Читать интересную книгу Венец силы - Юрий Муренький

– Встань Бархат. Расскажи какие вести ты принес нам.

– Вести невеселые мудрый Далак. Оборов намного больше, чем аратов, они растеклись по вашей земле черными реками, после них остается только мертвая пустыня. Всех стариков и мужчин старше 14 лет они истребили, остальных продают в рабство. Селения аратов сожжены. Когда я уходил из лагеря, я узнал приказ Ителета всем отрядам двигаться к предгорьям.

– Ты видел их вождя?

– Да. Их вождь хан Ителет очень силен, жесток и беспощаден. В его войске строжайшая дисциплина. Все приказы хана исполняются беспрекословно. Воины всю жизнь проводят на войне либо в подготовке к войне.

– Архатан с ним?

– Да Архатан сейчас главный советник Ителета. Он все время находится в свите хана.

– Что нужно оборам? Почему они истребляют наш народ?

– Для всех оборов это поход за вашими драгоценными камнями, которые вы скопили. Но я умею читать по губам и однажды, я увидел, как хан Ителет сказал Архатану, что ему нужен только ВЕНЕЦ СИЛЫ вождя Саиба мудрый Далак.

В помещении стало тихо. Далак встал и подошел к окну. За его спиной в комнате тихо перешептывались уцелевшие старейшины и военачальники. Далак с горечью подумал, что при Саибе они бы даже дышали бы через раз. Но Саиба нет, и его кончина стала началом конца его народа. То, что уцелевшая верхушка правителей собралась здесь было скорее инерцией, чем реальным достижением его верховного жреца.

– Что ты еще увидел и узнал?

– В свите Ителета все время находится странный человек.

– Чем он показался тебе странным?

– Он странно одет, его почти не видно, разговаривает он только с Ителетом и Архатаном. Его шатер всегда стоит рядом с шатром хана.

Ни с кем из своих советников и приближенных хан так часто не разговаривает. К нему в шатер никто больше не заходит.

Далак закрыл глаза, и в памяти всплыли картины далекого прошлого.

Он десятилетний мальчик, ученик старшего жреца. Араты, ослабленные раздорами среди своих изнеженных и развращенных князей, и теснимые кочевниками из восточных степей перевалили через горы, и вышли к морю. Не хватало корма для скота и пищи для людей. На шумных сборищах кричали все, никто никого не слушал. Уцелевшие князья, лишившиеся почти всех своих воинов, растерянно толпились на помосте, и их жалкий вид говорил о том, что никто из них не знает, что делать этим людям дальше.

Не большая приморская долина была переполнена людьми, повозками и страхом. И тут на горизонте появился парус. Небольшое судно невиданной доселе постройки направлялось в бухту, берега которой были переполнены аратами. Словно разумное существо кораблик легко проскользнул в незнакомую гавань и, подобрав паруса, легко ткнулся носом в прибрежную гальку. По спущенным сходням спустились люди, закованные с ног до головы в сверкающие доспехи. Их было не много всего несколько десятков. А впереди шагал Саиб. Без доспехов в странной, но прекрасной одежде, украшенной драгоценностями и в сверкающей на солнце, диадеме. Величественный и прекрасный с густой окладистой бородой он шел, не поворачивая головы среди расступавшихся аратов к помосту со столпившимися на нем князьями, и невиданная сила исходила от него. Проходя мимо кучки жрецов, странный гость лишь скользнул по ним взглядом как по неодушевленным предметам и на миг задержал его на мальчике, стоявшем в повозке. Мальчиком был Далак.

Поднявшись на помост, Саиб, не обращая внимания на ошарашенных князей, повернулся лицом к огромной толпе, заполнившей котловину приморского ущелья, и поднял руку.

Дальше произошло то, что Далак осознал только много десятилетий спустя.

Огромная масса людей, недавно бесновавшаяся и оравшая, затихла и успокоилась, словно не виданная могучая сила сковала ее невидимыми путами.

