— Где твой отец! — услышал он.
— Отвечай!
Толик молчал.
Один из лучей скользнул по обеденному столу, скользнул и осветил чёрный пылающий немецкий танк. То был Толин рисунок, сделанный вчера.
— Партизаны!! — крикнул немец.
В доме стало тихо.
Толик увидел, как на рисунок опустилась огромная ручища, скомкала лист. И всё пропало в темноте.
Солдаты выводили под конвоем маму.
Переставший было плакать Шурка опять заревел.
Толик был уверен, что это из-за него арестовали маму. Фашистов разозлил его рисунок. Как же теперь быть без мамы! Что делать!
* * *
Мама вернулась через два дня.
Когда ока вошла в дом, хозяйка заплакала и стала звать ребятишек.
Толик и Шурка очень обрадовались.
— Мам! Это из-за меня тебя арестовали! Да! — спрашивал Толик. — Да! Я не буду больше рисовать, пока здесь фашисты.
— Нет, сынок, не из-за рисунка, хотя они очень разозлились. А вы себя хорошо вели!
— Хорошо! Хорошо! И бабушку слушались, — в один голос говорили Толик и Шурка.
— Слушались! Слушались! — подтвердила хозяйка, вытирая уголком платка глаза.
А раз вечером, когда Шурка уже спал, а бабушка Аграфена вышла в сени нащипать лучины на растопку, мама села к Толику на топчан:
— Сынок! Послушай меня. Мы с тобой можем сделать так, чтобы наш папка приехал к нам… побыстрее! Понимаешь! Ты должен помочь мне. За мной следят немцы, и я не могу никуда пойти, кроме работы. А надо помочь сделать одно дело.
— Партизанам, да! — спросил обрадованный таким разговором Толик.
— Да, сынок.
— И ты тоже с ними, да!
— Да.
* * *
На базаре в Речице Толик появился рано утром. В руках у него был узелок.
Постепенно на базар съезжались крестьяне. Они выкладывали свой небогатый товар: картошку, овощи — привезли, чтобы обменять на крупу, мыло, соль.
Изредка прохаживались мимо прилавков немецкие солдаты, полицаи.
Скоро базар заполнили речинцы.
Толик переходил от одного прилавка к другому, присматривался, чего-то выжидая.
Вот народу стало уже много.
Пора! Узелок в его руках неожиданно развязался и оттуда высыпались… листовки.
Оглядываясь по сторонам, люди подымали их, прятали кто куда.
«Теперь надо быстро уходить», — сказал сам себе Толик. Он выбрался из толпы и как ни в чём не бывало вышел с рынка.
Когда Толик ушёл с узелком на базар, Ольга Ефимовна не находила себе места. Ей всё казалось, что сына арестовали. Но в то же время была надежда, что он сделает всё так, как надо. Толик — не из трусливых. Сообразительный, находчивый!
Когда Ольга Ефимовна рассказывала сыну, куда нужно пойти и к кому, он слушал внимательно, лицо сделалось серьёзным — ему доверяли большую тайну. Запомнил он всё хорошо.
Листовки со сводками Совинформбюро ему передали речицкие подпольщики. А они получили их из партизанского отряда. В отряде есть радиоприёмник, по нему слушают Москву. Имеется и печатный станок. Сводки Совинформбюро надо было распространять на базаре. Толик завершил операцию, начатую партизанами, подпольщиками, его мамой… Другого выхода не было.
И вот — уже полдень. Ольга Ефимовна смотрит в окно; с базара возвращаются люди… Оглядываются по сторонам.
Пролетели, воя, мотоциклы с немецкими солдатами.
Неужели случилось то, чего она больше всего боялась! Хотела уже идти на поиски сына, как услышала во дворе голос Аграфены Васильевны:
— Где ты это шлёндаешь, проказник?! Мать все глаза проглядела… Будет тебе сейчас от неё!..
