Читать интересную книгу Яйцо - Фелисьен Марсо

Кругом все то же! Неизбежно! Будто бы небо больше не небо, а огромная задница, зависшая над миром, и она медленно опускается. И ведь каждый как-то устраивается. Все, кроме меня. У каждого свой способ. У всех, кроме меня. Хотите знать, сколько я проканителился со своей невинностью? Три года. Точнехонько три. А вы-то! Невероятно? Почему? Почему три года менее вероятно, чем три минуты? Стоит только чуть-чуть призадуматься, попытаться понять, в чем дело. Учитывая теорию вероятности. И всякое прочее… Достаточно раскинуть мозгами, только мы не раскидываем… И начинаем лгать… Как-то утром, у Дюфике (потягивается) говорю: «Старички, сегодня на Эмиля Мажиса особо не рассчитывайте. Я вчера здорово устал». И так до того дня, пока я себе не сказал: «Раз вру я, то почему не врут остальные?» «О'кей, – говорит она». Может, и не говорила. Вот в чем разгадка системы. Она заставляет лгать, и каждая ложь ее укрепляет. Я тоже лгал. В свою очередь. Из тщеславия? Пффф. От отчаянья. Чтобы быть с ними. Потому что я остался бы в одиночестве, если бы не лгал. Пожалуй, это даже было из скромности. Да-да, вот я, кажется, и догадался. Система – это наша скромность. Женщина, скамейка, сквер, мужчина. Общий итог: восторги упоения. И поскольку итог этот у меня никак не подводился, я винил в этом себя, не понимая, что все дело в принципе. Вот она, система. Заставить вас поверить в то, что есть принцип, и если у вас не все идет как полагается, если вы не просыпаетесь свежим и бодрым, если вы никак не можете пристроить свою невинность, – вы сами виноваты, вы – больны, вы – исключение. И вот вы по уши завязли в одиночестве. (Вешает шляпу.) Ну а это не так. Нет никакого принципа. Либо все получается, либо нет. По воле случая… Все остальное – вздор. Вот, на пример, кража. Считается, что кража ведет на эшафот Это – самовнушение. Я вот однажды украл. Один только раз, единственный. (Агрессивно.) Как и все, подумаешь… (Извиняясь.) Не знаю, что на меня нашло…

Слева входит мадемуазель Дюван. Она садится за кассу, звенит звоночек. Мажис подходит к большому столу, придвигает его к кассе, начинает что-то заворачивать в бумагу. Входит клиент.

Мадемуазель Дюван (протягивая ему сверток). Все вместе семь тысяч франков.

Клиент (доставая бумажник). Вот десять.

Мсье Дюфике (входя справа, с купюрой в руке). Мадемуазель Дюван, вы не разменяете тысячу франков?

Мадемуазель Дюван (услужливо). Пожалуйста, мсье Дюфике. Вот тысяча франков. (Очень возбужденная, кладет банкнот клиента на стол Мажиса, идет к Дюфике, отдает ему деньги.)

Мажис кладет сверток на банкнот.

Mадемуазель Дюван (вернувшись за кассу и отдавая клиенту сдачу). Восемь, девять, десять. Десять тысяч, спасибо, мсье.

Клиент. Всего хорошего. (Выходит.)

Мадемуазель Дюван провожает его глазами. Воспользовавшись этим моментом, Мажис кладет к себе в карман банкнот клиента.

Mажис (зрителям). Я кладу в карман деньги. Проходит время… Без четверти шесть она снимает кассу.

Мадемуазель Дюван начинает выказывать беспокойство.

Мадемуазель Дюван (очень встревоженным голосом). Эмиль!

Мажис (с видом простачка). Что такое, мадемуазель Дюван?

Мадемуазель Дюван (трагическим голосом). У меня не хватает десяти тысяч франков.

Мажис. Ну, быть такого не может. Поищите как следует.

Мадемуазель Дюван. Я ищу. (Снова переворачивает все у себя за кассой, ищет на полу.)

Мажис (выходя из-за стола, обращается к зрительному залу). Десять тысяч? Я был ошеломлен. А три тысячи сдачи? Должно недоставать тринадцати, разве нет? (К мадемуазель Дюван.) Ну что?

Мадемуазель Дюван. Ничего не нахожу. Эмиль, как я скажу это мсье Дюфике? За двадцать четыре года службы здесь такого со мной никогда не случалось. Он взбесится.

Мажис. Ну что вы волнуетесь… из-за десяти тысяч… Да если надо, мы соберем…

Мадемуазель Дюван (растроганно). О, Эмиль!

Мажис. Хотите меня послушать, мадемуазель Дюван? Помните того клиента, что был час назад? Который платил десятитысячным банкнотом? Я вот вроде не помню, видел ли я эти десять тысяч…

Мадемуазель Дюван (возбужденно). Да, да. Так оно и есть. Вот теперь, когда вы это сказали, я тоже не могу припомнить.

Мажис. Жуликоватый вид был у того типа.

Мадемуазель Дюван. По всей вероятности, он. Но я его никогда раньше не видела. Как же его найти?

Мажис. Одного только я не могу понять. Положим, он свой банкнот так и не отдал. Но ведь он к тому же прикарманил и три тысячи, которые вы ему дали. Значит, должно не хватать тринадцати тысяч.

Мадемуазель Дюван. Да нет, послушайте, если он не отдал десяти тысяч франков, значит он эти десять и украл.

