Читать интересную книгу Товарищ американский президент - Сергей Костин

– Диспетчерская вызывает тринадцатую машину. Тринадцатая ответьте диспетчерской!

– Тринадцатая на связи….

Прекрасное осеннее утро. Только что закончился восьмичасовой листопад. Техники слегка передержали задвижки, и теперь редкие честные налогоплательщики, утопая по колено в разноцветных листьях, с трудом пробираются к стоянкам общественных челноков.

В утренних газетах тишина и порядок. Родная страна в который раз занимает первое место по росту производительности. Коровы безвозмездно дают тонны молока. У российских курей демографический взрыв. Урожай зеленого горошка собран за рекордно короткие сроки. В слаборазвитые страны послана очередная гуманитарная помощь. В Антарктиде бастуют полярники, требуя запрета на варварское разбазаривание чистого снега. В Австралии праздник. Аборигены, наконец, научились размножаться в неволе.

В такое утро не хочется никуда ехать. Появляется желание выключить связь-передатчик, уткнуться в бронированное окошко и лениво наблюдать за неповоротливыми мусоросборниками, захлебывающимися листьями. Или, забросив ноги на панель управления Милашкой, разглядывать картинки из ежедневного журнала для настоящих мужчин "Настоящий мужчина".

– Майор Сергеев? Вы нас слышите? Почему молчите? Это диспетчерская. Для вашей команды срочный вызов.

А не срочных вызовов не бывает. Для того и создано подразделение "000", чтобы незамедлительно выезжать по первому зову диспетчерской. Спасать людей, тушить пожары, предотвращать преступления, вырезать лишние аппендициты. Одним словом, нести мир и спокойствие честным российским налогоплательщикам.

– Пока что майор Сергеев, – поправил я диспетчерскую. – Что у вас?

После секундного молчания динамики поднатужились и с каким-то непонятным напряжением выкрикнули:

– Мир в опасности, пока что майор Сергеев! Земля в опасности! Срочно! Срочно! – и, наверно, специально для второго номера Боба, – Хелп! Хелп!

Второй номер, он же бывший американский фермер, а ныне честный рядовой российский спасатель подразделения "000", Роберт Клинроуз уже пристегивался ремнями безопасности. Одной рукой запихивал в рот недоеденный бутерброд с красной икрой, а второй вставлял трехкилограммовый стопор в контактное отделение личного кресла.

Где-то за спиной, в спальном отсеке, затих могучий храп третьего номера. Герасим, мозг нашей команды, пусть он и находится в состоянии покоя, все слышит и чувствует. Годы тренировок и ни одного прокола.

И даже Милашка, Спецмашина подразделения "000", убавила громкость сирен, с помощью которых гоняла наглых голубей с чугунной головы памятника какому-то древнерусскому политику с протянутой в сторону старого города рукой.

Мир в опасности? Земля в беде? Это как раз то, что нам сегодня утром и не хватало. Работа для настоящих героев. У каждой нации должен быть герой. И особенно приятно, что в нашей стране таким хорошим парнем являюсь я, пока что майор Сергеев. Ну, и команда, конечно.

– Общая тревога! – взревел я, вдавливая до основания специальную красную кнопку, вдавливать которую имел право только командир спецмашины подразделения "000".

В нижней части панели управления распахнулась дверца, и под мои ноги выдвинулся тазик с горячей водой, приправленной мятным концентратом. Прекрасное расслабляющее средство.

– Диспетчерская! Срочно сообщите подробности! Команда спецмашины подразделения "000" практически готова оказать любую помощь человечеству.

Спасти мир мечтает каждый сотрудник элитного подразделения "000". Мы, спасатели душой и телом, каждый день выполняем свою маленькую, незаметную, но чего уж скрывать, высокооплачиваемую работу.И каждый из нас верит, что рано или поздно страна позовет родную команду в великий, желательно не последний, поход за мир во всем мире. Одно дело выручать попавших в беду честных налогоплательщиков, совсем другое скромно и со вкусом спасти цивилизацию от неизвестной пока угрозы. Премиальные, отгулы, медали и, возможно, даже цветные почетные грамоты.

– Диспетчерская! Где данные? Где координаты? Почему молчите? Мир, черт возьми, в опасности, а вы резину непонятную тяните.

– Тринадцатая…, – в динамиках послышалось подозрительное хихиканье, – тринадцатая, а мы пошутили.

