Читать интересную книгу КОГДА СВЕРКНУЛА МОЛНИЯ - МЭГ КЭБОТ

— Ну, — сказала я, — думаю, что всё поняла, мистер Гудхарт. Огромное спасибо. В следующий раз постараюсь вести себя лучше.

Я была уже у двери, когда он остановил меня.

— И вот что, Джесс, — дружелюбно сказал он. Я посмотрела на него через плечо. — В наказание тебе ещё неделю придется оставаться после уроков, — сказал он, жуя картошку. — Плюс к тем семи, которые у тебя уже есть.

Я улыбнулась ему:

— Мистер Гудхарт?

— Да, Джессика?

— У вас на губах кетчуп.

Ладно, это было не самое лучшее прощание. Но, погодите, он не сказал, что позвонит родителям. Если бы он так сказал, то с моих губ посыпалась бы прекрасная речь о сожалении. Но он не произнес это. Так зачем мне ещё одна неделя наказания?

И, черт побери, у меня настолько много недель наказания, что я полностью отказалась от нормальной жизни. На самом деле жаль, что задержание после уроков не может считаться внеклассной деятельностью. Иначе я бы была неплохим кандидатом для многих колледжей уже сейчас.

Наказание не такое уж и ужасное, если быть честной. Просто остаешься после занятий на час. Можешь сделать домашку, если хочешь, или прочитать журнал. Только нельзя разговаривать. По-моему, хуже всего в этом то, что можно опоздать на школьный автобус, но кто хочет ездить на автобусе домой с первокурсниками и другими аутсайдерами? С тех пор, как Рут получила водительские права, она ищет любой повод, чтобы водить машину, так что у меня на каждый вечер есть свой личный водитель. Мои родители даже не догадываются об этом. Я сказала им, что вступила в оркестр.

Хорошо, что у них есть более важные дела, чем просить меня сыграть им, или интересоваться, почему я не вступила в хоровой кружок.

Во всяком случае, когда Рут заехала, чтобы забрать меня после отбывания наказания в тот день — день, когда все это началось; когда я ударила Джеффа Дэя в шею — она ​​была вся такая воодушевленная, так что я в основном попала в неприятности из-за неё.

— Боже мой, Джесс, — сказала она, когда мы встретились в четыре часа за пределами зрительного зала. В школе Эрнест Пайл так много провинившихся, что нас посадили в зрительный зал. Тут проходят занятия у театрального кружка, которые начинаются каждый день в три. Они должны быть нам благодарны, потому что нуждались в сильных парнях с последнего ряда, чтобы что-нибудь таскать.

Положительная сторона всего этого: теперь я наизусть знаю пьесу «Наш город». Отрицательная — кому, черт возьми, надо знать наизусть пьесу «Наш город»?

— Боже мой, Джесс, — тараторила Рут, — ты бы видела это со стороны. Джефф был по локти в приправе. После твоего удара, имею в виду. Вся его рубашка перепачкалась майонезом. Ты была на высоте. Ты была не обязана, но сделала это, и это по-настоящему круто.

— Ага, — сказала я. Я так проголодалась. Шутка в том, что во время задержания после уроков можно сделать всю домашку, но всё же это неприятно. Как и школа в целом. — Неважно. Поехали.

Но, когда мы пришли на стоянку, маленького красного кабриолета Рут, который она купила на деньги с бат-мицвы[1], не было. Вначале я ничего не хотела говорить, так как Рут любит эту машину, и не хотела быть той, кто огорчит её, сказав, что её угнали. Но после того, как мы стояли там, в течение нескольких секунд с её разговорами о том, какая же я прекрасная, и наблюдая, как остальные задержанные садятся в свои машины или на мотоциклы (большинство наказанных были Гритами. Я одна городская), я выдаю:

— И, Рут. Где твоя машина?

Рут ответила:

— Я поехала домой после школы, а затем Скип привез и оставил меня здесь.

Скип — брат-близнец Рут. Он купил Транс Эм на свои деньги с бар-мицвы.

— Я подумала, — продолжила Рут, — что было бы весело пройтись до дома пешком.

Я посмотрела на облака, которые ранее видела у автомойки. Они уже почти нависли над головой.

— Рут. Мы живем в трех километрах отсюда.

Рут быстро ответила:

— Эээ, знаю. Мы сожжем много калорий, если быстро пойдем.

— Рут, — сказала я, — будет ливень.

Рут покосилась на небо.

— Нет, не будет.

Я посмотрела на неё, как на сумасшедшую.

— Нет, Рут, будет. Ты обкурилась?

Рут, казалось, обиделась. На самом деле, её легко расстроить. Точно знаю, Рут всё ещё расстроена из-за слов Джеффа. Именно поэтому она хочет идти домой пешком. Надеется похудеть. Теперь она не захочет обедать в течение недели, и всё из-за того, что сказал этот мудак.

— Я не под кайфом, — ответила Рут. — Думаю, что пришло, время прийти в форму. Приближается лето, и я не хочу ещё четыре месяца оправдываться, почему не иду на вечеринку у бассейна.

