Читать интересную книгу Уроки Чапека, или Этапы робоэволюции - Еремей Парнов

Постепенно созревает литературный штамп, который хорошо умещается в нехитрую схему: создатель человекоподобных автоматов сродни некроманту и чернокнижнику древности; его деятельность сопряжена с проникновением в запретные области знания и представляет собой покушение на прерогативы господа-вседержателя; порок должен быть наказан, а потому машина убивает творца. Вот три закона первого этапа удивительной эволюции представлений о наших механических двойниках.

Бог создал человека по своему образу и подобию, человек отплатил ему тем же. Этот афоризм Гейне прекрасно подходит к данному случаю. Злая воля создала человекоподобную машину, машина стала творить злую волю. Ну, а если отрешиться от зла? Вернуться к младенческим мечтам человека? Быть может, мы самозванно присвоили себе функции божественной воли, чтобы сотворить по своему образу и подобию Железного Адама, или просто находимся в плену наивных антропоморфических представлений? Допустим, неандерталец не мог вообразить ничего более совершенного, чем он сам, но мы-то знаем, что вещи, которые нам верно служат, совершенно не похожи на нас. Нужно ли придавать вид куклы пылесосу или картофелекопалке, электробритве или посудомойке? Очевидно, не нужно. Но вдумаемся в эту проблему.

Современная машина-автомат для продажи растительного масла в принципе не отличается от богоподобного автомата древних храмов. Жрецы также могли бы не прибегать к антропоморфным декорациям, если бы от этого не зависели их доходы. Ведь одно дело получить мирру или розовое Масло из рук самого бога, другое - из крана металлического шкафа с прорезью, как у копилки. Прогресс цивилизации, требования экономии труда и металла, а также законы промышленной эстетики - вот что ныне диктует форму вещей и машин. Нр это, так сказать, в принципе. А вот в частности мне хотелось бы знать, что заставляет водителей инстинктивно сбрасывать скорость при виде куклы-полисмена? Как показал опыт, такая кукла куда эффективнее мигающего на перекрестке желтого сигнала. Вот, собственно, два решения одной и той же проблемы. Голый функционализм, обращающийся к нашей второй (по Павлову) сигнальной системе, довольствуется желтой лампочкой, обращение же к потаенным глубинам подсознания требует своего рода антропоморфных мистерий. И все это пока на уровне простейших действий, на уровне сугубо избирательных функций.

Попробуем его расширить. Подводная лодка и торпеда похожи на скоростных рыб. Здесь форму диктует прежде всего среда, законы гидродинамики. Автомобили имеют четыре колеса и две фары и в принципе могут считаться простейшими моделями лошадей или верблюдов. Роющее устройство так и называется механическим кротом. Буровые установки, выкачивающие кровь Земли - нефть, похожи на кровососущих насекомых - комаров и т. д. и т. п. Словом, эволюция техники повторяет эволюцию жизни, а функциональное сходство проявляется и во внешнем сходстве.

"Если машина должна выполнять все человеческие действия, - пишет Азимов, - то ей, действительно, лучше придать форму человека. Дело не только в том, что форма человеческого тела приспособлена к окружающей среде, - техника, созданная человеком, в свою очередь приспособлена к формам его тела... Иначе говоря, робот, имеющий форму человеческого тела, наилучшим образом "вписывается" в мир, создавший человека, а также в мир, созданный человеком. Такая форма способствует его "идеальности"".

Итак, волшебное слово произнесено! И слово это - "робот". С него; собственно, и начинается новый великий этап в историй человекоподобных автоматов,

А было это так. Однажды в мастерскую чешского художника Йозефа Чапека вбежал его брат Карел.

- Послушай, Йозеф, - еще с порога крикнул писатель, - я, кажется, ухватил идею пьесы.

- Какой? - пробурчал художник, не разжимая зубов, в которых была зажата кисть.

Карел в двух словах пересказал сюжет пьесы, которая впоследствии принесла ему мировую известность.

- Ну, так пиши, - равнодушно ответил Йозеф, не повернув головы от мольберта.

- Не знаю только, как назвать этих искусственных рабочих. Я бы назвал их лаборжи *, но, по-моему, это слишком книжно.

- Так назови их роботами, - все так же не выпуская кисти изо рта, ответил Йозеф.

Так, по словам Карела Чапека, было найдено слово "робот".

А 25 января 1921 года, после премьеры пьесы "R.U.R.", состоявшейся в Пражском национальном театре, это слово стало интернациональным.

Куприн писал, что Конан Дойль, заполонивший земной шар детективными рассказами, все-таки умещается вместе со своим Шерлоком Холмсом, как в футляре, в небольшом гениальном произведении Эдгара По "Убийство на улице Морг".

Вся научная фантастика о роботах вытекает из гениальной чапековской пьесы и умещается в ней, как воды рек умещаются в океане.

В статье "Идеи R.U.R.а" Чапек писал: "Я хотел написать комедию, отчасти комедию науки, отчасти - комедию правды... Создание гомункулуса - идея средневековья; для того чтобы она соответствовала условиям нашего века, процесс созидания должен быть организован на основе массового производства. Мы тотчас же оказываемся во власти индустриализма; этот страшный меха

* От английского слова labour, что означает "работа".

низм не должен останавливаться, ибо в противном случае это привело бы к уничтожению тысяч жизней. Наоборот, он должен работать все быстрее и быстрее, хотя этот процесс истребляет тысячи и тысячи других существ. Те, кто думает поработить промышленность, сами порабощены ею; роботов нужно изготовлять, несмотря на то, что - или, вернее, потому что - это является военной отраслью промышленности. Замысел человеческого разума вырвался в конце концов из-под власти человеческих рук, начал жить по своим законам.

Теперь о другой моей идее - о комедии правды. Главный директор Донин по ходу пьесы доказывает, что технический прогресс освобождает человека от тяжелого физического труда, и он совершенно прав. Толстовец Алквист, наоборот, считает, что технический прогресс деморализует человека, и я думаю, что он тоже прав. Бусман думает, что только индустриализм способен удовлетворить современные потребности. Елена инстинктивно боится людеймеханизмов - и она глубоко права. Наконец, сами роботы восстают против всех этих идеалистов, и они, по-видимому, тоже правы".

Вот пять правд Карела Чапека, рожденных непримиримыми социальными противоречиями индустриального капитализма и отдаленно угадываемыми катаклизмами грядущего "постиндустриального" общества.

Правды-противоречия, правды-антагонисты. Сквозь грозовую атмосферу их противоборств гениальный фантаст провидел и глубокие социальные сдвиги, и могущество научно-технического взлета, и звериный оскал фашизма - крайней формы империализма, начертавшего на знаменах механизацию мышления и механизацию убийства.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});