Боб Клинроуз, виртуозно выругавшись грязным американским ругательством, отшвырнул увесистый стопор и, как ни в чем не бывало, продолжил жевать русскую национальную пищу. Храп в спальном отсеке завернул красивую ноту и возвестил, что Герасим спокойно перенес издевательство диспетчерской. Спецмашина подразделения "000" за номером тринадцать с досады выпустила по глупым голубям две ракеты с тепловой наводкой. Боеприпасы, естественно, промазали и помчались вслед за улетающими в теплые страны косяками пассажирских челноков.

– Да за такие шутки… – взвизгнул я. Вода в тазике оказалась на редкость горячей. Очевидно, Милашка от возбуждения слегка ее перекипятила. – Вам что, делать нечего? Мы тут работаем, надрываемся, так сказать, на общественное начало, а вы нам ломики в гусеницы? А если мы сейчас полным составом да с испорченным настроением к вам заявимся?

Диспетчерская, очевидно, поняла, что сглупила, решив посмеяться над командой спецмашины за номером тринадцать. Спасатели, а особенно команда спецмашины за номером тринадцать, народ горячий. И обидчивый. И жутко не любит диспетчерских крыс, которые не нюхали…. А чего они не нюхали? Да ничего они не нюхали.

– Извините, пока что майор Сергеев, – скорее всего их испугали резкие удары, доносившиеся по внешней связи. Это я разбирался с панелью управления, которая до сих пор не научилась регулировать температуру воды. – Мы думали….

– Думает мой третий номер. А вы плохо и долго соображаете, – резко ответил я, отмечая, как усилился храп мозга нашей команды Герасима. Глубокий сон не мешал Гере принимать и перерабатывать поступающую информацию. – Если это все, мы отключаемся.

– Одну секунду, майор Сергеев. Вас хочет видеть Директор. Сейчас и немедленно. И не взирая ни на какие обстоятельства. Вот теперь все. Конец связи.

Боб многозначительно смахнул с плеча несколько пылинок. На международном языке жестов данное движение обозначало, что скоро с кого-то полетят звезды.

– Едем, – отключившись от внешней связи, я откинулся на спинку кресла, почесал могучий подбородок охочего до дармовых ласк пингвина, которого нам, по доброте душевной, передал на воспитание сам Директор, и только после этого обратился к всевидящему оку внутренней камеры спецмашины: – Милашка! Командир на связи!

– Слушаю, командор? – проворковала спецмашина голосом популярной телеведущей с утреннего канала.

– Курс на Управление. Никаких опознавательных сигналов. Никаких сирен. Спокойно и торжественно.

Милашка врубила на полную мощность наружные динамики, включила печальную сонату древнего земного композитора, тихо взревела горячими топками, выплюнула в атмосферу переработку и поколесила в сторону Управления. По обшивке застучали оглушенные в полете тушки голубей. Одинокие честные налогоплательщики останавливались и снимали связь-головные уборы.

– Сволочи!

Я заинтересованно посмотрел на Боба. Оказывается, все это время второй номер давился национальной русской едой, и только сейчас, протолкав в желудок икру, решил высказаться по поводу недавней шутки диспетчерской.

– Фазе, мазе, лав ю бразе, – в минуты наивысшего психологического расстройства янкель ругался до неприличия непонятно и безобразно. – Командир! Ведь они там, действительно, сволочи. Мы, как настоящие бойцы спасательского фронта, помогаем людям в трудную минуту, а они юмор с нами разыгрывают? Где справедливость? До каких пор Россия….

– Россию не лапай! – строго прервал я янкеля. – Это святое. И, вообще, Боб, не до разговоров сейчас. Не об этом надо думать. Директор просто так вызывать не станет. Где мы прокололись?

Второй номер, хрустя сушеными помидорами с укропом, недоуменно пожал плечами.

– Вот и я думаю, что за последний квартал со стороны нашей доблестной команды никаких нарушений не наблюдалось. План по вызовам выполняем. Народ спасаем честно. Технику бережем. Верно, я говорю, Милашка? Бережем мы тебя?

Спецмашина за номером тринадцать, вежливо прижав завывающей сиреной к обочине правительственную колонну, обогнала испуганный высокопоставленный кортеж, всхлипнула динамиками и выставила список из сорока двух пунктов претензий к команде. Пунктом первым значилось требование о немедленной замене вспомогательного гирокомпаса в смывном бачке, а пунктом сорок первым вопрос о немедленном списании двух ракет с тепловой наводкой, которые из-за якобы неработающих интеллектуальных контуров были выпущены по голубям и до сих пор не вернулись на базу.

Последнюю, сорок вторую жалобу, мы выслушать не успели, так как прибыли к зданию Управления. К невысокому, трехсот этажному домику, отстроенному по непроверенным данным, пленными, оставшимися в России после шестой мировой конференции по защите прав пленных.