Мажис. А куда же у вас деваются три тысячи?

Мадемуазель Дюван. Но не хватает-то у меня десяти.

Мажис. Вы уверены?

Мадемуазель Дюван. Я десять раз все пересчитала.

Мажис. Хм. Чудеса в решете, мадемуазель Дюван, да и только. Давайте-ка разберемся, в чем тут дело. Обождите-ка. (В зал.) И это было так, словно я дважды украл! Ну и ощущение, доложу я вам! (Наклонившись над столом, отрывает кусочки оберточной бумаги, пишет на ней цифры.) Пожалуйста! Вот – десятитысячная купюра, вот – три бумажки по одной тысяче. Я – клиент. Сначала посчитайте, сколько у вас всего денег.

Мадемуазель Дюван. Пятьдесят шесть тысяч.

Мажис. Присчитайте эти три. Пятьдесят девять. Я накупаю на семь тысяч. Вы учли?

Мадемуазель Дюван. Да, у меня должно быть шестьдесят шесть тысяч.

Мажис. Так. Я прячу эти десять тысяч. (Кладет бумажку в карман.) Вы мне даете три тысячи сдачи.

Мадемуазель Дюван протягивает ему три бумажки по тысяче.

Мажис. Сколько у вас теперь?

Мадемуазель Дюван. Те же пятьдесят шесть. Десяти не хватает.

Мажис (все более возбужденно). Но это невероятно. У меня же в кармане тринадцать. Это неверно! Значит, даже цифры… Ну-ка… С одной стороны, десять…

Мадемуазель Дюван (изменившимся голосом). Эмиль, почему вы так озабочены моими делами?

Мажис (все его возбуждение как рукой сняло, ошарашенно). Ну, это же естественно, эти деньги, которые вдруг куда-то подевались…

Мадемуазель Дюван. Вы так раскраснелись, разволновались…

Мажис. Ну, мадемуазель Дюван.

Мадемуазель Дюван. Из-за меня. Так все принимаете близко к сердцу… Нет, Эмиль, это невозможно. С тех пор, как вы здесь, рядом со мной… Я даже ничего не подозревала…

Мажис (отступая). О, мадемуазель Дюван…

Мадемуазель Дюван. Но это же безумство, Эмиль. Может, и милое безумство, но все же безумство… В моем возрасте… Я частенько видела, что вы на меня поглядываете. Но нет, нет, я брежу… Вот что значит жить одной… Доходит до того, что только о себе и думаешь… Уже шесть часов. Вас, конечно, подружка ждет…

Мажис. О, у меня нет никакой подружки, мадемуазель Дюван.

Мадемуазель Дюван (совсем смешавшись). Эмиль…

Мажис (в зал). Вот так оно и бывает. А еще хотят, чтобы ты поверил, будто во всем этом есть какой-то смысл, логика. Я украл десять тысяч франков. Результат – кончилось тем, что я стал спать с мадемуазель Дюван. Да, с мадемуазель Дюван, которая (у него смущенный вид, ходит взад-вперед по сцене)… которая была… (решаясь) на тридцать два года старше меня. (Разводя руками.) На тридцать два, да!

Мадемуазель Дюван (отступив назад, стоя возле левой кулисы, нежно.) Эмиль…

Мажис (делает ей ручкой). Мадемуазель Дюван.

Она уходит.

(Напевая и танцуя.) Я – цветок наслажденья, я – цветок наслажденья… (Обернувшись, оказывается нос к носу с мсье Дюфике, появившимся из правой кулисы.) Мсье Дюфике!

Дюфике. Мажис. Мажис! Я тут узнал… Узнал, что… У меня прямо руки опустились.

Мажис смотрит на руки Дюфике.

Что вы – любовник мадемуазель Дюван. О боже мой, я знаю, ваша личная жизнь меня не касается. Согласен, совершенно согласен. Но Мажис… В вашем-то возрасте… Мадемуазель Дюван ведь… и вы могли, вы могли с ней переспать, в общем, извиняюсь за выражение, но… (С нажимом.) В общем, это меня очень пугает, Мажис. Меня это пугает. Если вы останетесь здесь, я ведь всегда буду думать, на что вы еще способны, не удавите ли вы меня… Берите расчет. (Собирается уходить, но возвращается.) Все-таки, Мажис. (Качает головой, не в силах понять, выходит.)

Мажис (в зал). Надо же, он боялся меня… Почему? Будь это его жена, он ведь не испугался бы. Или миллионерша. Вот каковы люди. Жалкий лепет. Но пока что я остался без работы. Да, это уже совсем другая беда. Без женщины мужчине одиноко, ничего не скажешь, на душе тоскливо. Но что в вашей жизни на самом деле значит женщина? Так, фиоритура. А вот начальник… Да, уверяю вас, совсем другая беда. Неизбывная, назойливая. Без работы чувствуешь себя чудовищно, ты – ничто, запятая, даже еще меньше, мусор, старый носок под старой кроватью. Мать и сестра мне это прекрасно давали понять.

На последних словах из глубины сцены появляются мать и Жюстина. В руках у матери кастрюля, она подходит к столу. Жюстина закалывает волосы шпильками.

Жюстина. В кино бы вечером сходить, а?

Мажис. Я видел афишу. Там Гэри Купер. Не очень-то он талантливый.