Читать интересную книгу Переиграю шторм - Лариса Машкова

Уютный полумрак, старинный антураж и тихая музыка, царившие в маленьком кафе, трогали лирические струнки в романтичных девичьих душах, но… «капелька – за капелькой» – и разгулявшиеся души потребовали простора!

Старинные кварталы погрузились в ночную темноту. Полная луна и уличные фонари высвечивали контуры острых крыш, башенок и шпилей – они будоражили воображение своим далёким прошлым. Чудились средневековые распри у Домского собора, который от старости на целый этаж врос в землю, охраняя тайны недоступных подвалов, по слухам, до сих пор хранящих золото тамплиеров. А здесь, возле гильдии, наверное, требовали лучшей доли страждущие горожане. А в стенах этого монастыря, говорят, замурован монах! Роскошный костёл святого Петра упирался острым блестящим шпилем в звёздное небо. Рядом, на крыше, нёс свою многовековую вахту трубочист, его железная фигура казалась в темноте ожившей и даже мистической. Над чем же он колдовал? А! «Vina pagrabs»!

– Привал! – скомандовал Лев. – Нас ждёт «Винный погреб» с отличной коллекцией пуншей.

Когда выяснилось, что никто их здесь не ждёт и мест нет, «гид» поговорил с кем-то один на один. Через несколько минут компания усаживалась в укромном уголке старинного зала.

За клубничным пуншем последовал грушёвый, за ним яблочный, потом сливовый, абрикосовый, вишнёвый… Хотелось попробовать всё! Градус настроения повышался соответственно разнообразию выпитого. «Принимающая сторона» являла чудеса щедрости, гостеприимства и весёлости, хотя сама пробавлялась исключительно соком. За рулём всё же!

Чудесный вечер уступил место ночи. Затихли древние улочки. И только всплески смеха удалой компании временами нарушали их покой.

– Кстати! Танюшка, обрати внимание! – Лев широким жестом указал на одно из зданий в самом центре старой Риги. – Это – русский драматический театр. Он ждёт свою актрису – тебя, Татьяна!

– О, да! И вся Рига замерла в ожидании меня, звезды первой величины с театральным стажем в один год! – ёрничала Татьяна.

– Всё в наших руках! – сказал Лев, подчеркнув слово «наших», и приобнял девушку за плечи. Его руку она не сбросила.

На Домской площади свернули в «Синюю птицу», но она упорхнула буквально из-под носа. На дверь повесили табличку «Slegts» – закрыто! Лев попытался о чем-то договориться по-латышски со швейцаром, но на этот раз безуспешно. Однако «гид» не растерялся и предложил девушкам отведать хорошего французского вина у него дома. Приглашение приняли на «ура!»

В те времена злачные места закрывались в полночь, а веселящие напитки неизбалованные сограждане употребляли, в основном свои, советские (в виду отсутствия заморских).

Когда Лев открыл бар, обустроенный в полированной стенке, девушки ахнули: непривычной формы бутылки сражали наповал одними только этикетками с названиями, знакомыми доселе лишь понаслышке.

За низким столиком под причудливым торшером гости чувствовали себя ничуть не хуже, чем в уютных кафешках, несмотря на закуску в виде магазинных пельменей, поданных к Бордо и Куантро. Правда, на столе присутствовали и консервированные ананасы, и швейцарские конфеты в большой металлической коробке.

– Завидный ты жених, – заметила Настя. – Квартира, тачка, прикид… И всё это к 25 годам! Может, ты контрабандист?!

– Нет, хуже! Флибустьер! – Лев вынул из пластмассовой пачки сигарету Philip Morris. – Это я для Танюшки старался. Четыре года корабли грабил. Тань, пойдешь за меня замуж?

– Не-а! – кокетливо отвечала она, разворачивая конфетку. – Я тебя совсем не знаю.

– Ты меня ещё узнаешь!!! – грозно прорычал Лев и комично завращал зрачками. – Я тебя украду!

– Узнаешь меня – пожалеешь, что украл. Куда девать будешь?

– Утоплю!

– Ой, девчонки, мы, кажется, влипли! – Танюша скомкала фольгу от обертки и бросила её в «флибустьера». Шарик отскочил от его лба и плюхнулся в его же бокал с разбавленным Куантро. – И не успеешь украсть, – поддразнивала она. – Я через два дня уезжаю!

– У меня тоже кончается отпуск, – в голосе Льва уже не было игры. – Через неделю – в море. Но через полгода я приеду в твой славный российский город. Ты хочешь этого?

Таня растерялась.

