Читать интересную книгу Планета Шеол - Кордвейнер Смит

Теперь он будет одним из них. Будут ли они хвастаться перед ним тем, что натворили и из-за чего попали в это место?

- Вы просили это, - сказала женщина-специалист. - Сейчас я введу вам обычное обезболивающее. Не поддавайтесь панике, когда проснетесь. Ваша кожа будет утолщена и задублена с помощью химических и биологических средств.

- Будет больно?

- Конечно, - сказала она. - Но выбросьте все из головы. Мы не наказываем вас. Боль здесь - это обычная медицинская боль. Каждый проходит через это, когда подвергается хирургической операции. Само наказание, если вам угодно назвать это так, начинается внизу, на Шеоле. Нашей единственной целью является обеспечить вас способностью выжить после прибытия туда. По сути, мы заранее спасаем вашу жизнь. А пока что вы избавите себя от множества хлопот, если проникнетесь сознанием того, что ваши нервные окончания будут реагировать на изменение кожи. Лучше, если вы будете готовы к крайнему неудобству, которое испытаете, когда придете в себя. Но тогда мы тоже сможем вам помочь. - Она опустила вниз какую-то огромную рукоятку, и Мерсер потерял сознание.

Когда он пришел в себя, то, хотя и лежал в обычной больничной палате, но ему казалось, что он жарится на огне. Он поднял руку, чтобы убедиться, что она пылает, но рука была такой же как и всегда, за исключением некоторого покраснения и небольшой припухлости. Он попытался повернуться. Огонь, который его жег, перерос во вспышку жгучей боли, и он прекратил попытки вертеться в постели. Не в состоянии владеть собой, он застонал.

- Вы готовы к легкому обезболиванию? - произнес голос. Это была сестра. - Не дергайте головой, и я дам вам пол-ампулы наслаждения. После этого ваша кожа не будет вас беспокоить.

Она надела ему на голову какую-то мягкую шапочку. На вид это приспособление было металлическим, но прикосновение его напоминало шелк.

Ему пришлось глубоко вонзить ногти в ладони, чтобы не забиться на постели.

- Кричите, если хотите, - сказала она. - Многие так поступают. Пройдет всего минута или две, после чего шапка найдет нужное место в вашем мозге.

Она отошла в угол и сделала что-то такое, чего он не мог видеть.

Щелкнул выключатель.

Он продолжал ощущать жжение, но почему-то перестал обращать на это внимание. Его мозг наполнился восхитительным наслаждением, которое, казалось захлестывало его от головы и до нервных окончаний. Ему довелось в свое время бывать во дворцах наслаждения, но никогда прежде он не ощущал ничего подобного.

Он хотел поблагодарить девушку, и повернулся в кровати, чтобы видеть ее, но острая боль пронзила все его тело. А пульсирующее наслаждение, источавшееся из головы и передающееся по позвоночнику во все нервы, было настолько сильным, что боль, отдававшаяся в них, была будто несущественной.

Девушка стояла в углу совершенно неподвижно.

- Спасибо вам, сестра, - пробормотал он.

Она не ответила.

Он присмотрелся и, хотя было очень трудно сосредоточиться, так как огромные волны наслаждения непрерывно прокатывались по его телу, будто симфония, записанная в нервных посланиях. Но все же сфокусировал взгляд и увидел, что металлическая шапочка была также и на ней.

Он показал пальцем на нее.

Ее лицо до самой шеи, покрылось румянцем. Она мечтательно произнесла:

- Вы кажетесь мне очень хорошим человеком. Я думаю, вы не донесете на меня...

Он улыбнулся ей, как ему казалось дружеской улыбкой, но когда боль обжигала кожу, а наслаждение разрывало голову, было невозможно сказать, каким образом выглядело в действительности его лицо.

- Но это же противозаконно, - сказал он.

- Это карается, но, боже мой, как это прекрасно! А как же нам выдерживать все это? - посетовала сестра. - Вы прибываете сюда и разговариваете как обычные люди, а затем отправляетесь вниз, на Шеол. Там с вами происходят самые разные ужасы. Затем станция на поверхности пересылает сюда различные части ваших тел... снова и снова. Может быть, я десять раз увижу вашу голову, быстро замороженную, готовую к разрубу, прежде чем закончатся мои два года. Вам, узникам, не мешало бы знать, как мы страдаем, - тихо напевала она, находясь все еще в состоянии счастливого расслабления, вызванного волнами наслаждения. - Лучше бы вам сразу умереть попав туда, и не донимать нас своими мучениями. Вы знаете, мы можем слышать, как вы кричите. Вы продолжаете оставаться людьми и после того, как Шеол начинает на вас воздействовать... Почему вы так поступаете, Мистер Подопытный? - Она глупо ухмыльнулась. - Почему вы не щадите наших чувств? Думаю, не удивительно, что такая девушка как я, вынуждена время от времени устраивать себе небольшую встряску. Все это слишком похоже на бесконечный страшный сон, и я не против того, чтобы вы поскорее были готовы к отправке на Шеол. - Она, покачиваясь, подошла к его койке. Снимите с меня, пожалуйста, этот колпак. У меня нет сил поднять руки.

Мерсер увидел, как руки его задрожали, когда он потянулся к ее колпаку. Пальцы его прикоснулись к шелковистым волосам девушки и он понял, что это самая красивая девушка из всех, к которым когда-либо прикасался. Он почувствовал, что всегда любил ее и будет любить. Колпак упал с ее головы. Девушка выпрямилась, застыв на мгновение, прежде чем опустилась на стул. Некоторое время веки ее были прикрыты, а дыхание глубоким.

- Одну минутку, - произнесла она почти нормальным голосом. - Еще минуту, и я займусь вами. Единственная возможность получить такую встряску случается, когда вы, наши пациенты, проходите обработку кожи.

Она повернулась к зеркалу, чтобы поправить прическу. Говоря с ним, повернувшись к нему спиной, она как бы мимоходом спросила:

- Надеюсь я ничего не рассказывала вам о том, что делается внизу?

На голове Мерсера колпак все еще оставался. Он всем сердцем любил эту красавицу, которая подарила ему такие восхитительные мгновения. Он готов был расплакаться от мысли, что она уже не испытывает того наслаждения, которого сам он еще не лишен, и ни при каких обстоятельствах не сказал бы чего-то такого, что могло ее обидеть. Он был уверен: она ничего не говорила о том, что твориться там "внизу" - вероятно, это одна из распространенных тем разговоров на работе, и поэтому заверил ее:

- Вы ничего не говорили. Абсолютно ничего.

Она подошла к койке, склонилась над ним и поцеловала его в губы. Поцелуй был таким же далеким, как и боль. Он просто-напросто ничего не почувствовал. Ниагара пульсирующего наслаждения, затопившая его сознание, не оставляла места обычным чувствам. Но ему нравилось ее дружеское участие. Угрюмый рассудительный уголок его сознания шептал ему, что наверняка в последний раз его целует женщина, но сейчас это было не существенным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});