Читать интересную книгу Тихие шаги в темноте - Алексей Мартынов

Резь стала быстро спадать по мере убавления света, он решился открыть глаза, но не смог. Веки напрягались изо всех сил, но не могли подняться, наоборот стала возникать колющая точечная боль в веках. Чем сильнее он тянул, тем больнее было. Ничего не понимая, он вновь сделал запрос к конечностям; правая рука вяло, но подчинилась, хотя он до сих пор её не ощущал как живую, но какое-то движение он всё же прочувствовал. В тот самый момент, когда он двинул рукой, где-то в середине груди вдруг стало очень горячо, казалось, что сейчас там что-то взорвётся, но вместо этого он понял, что к правой руке вновь вернулись чувства.

Он осторожно потрогал веки всё ещё не окрепшей до конца рукой, что-то продолговатое и шершавое было на них. По шее ползла уховёртка, они часто бывают в тёмных сырых местах, он знал это, он также знал каково это – когда по тебе ползёт уховёртка. Несколько пар маленьких ножек, голова с усами и ещё пара отростков сзади для устрашения, при этом они не боятся человека, спокойно ползая по нему и под ним. Но сейчас его больше занимало то продолговатое и шершавое на глазах.

Он вновь провёл по глазам рукой; то были нитки, его веки были плотно сшиты толстыми нитками. Он в панике замотал рукой в воздухе, ища опору, но так и не найдя её. Что-то маленькое железное упало рядом, и с приглушённым звоном покатилось по кругу, постукивая гранями по камням. В груди его зародилось давление, он захотел вскрикнуть, но что-то одновременно мешало ему это сделать, простая логика вещала, что его никто не услышит. Свободной рукой он стал приподниматься в сидячую позу, заодно желая размять онемевшее тело – привычным движением он перевёл руку на ноги и схватил пустоту.

Рука непроизвольно по инерции пошла дальше, затем по закону тяготения стала возвращаться назад. Там, где должны были быть ноги, имели место быть бинты, толстой повязкой натянутые на голую плоть. Он до боли вцепился в них, тёплая жидкость вяло заструилась по руке, обжигая подобно калёному железу. И вновь глубоко в груди зародился крик, иступлённый крик бессилия вырвался из голосовых связок раненого кита.

Так он кричал несколько минут или секунд или может даже часов, но всё без толку – звук, многократно отражаясь от стен, создавал феерическую атмосферу безмолвия. Он кричал, изо всех напрягая горло и лёгкие, но было тихо – ни одного внешнего звука, только он один. Живот от напряга сжался в комочек и стал выбрасывать своё содержимое порциями. Он лежал и брызгал себе в лицо своими же отвратными желудочными соками, месивом из чего-то недопереваренного, склизкого с резким запахом. Кусочки бывшей еды стекали по складкам лица, затекая в нос и рот, сползая в уши и набиваясь там в небольшие чавкающие и липкие лужицы.

Прошло время, у него охрипло горло, он лежал обессиленный на полу, заливаясь слезами. Тут он услышал знакомый звук открываемой двери, а вослед за ним мерное постукивание каблучков и запах лаванды. Нет. То была не лаванда, то был аромат букета из многих благоухающих растений, красиво. Он не нюхал, не мог нюхать – в носу и горле стоял въедливый запах рвоты и частично крови.

Женщина подошла к нему сбоку и бережно подхватила под плечи, вернув в относительно вертикальное положение.

– Вам лучше? – спросила она тем же голосом, который он слышал впервые.

Он что-то буркнул в ответ, на большее его горло сейчас не было способно.

– Вы помните, что случилось? Вы помните это место? Как вас зовут?

Вопросы сыпались один за другим как из рога изобилия, она спрашивала прямо в ухо быстро, чётко, отрывисто и методично, как по-заученному, не дожидаясь ответов. Он открывал рот, пытаясь что-то сказать, но не мог. Совершенно неожиданно она вздохнула и отпустила руки, он, не в состоянии стоять сам, проскользил на кровяном бинте чуть вдаль, развернулся и плюхнулся зубами об камень. Вылетело сразу несколько зубов, кровь хлынула сразу в несколько потоков, забивая ему дыхательные пути.

Явление 3

Танец мёртвых кроликов начинается!

– Нет, я не буду смотреть, я не хочу… открывать глаза. Я знаю, это будет плохо.

– Sweet dreams are made of this, – зашипело радио сбоку.

Он очень осторожно приоткрыл правый глаз, пуская маленький лучик света на сетчатку. Радио взвыло, кашлянуло и затихло в шумах, остался гул работающего вентилятора. Он открыл оба глаза: прямо впереди было притемнённое стекло, предположительно, с обратной стороны оно было зеркалом. Свет вокруг был приглушён, но кое-что можно было всё же различить – небольшая комнатка наблюдения с двумя видеокамерами под потолком. Чуть пониже стекла пристроился пульт с двумя большими красными кнопками под пластиком и одним микрофоном, а чуть повыше, почти на стыке стены и потолка горела зелёная неоновая надпись «перерыв».

