Читать интересную книгу Велислава. От страхов к величию - Александра Гром

– Спасибо. – Еще одна вежливая улыбка девушке, а потом и мне. – Нам с вами предстоит небольшая поездка и одна встреча. Но вы не волнуйтесь, в десять точно будете дома.

– С чего вы взяли, что я вообще куда-то с вами поеду?

– А вы планируете просто встать и убежать?

– Я планировала просто рассказать вам свой сон. Почему я должна от вас бегать?

– Подобные вам именно так и поступают.

– Подобные мне? Это как понимать?

Его брови поднимаются. Я его удивила?

– Очень интересно…

Развить свою мысль он не успевает, отвлекается на зазвонивший телефон. Вместо того чтобы принять вызов, он нажимает отбой и встает.

– Мой друг на месте. Пойдемте.

Я тянусь к вешалке, где оставила свое пальто, но меня опережают. Приходится встать и послушно искать рукава.

– Шапку не надевайте, и можете не застегиваться – в машине тепло.

Ладненько. Я посильнее запахиваю пальто и набрасываю капюшон. В машине, может быть, и тепло, но до нее еще добежать надо, а сейчас на улице минус двадцать. Взяв с соседнего стула сумку, роюсь в поисках кошелька, но краем глаза замечаю, как Давид уже кладет на стол несколько купюр. Кто-то сегодня помимо улыбок получил отличные чаевые.

Внимательно рассмотрев мою сумку, парень решает, что она все же дамская, а не хозяйственная (если судить по размеру, то спутать легко), крепко подхватывает меня под локоть и ведет к выходу.

Передо мной сначала открывают двери кафе, а затем и дверцу внедорожника. Наконец, я оказываюсь в обещанном тепле на заднем сиденье. Там нас уже ждет и обещанный «друг» – смуглый парень со светло-русым ежиком, на вид еще моложе Давида. Он тут же представляется:

– Карим.

И этот с акцентом.

– Вела.

В ответ мне улыбаются. Я так поняла, он уже в курсе, как меня зовут. Ах, какие тут все улыбчивые и вежливые! Мурашки по спине.

– Поехали, – командует Давид мужчине за рулем.

В отличие от товарища Карим не сканирует меня взглядом, за что ему большое спасибо.

– Вот это времена наступили! – произносит он, обращаясь к Давиду. – С ума сойти! Носители сами ищут охотников, сами договариваются о встрече, и, представьте себе, приходят на нее. Предки, наверное, рыдают от зависти!

Так, про охотников я не поняла. Кажется, моя интуиция отталкивала идею со звонком не из-за возможности попасть в психушку.

– И не говори, – поддерживает тон друга… охотник. – Еще они сами себя инициируют, сами же блоки ставят. Кстати, впервые вижу, чтобы страусиная тактика срабатывала применительно к человеку.

– Какой одаренный ребенок!

– Не ребенок, а девушка.

– Ну, так по ней не скажешь.

– Паяц!

– Это слово уже многие годы как вышло из лексикона.

– Оно звучит оскорбительнее. Ты работать будешь сегодня? Мы уже скоро из города выедем.

– А она разве вернется? Ведь по закону…

То есть у меня есть шанс не вернуться домой?!

– Вот по закону и вернется. Я уже все посмотрел. Хватит ее пугать, делом займись наконец.

– Вела, посмотри на меня!

Что-то не хочется.

– Велочка, будь благоразумна! Тут сейчас такая дорога начнется – я бы сам вместо тебя поспал.

– Что?

Я все-таки поворачиваюсь к нему.

– Подъем, подъем!

Из тяжелой дремы меня вырывает смутно знакомый, жизнерадостный голос. С трудом разлепляю веки, чтобы увидеть скалящегося во все тридцать два зуба Карима.

– Приехали!

Мозги с трудом включаются. Я чувствую, как справа сильно веет холодом. Давид уже вышел из машины и держит дверь открытой для меня. Медленно переползаю по сиденью, неловко путаясь в полах пальто. Мне тут же подают руку.

Сзади слышится смех:

– Ты такая забавная! Теперь я понял, что значит сравнение с мореным тараканом.

Очень хочется сказать что-нибудь гадкое в ответ, но в горле пересохло.

– У вас есть платок? – интересуется Давид, когда я, выбравшись из автомобиля, наклоняюсь за сумкой.

– Какой платок? – приходится все-таки напрячься и выдавить из себя слова.

– Носовой. Или салфетки, – перечисляет парень.

– Нет.

– Тогда сумку можете оставить здесь.

– И зачем мне может понадобиться платок?

Он вытаскивает из нагрудного кармана пиджака свой (интересно, ему правда не холодно в такой мороз) и протягивает мне.

– Пригодится.

Приходится взять. После чего меня вновь берут под руку и ведут по направлению к какому-то зданию – то ли старой усадьбе, то ли летнему лагерю образца какого-нибудь древнего года. Даже не знала, что у нас за городом сохранились и вообще есть подобные постройки.

