Читать интересную книгу Тихий сон смерти - Кит Маккарти

Сьюзан редко навещала подругу, а потому знала этот район довольно плохо. Всякий раз, когда она оказывалась здесь, ее томили дурные предчувствия. Если конец света когда-нибудь наступит, думалось ей, то в местах, подобных этому, его встретят с облегчением.

«Почему ты решила жить здесь?»

Сьюзан закашлялась, и ей пришлось остановиться. Она знала, что за приступом кашля непременно последует столь же сильный приступ боли. Увы, она не ошиблась: еще целых пять минут она была не в силах двигаться дальше.

Вечер выдался серым, промозглым и неприятным, но все же было достаточно светло, чтобы увидеть, что этот район города далек от процветания. Похоже, некоторые его жители были уверены, что огороженные участки перед их домами являются не садиками, а персональными мусорными свалками, выделенными щедростью муниципалитета для сброса туда всех возможных нечистот. Кое-кто использовал эти участки как клетки для животных, но кого именно из братьев меньших там содержали, разобрать было невозможно, да Сьюзан и не стремилась это выяснить. Единственной приметой цивилизованного мира здесь были спутниковые тарелки, торчащие возле едва ли не каждого окна и придававшие улице вид обсерватории.

Наконец она нашла нужный дом и подошла к его главному подъезду. Как и в большинстве соседних строений, в нем было два этажа.

Нижний этаж тонул в темноте, но из окон верхнего пробивался слабый свет. Сьюзан протиснулась сквозь бесформенную дыру в ограде (видимо, когда-то на ее месте располагалась садовая калитка) и почти сразу оказалась перед дверью, единственным украшением которой служили два звонка, располагавшихся друг над другом. Фонарь над дверью был тусклым, так что она с трудом разобрала и без того едва различимые фамилии под каждым звонком. Нужная ей квартира оказалась нижней, и, нажав кнопку, Сьюзан услышала, как в темноте внутри дома звякнул дешевенький колокольчик. Никакого ответа.

Шторы на окнах гостиной нижнего этажа были наглухо задернуты, и это вновь разбудило в Сьюзан дурные предчувствия, уже начинавшие понемногу отступать. В груди у нее все еще неимоверно жгло, по лицу и шее стекали дождевые капли, да и в туфлях хлюпала вода.

Минуты через три Сьюзан позвонила еще раз – эффект был тот же. Затем она нажала на кнопку верхнего звонка – И снова безрезультатно. Постояв в нерешительности несколько минут, Сьюзан попыталась заглянуть в комнату через окно, но закрывавшие его шторы были столь толстыми и темными и к тому же задернуты столь плотно, что разглядеть сквозь них что-либо оказалось невозможно.

Она знала, что с обратной стороны дома пролегает нечто вроде проулка, неимоверно узкого и неимоверно грязного – особенно в такую погоду, – но, обогнув здание и пройдя по нему, можно было добраться до черного хода.

Миновав фасад дома, Сьюзан прошла по боковой дороге и повернула налево вдоль стены, оставив справа маленький гараж, дверь которого неизвестный художник украсил грубо намалеванной фреской, изображавшей огромную женскую грудь. Свое творение автор снабдил комментарием, извещавшим, что «Келли классная деваха». За гаражом начинался проулок.

Это жалкое подобие улицы по всей ширине заросло сорной травой и было заставлено мусорными баками, часть которых лежала на боку, извергнув из своего чрева груды слежавшихся от времени отходов. У Сьюзан мелькнула мысль, что здесь наверняка полно крыс, но те, на ее счастье, разбежались прежде, чем она успела их заметить. Во многих местах дорогу Сьюзан преграждали мокрые, набухшие от дождя ветки деревьев, и всякий раз, когда Сьюзан отводила их в сторону, они обдавали ее каскадами влаги. Заборы по обе стороны проулка покосились и подгнили, а от лужи блевотины, оставленной кем-то посреди дороги, исходило нестерпимое зловоние.

Чтобы удостовериться, что перед ней нужный дом, Сьюзан пришлось пересчитать стены всех зданий начиная от угла. В ее теперешнем состоянии оставалось лишь уповать на то, что она не собьется со счета, и, представляя себе, в каком идиотском положении окажется, попав не в тот садик, Сьюзан приходила в ужас.

Калитка была закрыта, и поначалу Сьюзан показалось, что она вообще заперта. Женщина толкнула ее, ощутив ладонью опутавшие калитку мокрые и скользкие стебли сорняков. С первого раза калитка не поддалась, но во второй раз сдвинулась с места, оставив на размякшей земле глубокие борозды. Еще одна попытка, и калитка приоткрылась настолько, что в нее стало возможным протиснуться.

