Постепенно, с годами, формировалось мое миропонимание. Из книг и рассказов взрослых я понял, насколько мое детство отличается от детства дореволюционной детворы. Я чувствовал на себе то исключительное внимание, которое партия и правительство уделяли обучению и воспитанию детей, и испытывал чувство гордости.
В тринадцать лет я стал увлекаться техникой, сделал педальный автомобиль, затем байдарку, мастерил модели планеров и самолетов, запускал их и вместе с ними в мечтах уносился в небо. Читал много, с особым интересом книги про Степана Разина и Емельяна Пугачева, которые водили свои дружины здесь, на Волге. Бывал не раз на Арском поле под Казанью, где в 1774 году Пугачев вступил в бой за овладение городом с хорошо обученными и вооруженными царскими войсками.
Любил книги о героях гражданской войны, бесстрашных полярных исследователях, об авиаторах, восхищался их мужеством, храбростью, настойчивостью в достижении поставленной цели.
Вышедший в 1934 году роман Николая Островского "Как закалялась сталь" стал моей настольной книгой, а Павка Корчагин - героем, достойным подражания. Меня привлекало в нем его величайшее мужество, источником которого являлась беззаветная преданность своему народу, делу партии, делу революции.
Великолепный фильм "Чапаев" произвел на меня впечатление, которое трудно передать словами. И не только на меня. На этот фильм, я хорошо помню, рабочие и колхозники шли с развернутыми знаменами, транспарантами и портретами легендарного комдива.
В 1937 году я вступил в комсомол, стал ворошиловским стрелком, записался в парашютную школу. По поручению райкома комсомола участвовал в многочисленных рейдах по дальним колхозам района. Нам поручалось ответственное дело: проверять готовность сельскохозяйственной техники к весенним полевым работам.
В конце августа 1938 года, с отличием закончив среднюю школу, я выехал в Москву. Решение принято: поступать в Московский авиационный институт.
Как отличник, без экзаменов, был зачислен на дневное отделение.
Проучился на дневном два года. Вечерами, в выходные дни и в каникулы работал. Было трудно. Поэтому осенью 1940-го перешел на вечернее отделение. Устроился на постоянную работу техником-конструктором конструкторского бюро на один из заводов. Работал с увлечением. Учеба давалась легко, и жить стало легче. Если бы не война...
В конце июня с завода ушел в армию мой однокурсник. Он иногда приезжал в общежитие и однажды под большим секретом рассказал мне, что проходит краткосрочные курсы по подготовке к действиям в тылу врага. Его рассказ меня очень заинтересовал.
- А как попасть в эту школу? - спросил я его.
- Если решил всерьез, то иди в райком комсомола и добивайся направления.
- А как же завод?
- На заводе не смогут тебя задержать. В армии тоже нужны грамотные люди, знающие основы военного дела. Ты учишься в авиационном институте, закончил школу станковых пулеметчиков, умеешь прыгать с парашютом...
По путевке Советского райкома комсомола города Москвы я был направлен на специальную комиссию, перед которой и предстал 10 июля 1941 года. В составе комиссии - ответственные работники ЦК, МК комсомола, представители Генерального штаба Красной Армии. Нетрудно понять мое волнение. Уже немолодой полковник с двумя орденами Красного Знамени на гимнастерке откровенно, по-деловому объясняет, в каких условиях придется воевать.
- В составе небольшой, 15-20 человек, группы вам предстоит действовать в глубоком тылу противника, - говорит он. - Условия боевой деятельности будут весьма необычные. Вы окажетесь предоставлены самим себе. Командование не всегда сможет вам помочь боеприпасами и продуктами. Если считаете эти условия непосильными, можете сразу отказаться. Никто вас в этом не упрекнет...
Передумавших не оказалось.
- В таком случае предлагаем 10 августа в 11.00. прибыть на место сбора. Оттуда вас повезут в часть, - заключил беседу председатель комиссии.
Таким местом сбора для нас, москвичей, был дом на улице Кирова. День стоял теплый, солнечный. Я приехал немного раньше условленного времени, но людей здесь собралось уже много: мои будущие боевые товарищи, провожающие. Среди последних не было отцов и матерей - девчата, мальчишки-подростки. Я обратил внимание на двух молодых ребят в тельняшках и подошел к ним:
- Провожаете?
Один из них с обидой ответил:
- Почему провожаем? Сами идем на фронт.
Это были Сережа Скворцов, его друг и сверстник Коля Захаров - комсомольцы, рабочие парни. Мы разговорились. Оказалось, что родители ничего не знают об их решении идти на фронт, а провожают их заводские девчата и сестренка Коли. Ребята им доверяли: не проболтаются.
Подошли машины. Какой-то час пути - и наша колонна оказалась в одном из тихих мест Подмосковья.
В палаточном городке мы, комсомольцы-добровольцы, - русские и украинцы, белорусы и латыши, литовцы и эстонцы, люди разных национальностей, но единые в своей решимости бороться с фашизмом - готовились к предстоящим действиям в тылу противника. Учились стрелять из автоматов и пистолетов, ползать по-пластунски, водить машину и мотоцикл, ставить мины, разжигать костер. Кроме того, прыгали с парашютом.
Дни и ночи были насыщены учебой, и время летело незаметно. Наступил и последний день занятий. Сразу после завтрака объявили состав нашей группы и командира. Собственно говоря, группа уже давно сложилась. Попросту наш взвод из четырех отделений по десять человек разбили на две группы. Командир взвода и его заместитель стали командирами групп.
Я и мои новые товарищи - москвичи Сережа Скворцов, Коля Захаров, Гриша Квасов со Смоленщины - попали в группу Ивана. Настоящего имени командира мы тогда не знали - не принято было. Это был человек лет тридцати, невысокого роста, звание имел - сержант. Иван принимал участие в боях с белофиннами и освобождении западных областей Украины и Белоруссии, так что за плечами у него имелся некоторый боевой опыт. Грудь сержанта украшала медаль "За отвагу".
Время учебы кончилось. Получаем оружие - кто автомат, кто маузер в деревянной кобуре, кто револьвер или пистолет. Каждому вручается компас. В вещевые мешки, кроме неприкосновенного запаса - мясных консервов, галет и шоколада, - уложили аккуратно завернутую взрывчатку, мины и патроны.
Вечером колонна машин промчалась без остановок через Москву, а ночью мы уже были под Вязьмой. Здесь остановились на два дня. От нас отделили боевые группы, которым предстояло переправиться на ту сторону фронта пешком, а мы, десантники, снова сели в машины и поехали под Юхнов. Здесь несколько суток ждали летной погоды.
И вот 7 сентября наступил ясный, солнечный день. После обеда прибежал в палатку нарочный и сообщил, что сегодня вылет - не расходиться. Командир группы приказал еще раз проверить и почистить оружие, а затем хорошенько отдохнуть. Но поспать не пришлось: вскоре его и меня вызвали в штаб.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});