Фасад хорошо освещается фонарями, расставленными по периметру дома. Судя по высоте и расстоянию между верхними и нижними окнами, потолки там должны быть высоченные. Возле широкого крыльца в рядок компактно стоят четыре внедорожника, такие же, как тот, на котором приехали мы. С трудом протиснувшись между машинами, мы поднимаемся по лестнице к огромным двойным дверям из массива темного дерева. Я мельком гляжу на ближайшее окно. Его наличники сделаны из такой же старой сплошь усеянной резьбой древесины. Господи, сколько же лет этому дому?

Когда мы входим, петли даже не скрипят. Я думала, нам придется подняться по лестнице на освещенный второй этаж, но Давид направляет меня прямо, к проему, завешанному портьерой.

После полутемного коридора свет в комнате неприятно ударяет по глазам. Проморгавшись, я рассматриваю обстановку. В центре, боком к входу, стоит стул, вокруг него в уютный полукруг выстроены два кресла и диван. Среднюю часть правой стены занимает камин и дымоход, рядом расположилась тахта. Стена, что по левую руку, от пола до потолка закрыта стеллажом с книгами, чуть ближе к окну – лестница, видимо, для верхних полок.

– Проходите. – Давид чуть подталкивает меня вперед и начинает стягивать пальто. Я не возражаю. В комнате очень тепло и немного душно – греет камин и баратеи, скрытые резными решетками под подоконниками.

– Присаживайтесь на стул.

Я послушно выполняю просьбу и наблюдаю, как парень подходит к камину, аккуратно кладет на тахту мое пальто, затем снимает свой тренч и бросает его рядом. От камина Давид не отходит.

– Они сейчас придут.

Мое сердце внезапно ускоряет свой ритм.

– Не волнуйтесь, в конечном счете, все будет хорошо.

Моя интуиция про «конечный счет» молчит, но о том, что вот прямо сейчас будет очень-очень плохо, она просто-таки орет. Главное, вовремя, да.

Я поворачиваюсь к входу и невольно задерживаю дыхание. Наверное, сотня картин разных размеров и жанров (тут и пейзажи, и портреты, и натюрморты) заполняет все пространство стены. Коричневато-зеленая цветовая гамма – единственное, что объединяет это разнообразие. Именно в этих тонах решен интерьер всей комнаты.

– Удивительно, как умиротворяюще действует на вас живопись, – раздается из-за спины.

Стоит мне только отвлечься на Давида, как ткань, скрывающую арку, отдергивают в сторону, и в комнату входят четверо мужчин вполне солидного и добропорядочного вида в возрасте от сорока до пятидесяти лет. Одного взгляда на них хватает, чтобы свести на нет весь успокоительный эффект от встречи с искусством.

– Добрый вечер! – Давид первым приветствует вошедших.

Вербального ответа он не получает. Удостоив его лишь кивками, прибывшие господа занимают свободные предметы мебели, то есть окружают меня с трех сторон.

Между тем Давид продолжает говорить, словно такое поведение для них в порядке вещей:

– Позвольте вам представить Велиславу.

Интересно, откуда он знает мое полное имя? Этот вопрос, правда, я не озвучиваю, а лишь слабо киваю, чем заслуживаю четыре пристальных взгляда.

– Сегодня днем она позвонила мне и сообщила о желании показать свое видение.

– Вообще-то, мне хотелось просто рассказать вам о своем кошмаре, – во второй раз за вечер напоминаю я.

Мужчина, сидящий в кресле справа, довольно странно реагирует на мои слова:

– Словами нужно уметь пользоваться. Не все в состоянии правильно сформулировать свои мысли и поведать о своих чувствах.

Честно, меня это задевает.

– Мне говорили, что я с двух лет вполне нормально пользуюсь речевым аппаратом. И лет с шести проблем со связной речью у меня не возникало.

– Ты не можешь даже отличить ночной кошмар от пророческого видения, а хочешь уже рассказать нам о нем, – в голосе мужчины слышатся насмешка.

Я оборачиваюсь, чтобы увидеть Давида. Он кивает, соглашаясь со старшим.

– Просто подумайте о своем видении.

И я думаю…

Сижу на стуле, закрыв лицо руками. Меня трясет. Ломит затылок, виски, лоб, нос. По лицу текут слезы. Хочется рыдать в голос, но странное онемение сковало горло, мне остается только тяжело дышать, захлебываясь воздухом. Кошмарное мельтешение картинок сменила абсолютная темнота. Я не знала, что так бывает. Звуки воспринимаются словно издалека, с трудом пробиваясь сквозь звон в ушах.

– …на мой взгляд, очень четкое и подробное видение. Срока реализации достаточно, чтобы двенадцать раз залатать это место. И демон ее не обнаружил. – Это Давид.