейших тонких чувств и ощущений во всем теле, сопровождающих акты соответствия восприятия достоверности мира. Эти признаки — следствие масштабных гармонизаций восприятия, затрагивающих все наше существо. Такого рода гармонизации остаются подспудно в памяти как наиболее глубокие и важные события жизни, несравнимые по своей интенсивности с социальным опытом.

О каких-либо более четких и контролируемых признаках достоверности в сновидениях возможно говорить лишь после перехода, совершенного от обычных снов, не имеющих в этом смысле особой ценности, к сновидениям, в которых происходит самоосознание. Книга посвящена именно этому переходу.

Чтобы развернуть наше существо к такой возможности, можно начать с закрепления внимания на тех снах, в которых действительно есть сила, на снах, вспоминая которые, вы чувствуете как особенное тепло разливается по всему телу и утоньшается вкус вдыхаемого воздуха, и возникает чувство, как будто где-то далеко-далеко происходит нечто важное, касающееся вас светом; или чувство особенной безнадежности и пепелища, ощущение, что вся ваша жизнь отравлена и пропала; или, напротив, телесное ощущение, что все ваши видимые и невидимые части как будто впервые объединились и смазаны шелковистым маслом-медом гармонии, которой и представить невозможно было; все, что непредставимо, неохватно для вашей памяти наяву. Поступая таким образом, мы становимся более доступны той силе, которая ведет нас к совершенству и свободе. Входя в нашу жизнь, она помогает нам стать настоящими, стать самими собой. Ее нужно только позвать, дать ей знак того, что мы знаем о ее существовании. И это знание — достоверно.

Краткая всемирная история одержимости

Ничто так не влияет на слух, как ушные болезни.

Ларошфуко

Озарение, посещающее нас при знакомстве с более чем одной религией или эзотерической системой — фальшиво. Неправда, что все религии и оккультные пути ведут к одному и тому же. Многие из них ведут в задницу. Другие — в психушку. И это обусловлено не только нашей с вами глупостью, но и глупостью людей, повторимся, — людей, открывавших и формировавших эти пути.

Самой характерной чертой этой глупости является способность людей становиться одержимыми теми крохами истины, которые им перепадают. Каковы причины незаконного рождения гигантских субъективных иллюзий, отягощающих и уродующих судьбы отдельных людей и целых народов?

Устройство человеческого восприятия таково, что чем более сужается внимание, т. е. чем меньше вещей человек осознает одновременно, тем вероятней неточность и ошибки восприятия, а отсюда — неадекватные и саморазрушительные действия.

Но внимание, необходимое для нашей повседневной жизни, отличается от внимания, в котором мы нуждаемся для постижения небытовых истин мироустройства. Понимание незримых истин, кроме того, требует гораздо большего количества энергии, чем наше повседневное восприятие. В то же время наш основной запас энергии прочно удерживается в пределах социально обусловленных форм восприятия, на непрерывное воспроизводство которых и тратится.

Поэтому, когда мы пытаемся нашим обычным вниманием объять вещи большие и более сильные, чем наша повседневная жизнь, происходит то же, что и в кошмарах: вещь более сильная притягивает наше внимание, и оно прилипает намертво. Одержание происходит в двух случаях:

— когда человек, внутренне не очень сильный и цельный, случайно отпускает свое внимание в иные сферы, и оно намертво приклеивается к вещи большей силы, создавая неизвестную, а потому неусваиваемую доминанту в его сознании;

— когда внутренне достаточно сильный человек случайно или преднамеренно впускает свое внимание в Иное и, возвращая его оттуда, принимается, в силу своей социальной обусловленности, оборудовать из своих (мизерных объективно, но грандиозных субъективно) впечатлений эскалатор для своей социальной значимости, имея в виду при этом как бы облагодетельствование и просвещение всего остального невежественного человечества. В последнем случае одержимость происходит как следствие очень глубокого и распространенного заблуждения: происходит попытка внесения Иного в повседневный социальный распорядок, что в принципе невозможно, т. к. это — разделенные реальности. Социальная доминанта власти и могущества, которая поддерживает все формы повседневного человеческого сознания, совершает здесь самую злую шутку. Индивидуум безосновательно отождествляет восприятие неизмеримой мощи, сопровождающее внимание Иному, с обретением им лично силы для своих амбициозных манипуляций в сфере повседневной жизни. Стоит ли объяснять, что такая грубейшая ошибка восприятия имеет самые дурные последствия для очарованных одной гранью истины, открывающейся им иногда и на самом деле.