Садик зарос, но не настолько, чтобы полностью скрыть валявшийся на земле мусор. То здесь, то там поблескивали осколки битого стекла, и Сьюзан пришлось ступать осторожно, чтобы не поранить ноги и не угодить в кучки экскрементов – в таком месте, как это, они могли оказаться человеческими.

Кое-как ей все же удалось преодолеть около двадцати метров, отделявших ее от дома.

Здесь шторы не были задернуты, но свет в окнах не горел, а сами окна давно не знали тряпки, поэтому у Сьюзан ушло довольно много времени на то, чтобы хоть что-то разглядеть. Первым, что она увидела, были письменный стол и камин. Затем Сьюзан взглянула на постель и поняла, что та не разобрана: простыни и одеяла свисали почти до полу, подушки стояли уголками вверх.

Сьюзан посмотрела на пол и сразу же увидела опрокинутый стеклянный стакан. Следующим, на что наткнулся ее взгляд, была голова.

Фрэнк Каупер терпеть не мог таких ситуаций. По правде говоря, любая скоропостижная смерть выводила его из равновесия. Каупер был сотрудником коронерской службы, и все подобные случаи имели к нему самое непосредственное отношение, но такие, как этот, были хуже всего.

Убийства – когда все очень просто и причина смерти не вызывает сомнений: человек зарезан, застрелен, оглушен ударом по голове, – были для него словно манна небесная или, на худой конец, подоходный налог, но тут… Тут предстоит бумажная волокита, а кроме того, придется платить за вызов криминалиста-патологоанатома для проведения вскрытия. Но Каупер понимал, что злиться бессмысленно, нужно просто вытерпеть все это до конца.

Некоторые случаи скоропостижной смерти Фрэнк Каупер научился ловко обходить; это было настоящее искусство, результат долгих лет службы. Например, терапевта можно было уговорить выписать свидетельство о смерти, которое основывалось бы исключительно на его знании пациента. И врачи шли на это, невзирая на то что видели своих, теперь уже бывших подопечных месяцы, а порой и годы назад. Больничных врачей Кауперу временами удавалось убеждать в своих необъятных познаниях в области медицины, и, как настоящий иллюзионист, он умудрялся обвести их вокруг пальца и заставить подписать свидетельство о смерти даже тогда, когда те не очень хорошо представляли, какими заболеваниями на самом деле страдал покойный. Такие номера проходили только с начинающими докторами, но, как правило, именно им начальство поручало подобные дела. Иногда, правда крайне редко (а потому это было особенно приятно), этих докторов удавалось уговорить провести необходимое в подобных случаях вскрытие в больнице. В таком случае все расходы оплачивала последняя и установление причины смерти обходилось без дополнительных расходов со стороны службы коронеров. Но к сожалению, больничные патологоанатомы легко разгадывали эту уловку и зачастую просто перебрасывали расходы обратно.

Большинство смертей, с которыми доводилось сталкиваться Кауперу, не вызывало подозрений в их насильственной природе. Однако в этих случаях никого нельзя уговорить поставить подпись под свидетельством о смерти. Первое место в этом невеселом хит-параде занимал внезапный коллапс в преклонном возрасте, далее с небольшим отрывом шли разнообразные самоубийства, всевозможные несчастные случаи, смерти, вызванные профессиональными заболеваниями, смерти в тюрьмах или на железнодорожных путях. Хочешь не хочешь, но во всех этих случаях коронеру приходится платить за вскрытие. Но и это не являлось страховкой от головной боли, если подготовленные и уже подписанные свидетельства возвращались к Кауперу обратно с убийственной пометкой: «Неестественные причины». Такие пометки буквально доводили его до бешенства, поскольку означали новые следственные действия, а соответственно и новые расходы.

Кроме вышеперечисленных, оставалось лишь небольшое количество смертей, но именно они всегда выливались в крайне запутанные дела. И это дело грозило стать одним из них.

На противоположной стороне улицы за проржавелым фургоном без номеров остановилась полицейская машина, лишенная каких-либо специальных опознавательных знаков. Каупер нехотя вылез из своей машины и направился к только что прибывшим мужчине и женщине. Мужчину, Ламберта, он знал, но его спутницу видел впервые. Каупер заметил, что она блондинка, обладала неплохой фигурой, да и вообще была весьма недурна собой – с такой женщиной он был бы не прочь познакомиться поближе. Как и Ламберт, она имела усталый вид старшего полицейского офицера. Впрочем, наблюдательный взгляд Каупера не мог не заметить, что отношения между этими полицейскими не слишком ровные. Появление сотрудника службы коронеров не улучшило их настроения.