За стеклом был какой-то коридор, проход между чем-то и чем-то, довольно узкий, всего на двух человек, и обитый белым кафелем. Пол был выложен метровыми мраморными плитами с вкраплением мелкой россыпи красных блестящих камушков.

Справа неспешно вышла дама лет тридцати в красном длинном обтягивающем платье по пят и элегантной чёрной шляпке. У неё были прямые как солома и чёрные как смоль распущенные волосы, в руках она несла кожаную сумочку а-ля кошелёк. С противоположной стороны в тот же момент, покачиваясь и ежесекундно рыгая таким перегаром, что, казалось, его можно увидеть, вышел человек бомжеватой наружности. Лицо его было всё в прыщах и кровавых надрезах, недельная щетина с проседями была сбита в комки и местами заляпана грязью. Он постоянно дёргал правым глазом, лицо его было перекошено, будто половина мышц лица не работала, невнятное бормотание, смешанное с бульканьем, вырывалось из его горла.

Дама при виде этого мужчины явно занервничала, хотя и старалась держаться гордо, достойно своей особе. Она рывком прижалась к стене, но не опустила головы, с надменным выражением лица она проследовала мимо мужчины в поношенных одеждах.

– Мадам, помогите, чем можете, – истошно закричал он, падая пред ней ниц и хватая её за краешки платья.

Дама от неожиданности чуть не пробила стену спиной.

– Эм… м…. ма-а-ала-а-дой чело-о-век, – её трясло, сумочка, щёлкнув замком, открылась, из неё выпала помада.

– Эй, – крикнул он, стоя за стеклом и наблюдая картину в действии. Воздух прошёл из глубины лёгких, через горло, примешивая приторных вкус слюны к смеси газов, отразился несколько раз от зубов, языка и прочего мяса во рту и застыл. Выхода не было, рот не открывался. Он резко ощупал всё своё тело – каждый орган был на месте, за исключением рта. На месте дырки на лице, из которой выходит воздух, не было ничего, ровный кусок кожи.

– Отпустите, я закричу, – срывающимся на крик голосом проверещала она. Мужчина похотливо засипел и пустил слюну. Медленно как удар сердца капелька слюны скользнула с его губ, проплыла через бороду и упала на пол, покрывшись снаружи пузырями.

– Помогите, пожалуйста! – истошно запищал мужчина. – Мне нужно совсем немного, совсем чутка. Пожертвуйте? сколько сможете, – продолжал пищать мужчина, всё выше и выше забираясь руками по её юбке.

– Не дам я вам… денег. Отстаньте от меня! – Она сделала рывок в оборот вокруг своей оси, вырвалась из цепких лап мужчины.

Мужчина уронил голову на пол, схватился руками за лицо и заплакал. Дама стояла, глядя на него свысока, лицо её дёрнулось на секунду, но быстро приняло исходное значение.

– Если вам так нужны деньги, шли бы работать… попрошайки, блин!

Мужчина, услышав, резко затих, порывистые движения прекратились. Он замер, выжидая. Дама тоже замолчала, но с места не сдвинулась. Мужчина глубоко и ровно вздохнул, упёршись руками в холодный пол. В следующую секунду он неспешно поднял голову, взглянув ей прямо в глаза, и, надув слюнный пузырь, улыбнулся звериным оскалом. Казалось, что за время его лежания на полу он оседел ещё более: брови и усы выцвели, оставив контраст с горящими зелёными глазами.

– Я не попрошайка! Никогда! Я воевал в Чечне, у меня друг умирал на руках, когда его ранило осколком, – силы покинули его, он упал.

Дама фыркнула, задрала высоко носик и пошла прочь. Мужчина буркнул что-то неразборчивое, сунул руку за пазуху, доставая оттуда складной нож. Невиданная прыть проснулась в нём – одним рывком он оказался позади неё, плотно держа её рот закрытым свободной рукой. Нож мягко погрузился в плоть с лёгким бульканьем, кровь брызнула тонким фонтаном в стену, размазываясь подобно слизняку.

А он сидел за стеклом, изо всех сил барабаня по нему кулаками. Что-то пихнуло, внизу завращались механизмы, поезд поехал, плавно постукивая колёсами по стыкам рельс.

Явление 4

– А-а-а-а-а!!!

Ощущения, будто желудок исходит спазмами и вот-вот стошнит собственными кишками, глаза выпучены и лезут из орбит. Царапает по рукам как шкуркой. Хрясь, шлёп. Колючая, зараза, как проволока над режимным объектом, и такая же жёсткая и неподатливая. Труба, чёрт её дери, почему же она такая цельная, не за что ухватиться.