Страстная речь пришельца неведомым образом долетавшая до самых дальних рядов аратов, словно горючее масло зажигало в обреченных умах страстное чувство ярости и уверенности. Многие десятилетия, минувшие с того дня, стерли из памяти слова, произнесенные Саибом. Но осталась вера в то, что явился посланец богов спасти от истребления аратов. Дальше были сражения, в которых Саиб всегда одерживал победы, словно он предугадывал единственно верное решение. Араты до этого разделенные межплеменной рознью сейчас являли собой монолит, сплоченный невиданной единой силой. В сражениях Саиб, закованный в невиданные доспехи и в сверкающем венце во главе войска окруженный дружиной пришедших с ним воинов почти неуязвимых для оружия врагов, мчался впереди и сила, исходившая от него, увлекала аратов и подавляла волю их врагов. Разгромленные кочевники растаяли словно мираж, в бесконечной степи унося с собой легенду о великом вожде в золотом венце. Шли годы. Араты под предводительством пришельцев становились все сильнее и сильнее. Ремесленники, обученные пришельцами, были самыми искусными в крае. Росла торговля, но торговать с чужестранцами разрешалось только на границе. Вообще никто из чужестранцев не мог самостоятельно приехать в столицу. Твердые законы, данные вождем, внесли в жизнь небольшого племени стабильность и порядок. Власть Саиба была непререкаемой. Даже в мыслях своих народ не помышлял об ином вожде. Далак рос и потихонечку продвигался в иерархии жрецов. Сирота, переживший в детстве много разного лиха и взятый в ученики жреца за необычайно пытливый ум рос очень скрытным.

К тому же судьба словно подталкивала его.

Постепенно, уже в зрелых годах Далак про себя начал отмечать много странного.

– Почему, когда Саиб выходит к подданным в своем сверкающем венце, словно невидимая сила охватывает и подчиняет себе окружающих. И чувство подчиненности у людей сохраняется, постепенно затухая несколько месяцев. На самого Далака эта сила действовала не так сильно потому, что еще с детства ему казалось, что в нем живут два человека. И когда один разум словно засыпал придавленный волей вождя, другой бодрствовал.

– Почему Саиб через равные промежутки времени объезжал селения и по его повелению сходился весь поголовно народ из окрестностей. На сходах Саиб разбирал наиболее запутанные и спорные тяжбы и всегда он находил единственно правильное решение, причём зачастую сам виновный признавал свою вину, хотя она была не очевидной. Заканчивались такие сходы общей молитвой, во время которой людей охватывало непонятное чувство сходное с легким блаженным оцепенением.

– Почему Саиб не стареет, ведь из тех, кто помнил его приход, почти никого не осталось в живых. Даже молчаливые и крепкие пришельцы постепенно вымерли, хотя жили они дольше аратов и почти никогда не болели.

– Почему всех безумцев и юродивых пришельцы забирали к себе в отдельную крепость, в горах щедро осыпая дарами родственников и соплеменников несчастных. Почему и считалось, что если в селении окажется юродивый, это к счастью.

Вопросы не находили ответов, но Далак загонял их в самый дальний уголок сознания, а старательная служба духам и Саибу однажды сделала его верховным жрецом.

Жизнь текла своим чередом. Уже шестьдесят лет минуло после появления пришельцев.

Но год назад к аратам пришло небольшое родственное племя, разбитое кочевниками, их привел Архатан. Тогда еще никто не знал, что он полубезумный колдун, подосланный могущественным вождем кочевников Ителетом. Араты приняли дальних родичей дали им защиту и кров. За полгода Архатан сумел втереться в доверие к Саибу. И однажды на охоте, когда вождь аратов в погоне за косулей оторвался от свиты (не было уже пришедших с ним верных телохранителей, и не надевал на охоту вождь свой венец), колдун швырнул в него дымящийся мешочек.

Раздался хлопок, и ядовитое облако окутало Саиба вместе с лошадью. Когда подоспела растерявшаяся свита, он лежал без сознания, на его губах пузырилась кровавая пена. Погоня за Архатаном ничего не дала, в ближайшем перелеске его ждали сообщники со свежими лошадьми, и преследователи на загнанных лошадях только увидели на горизонте пыль от уходящего в степь отряда. Саиба перенесли во дворец, но лекари не могли определить, что с ним. Никто не помнил, чтобы великий вождь когда-то чем-то болел. Семь дней могучий организм боролся со страшным ядом. Семь дней государство аратов было словно в оцепенении. Тогда Далак понял, насколько велика была власть Саиба над аратами. Много лет воля вождя словно цементировала родовые племена, гася вспышки раздоров, и казалось здание государства стоит незыблемо и навечно. Но сейчас, когда неожиданно исчез скрепляющий элемент, стало видно насколько неустойчиво это здание. Так человек употребляющий наркотик весел жизнерадостен и находчив, но, лишившись оного, становится зол раздражителен и теряет зачастую нить жизни.

Наконец Саиб очнулся. Обведя затуманенным взором собравшихся у его ложа сановников, он задержал взгляд на жреце и жестом подозвал его. Приблизившись Далак почтительно поклонился и выпрямился. Взгляды их встретились. Бог мой! На жреца глядели человеческие глаза полные боли, тоски и усталости. Это не были глаза полубога, которые увидел Далак впервые десятки лет назад. Приподнявшись на ложе слабым, но властным голосом Саиб распорядился.