Я начала смеяться.

— Рут, — сказала я. — Никто не приглашает нас на вечеринки.

— Говори за себя, — отвели Рут. — К тому же ходьба является наиболее эффективной формой физических упражнений. Пройдя три километра, можно сжечь столько же калорий, сколько и при беге на такую же дистанцию.

Я смотрю на неё.

— Рут, это же чушь. Кто тебе такое сказал?

— Это факт. Итак, ты идешь?

— Не могу поверить, — сказала я, — что тебя беспокоит, что там говорят придурки, вроде Джеффа Дэя.

Рут продолжила:

— Мне все равно, что там говорит Джефф Дэй. Это никак не связано с его словами. Думаю, настало время привести себя в форму.

Я стояла и смотрела на неё. Рут — моя лучшая подруга с детского сада, с тех пор, как её семья переехала в дом по соседству. И самое смешное: она ​​выглядит точно так же, как и в день нашего знакомства: светло-коричневые вьющиеся волосы, огромные голубые глаза, спрятанные за очками в золотой оправе, довольно значительный живот, и IQ 167 (это она сообщила мне через пять минут во время первой игры в классики). Единственное, что в ней изменилось это появившаяся грудь гораздо большего размера, чем будет у меня, если только я не сделаю пластическую операцию, чего не никогда не произойдет.

В тот день она была одета не так как всегда. В первую очередь, на ней были черные леггинсы, огромный свитер и кроссовки. Не так ужасно, да? Но послушайте дальше. В придачу ко всему этому, без шуток, повязка на голове и напульсники. С плеча у нее свисала сумка с большой бутылкой воды. Может показаться, что Рут выглядела как спортсменка, но на самом деле она была похожа на сумасшедшую домохозяйку, которая только что прочитала книгу «Занимайся фитнессом вместе с Опрой», или что-то в этом роде.

Пока я стояла, уставившись на Рут и задаваясь вопросом, как скажу ей о напульсниках, один парень из задержанных остановился перед нами на мотоцикле. Может, я просто воспользовалась этой возможностью, чтобы отметить, что я всегда хотела байк? Ненавижу тех парней, которые на парковке заводят свои мотоциклы так, что их слышно за несколько километров. Этот же подъехал тихо, как котенок. Черный и хромированный, такой мотоцикл был моей мечтой. К тому же, на парня, оседлавшего байк, было приятно смотреть.

— Мастриани, — сказал он, ставя ногу на обочину. — Подвезти?

Если бы Эрнест Пайл, известный репортер журнала Хузьер, восстал из могилы и стал брать у меня интервью, я бы не так удивилась, как когда этот парень предложил меня подвезти. Мне нравиться думать, что мое лицо не изменилось.

— Нет, спасибо. Мы пройдемся, — спокойным голосом произнесла я.

Он посмотрел на небо.

— Скоро ливанет, — сказал он таким тоном, будто я идиотка, которая не понимает этого.

Я кивнула головой в сторону Рут, чтобы он понял, о чем я.

— Мы пешком, — повторила я.

Он пожал плечами, спрятанными под кожаной курткой.

— Как хочешь, — сказал он и уехал.

Я смотрела ему вслед, стараясь не замечать, как плотно джинсы облегают его попку. Задница — не единственное красивое в нем. Успокойтесь. Я говорю о его мордашке, понятно? Его лицо не из тех, с отвисшей челюстью, как у большинства парней из школы. Это лицо выражало эрудированность. И что с того, что нос выглядел так, словно его не раз ломали? И ладно, может быть, его рот немного кривоват, а вьющиеся темные волосы срочно нуждаются в стрижке. Эти недостатки более чем компенсируются голубыми глазами и настолько широкими плечами, что я сомневаюсь, что в состоянии увидеть большую часть дороги из-за них в случае, если когда-нибудь приму его предложение подвезти. Но Рут, похоже, не разделяла моего увлечения. Она смотрела на меня, словно я разговаривала с каннибалом или кем-то вроде того.

— Боже мой, Джесс, — сказала она. — И кто это был?

— Его зовут Роб Уилкинс, — ответила я.

— Грит. Боже, Джесс, он же деревенщина. Не могу поверить, что ты разговаривала с ним.

Сейчас всё объясню. Школу Эрнест Пайл посещают два типа учеников: одни являются жителями сельских районов округа, или «Гриты», а другие живут в городе, которых называют «Городские». Гриты и Городские не смешиваются. Обычно. Городские думают, что они лучше, чем Гриты, потому что у них больше денег, а у большинства городских детей родители являются докторами, учителями или юристами. Гриты думают, что они лучше Городских, потому что в отличие от них знают, как что-то починить, из чего сделана та или иная вещь. Родители Гритов — рабочие заводов или фермеры. Также школьники делятся на несколько групп поменьше: как Н.П. — несовершеннолетние правонарушители — и Джоксы — популярные дети, спортсмены и болельщики. Но в основном все в школе разделены на Гритов и Городских.