– Не знаю… – скрывая неловкость, предпочла отшутиться: – Я не Сольвейг, я – Татьяна! – Она тихонько пропела строчки из песни Сольвейг: —

«Зима пройдёт, и весна промелькнёт,

Увянут все цветы, снегом их заметёт,

И ты ко мне вернёшься…»

Внезапно Тане стало грустно. Ведь в своем большом российском городе она с тоской будет вспоминать и этот неповторимый вечер, и праздный комфорт Юрмалы, своих новых друзей, весёлого жизнелюба Льва.

Он подхватил:

– Вот возьму – и вернусь! – Лев поднял бокал: – За любовь!

Под утро девушки расположились в спальне, а гостеприимный хозяин – на диване в другой комнате.

В пансионат девушки возвращались к обеду.

– Сигареты кончились. Подождите минутку. – Лев остановился около валютного магазина «Берёзка» и вскоре вернулся с блоком Philip Morris и тремя плитками орехового шоколада для девушек.

В Майори Настя и Ира распрощались с ним, как с закадычным другом: целовали, благодарили, хвалили. А Таня приняла предложение нового приятеля пообедать с его родителями в загородном доме. Захватив купальник, она отправилась в Вецаки, дачный поселок на берегу моря.

Старшие Варламовы ждали сына к обеду, но его появление с девушкой стало полной неожиданностью. Первым пришёл в себя Станислав Николаевич:

– Татьяна? Очень, очень рады! Замечательный, очаровательный сюрприз!

– Вы давно знаете Льва? – поинтересовалась через некоторое время Изабелла Евгеньевна.

Ответ девушки предупредил Лев:

– Конечно! Мы знакомы целую вечность. День с Танечкой для меня – минута. – Он чмокнул мать и поспешил увести девушку в каминный зал.

– Тогда уж минута – за день, – донеслось им вдогонку.

Таня почувствовала себя неловко, но папа Варламов окружил их таким деятельным вниманием, что гостья вскоре уже восхищалась светёлкой (комнатой с большим круглым окном в потолке) и любовалась чудесным двориком, усаженным цветами.

Отец Льва, разговорчивый и весёлый – вероятно, в молодости светловолосый голубоглазый красавец с точеным профилем, безусловно, когда-то пользовался вниманием прекрасного пола. Внешняя привлекательность и сформировала его манеру держаться независимо, даже вальяжно.

У матери, в прошлом модельера Дома моделей, не наблюдалось и остатков внешней пригожести, которой она, видимо, никогда не обладала: маленькие карие глаза-буравчики, крупные, чуть отвисшие губы и несколько грушевидной формы овал лица. Но привлекала она тем магическим шармом, на который способны женщины умные, незаурядные. К тому же она великолепно готовила, и умело вела домашнее хозяйство. Такой набор достоинств в сочетании с властным характером свекрови – обычно нелёгкое испытание для невестки.

От матери Льву досталась только внешность. Но характер и манеры передались явно от красавчика отца. На выбор профессии младшего Варламова повлияли также две трудно сочетаемые привязанности: любовь к морю и страсть к технике. Вопреки ожиданиям родителей он стал судовым механиком.

– Лев, неужели ты никогда не мечтал быть капитаном, первым человеком на судне, или стоять за штурвалом – один на один с океаном? – спросила Таня.

– Нет, не хотел, – не задумываясь, ответил Лев. – Стоять на руле скучно. А первым – зачем? Я буду вторым на корабле. Кстати, знаешь, как называют старшего механика на флоте? Уважительно, дедом!

Татьяна засмеялась, но позже, когда узнала Изабеллу Евгеньевну получше, она подумала: у властной мамы навряд ли вырастет Наполеон.

С первых же минут Таня почувствовала настороженность Изабеллы Евгеньевны и даже поняла причину: Лёвушка, по словам мамы, влюбчив, но, мягко говоря, далеко не Ален Делон. Зато обеспечен не по годам. Цепочку её размышлений можно продолжить: Татьяна хороша собой, к тому же актриска, а значит, вцепилась в Лёвушку не по любви, а из корысти! Вот окрутит его, женит на себе, проводит в море и станет изменять! А захочет – и квартиру отберёт. Понятно, что умудрённая опытом мамаша отказывается видеть в этой «штучке» жену простофили-сына.

Потенциальная невестка, в свою очередь, не воспринимала мать Льва как будущую свекровь, поэтому вела себя естественно и непринужденно. Да, Лев славный, добрый парень, но чувственной вспышки, а тем более – взрыва он у неё не вызвал. Мимолётные романы без этой самой «вспышки» Татьяна считала унизительными для себя и со своей стороны отношения с Львом расценивала не более, чем приятельские. Но если признаться, она всё же попала под обаяние галантного рижанина, и любопытство взяло верх: она согласилась на поездку в Вецаки, о чем теперь немного пожалела, столкнувшись с противостоянием Изабеллы Евгеньевны, которая очень умело скрывала его от мужа и сына.