Когда хозяйка вошла в дом, она застала мать с сыном обнявшимися. Ольга Ефимовна целовала Толика в пропылённую голову и повторяла:
— Спасибо, сынок… Спасибо, родной!
К вечеру Аграфена принесла новости. Все в городе только и говорили о листовках, о партизанах.
Хозяйка рассказывала, как бесятся немцы. Они оцепили базар, устроили облаву. Кто-то из полицаев крикнул, что в толпе партизаны. Это они разбросали листовки…
Толик улыбался и ещё крепче прижимался к маме.
Через несколько дней Толик появился уже около биржи.
Листовки люди унесли с собой. Гитлеровцы снова искали партизан, но их и след простыл.
* * *
Весной 1943 года гитлеровское командование начало подготовку нового наступления в районе города Курска.
Поражение войск под Ленинградом, разгром и капитуляция многотысячной армии под Сталинградом фашистские генералы пытались оправдывать суровыми условиями русской зимы, с которой пришлось столкнуться солдатам Гитлера.
Эшелон за эшелоном направлялись в районы готовящегося наступления. Немецкое командование очень надеялось на новые марки танков, на своих «Тигров» и «Пантер». Гитлеровцы были уверены, что летнее наступление принесёт им победу.
* * *
Через Речицу в направлении Курска проходили танки «Тигр».
Одна из машин остановилась у здания комендатуры. Оттуда доносились пьяные крики, песни танкистов.
Немецкий часовой изредка поглядывал на окна, где шла пирушка. Ему было не до мальчишек, которые будто не замечали ни часового, ни то, что рядом комендатура, и играли в прятки.
Толик Захаренко водил первым.
Когда ребята спрятались, то он быстро застукал всех.
— Раз!.. Два!.. Три!.. — начал счёт новый водящий.
Ребята побежали прятаться.
— Четыре!.. Пять!.. Я иду искать…
Толик, заметив, как часовой пошёл обратно, быстро юркнул под танк.
Часовой возвращался.
Мальчик притаился. Левой рукой полез в карман. Часовой повернул обратно.
Вот он уже прошёл мимо танка.
Водящий кончил считалку:
— Кто не схоронился, я не виноват…
Толик приложил магнитку к броне танка и вылез из-под машины.
— Толик! Вижу! — застучал его водящий.
Толик подбежал к нему.
— Ребята! — позвал он всех. — По домам. Я совсем забыл, мне надо домой. Потом отвожу.
Ольга Ефимовна ждала сына. Прежде чем поручить мальчику новое задание, она долго и подробно объясняла ему, как пользоваться магнитной миной, которую передали подпольщики для проведения операции.
Мина была с часовым механизмом и заведена так, что могла взорваться сама в нужное время. И ещё у «Магнитки» было одно свойство: она могла прилипать к броне.
Ольга Ефимовна взглянула на часы: «Пора уже ему вернуться».
Когда Толик вбежал в комнату, Ольга Ефимовна, сдерживая радость, бросилась к нему.
— Сынок!
— Всё в порядке, мама! Прилепил!
— Хорошо! А теперь быстро собирайся, сынок! Уходим в отряд. Таков приказ!
Танк взорвался вечером.
Выскочившие из комендатуры гитлеровцы бросились по домам разыскивать партизан. Но никого в городке не обнаружили.
Командир партизанского отряда встретил Захаренко, мать и сына, радостно.
— Молодец, Толя! Помог нам. Останетесь теперь в отряде. В Речицу возвращаться, пока там гитлеровцы, нельзя.
До окончания войны Толик находился в отряде и выполнял разные задания. А когда наступил День победы, Толик получил последнее «задание» — начать учиться в школе.
В Жабчицы уже ехать не пришлось. Родственников в том городке у Захаренко не было. Отец Толи вернулся с фронта и разыскал свою семью.
Речица, где Толик, Анатолий Николаевич, живёт и поныне, стала родной. Он ходит теперь по тем улицам, где в войну пролегал его «фронт».