Во время зимних Олимпийских игр 1936 года, которые проходили с 6 по 16 февраля в Гармиш-Партен-Кирхене, нацисты приняли экстраординарные меры безопасности. С улиц убирали потенциальных противников режима, чтобы они ничего не рассказывали иностранцам. Полиция, гестапо, эсэсовская служба безопасности заранее арестовали одиннадцать с лишним тысяч человек, подозревавшихся в симпатиях к социализму и коммунизму.
Повсюду можно было видеть эсэсовцев в зловещих черных мундирах. На игры перебросили «Лейб-штандарт Адольф Гитлер» — полк дворцовой охраны фюрера, сформированный в 1933 году. Полком командовал Зепп Дитрих, который получал указания непосредственно от фюрера.
В Берлине опасались покушения на Гитлера.
Убийство в Марселе югославского короля Александра и французского министра иностранных дел Луи Барту 9 октября 1934 года повергло охрану Гитлера в панику. В Берлине спецслужбам и полиции показывали документальный фильм о покушении, чтобы все увидели, как может быть организовано такое преступление. Больше всего боялись выстрелов из толпы, а также из окон верхних этажей, с балконов и крыш.
Все местные начальники полиции и службы безопасности получили строгое указание в случае теракта не дать толпе линчевать террористов, а им самим не позволить совершить самоубийство, чтобы нацистские власти получили возможность их допросить и выяснить, кто устроил заговор.
6 февраля, в день открытия Олимпиады, личный поезд Гитлера прибыл из Мюнхена на станцию Кайнзенбад в начале одиннадцатого утра. Его встречали имперский министр внутренних дел Вильгельм Фрик, военный министр генерал-полковник Вернер фон Бломберг, гауляйтер Верхней Баварии и баварский министр внутренних дел Адольф Вагнер, имперский руководитель спорта группенфюрер СА Ганс фон Чаммер унд Остен.
Гитлер обошел почетный караул и отправился на лыжный стадион. Охраны было много, некоторых эсэсовцев поставили на лыжи. На зимней Олимпиаде фюрер побывал всего несколько раз. Зато игры летней Олимпиады, которая проходила в Берлине с I по 16 августа, Гитлер посещал практически ежедневно.
«Олимпиада, которая вскоре заканчивается, отвратительна мне вдвойне, — записал в дневнике дрезденский профессор Виктор Клемперер. — Во-первых, как безумная переоценка спорта как такового. Честь народа тут зависит от того, прыгнет ли соотечественник на десять сантиметров выше, чем другие.
Кстати, выше всех прыгнул негр из США, а серебряную медаль за фехтование выиграла для Германии еврейка Хелена Майер (я не знаю, в чем больше бесстыдства — в ее выступлении за третий рейх или в том, что ее выступление было засчитано как успех третьего рейха)…
М не ненавистна Олимпиада еще и потому, что это вовсе не спортивное — я имею в виду у нас, но целиком и полностью политическое мероприятие. Народу и иностранцам непрерывно внушается, что они видят здесь подъем, расцвет, новый патриотический дух, единство, крепость и величие третьего рейха».
Темнокожий американец Джесси Оуэнс завоевал на берлинской Олимпиаде четыре золотые медали — три в беге и одну за прыжок. Гитлер, который надеялся, что игры в Берлине продемонстрируют физическое превосходство арийцев, был настолько раздражен, что на церемонии награждения отказался пожать американцу руку.
Через много лет после войны возникла идея назвать в память Джесси Оуэнса одну из улиц в Западном Берлине, например, проспект, ведущий к стадиону. Это предложение много раз ставилось перед властями города. Всякий раз находился вежливый предлог для отказа. Основной причиной было правило: должно пройти не меньше пяти лет после смерти человека, в чью честь хотят назвать улицу.
Джесси Оуэнс как мог шел навстречу берлинским бюрократам. Он умер от рака легких в возрасте шестидесяти шести лет. Сменилось несколько правящих бургомистров Западного Берлина, пока идея наконец не реализовалась.
В 1984 году, накануне Олимпиады в Лос-Анджелесе, решение было принято. На торжественной церемонии 11 марта выступал президент Национального олимпийского комитета ФРГ Вилли Дауме. Он объяснил, что неправильно считать, будто Гитлер отказался пожать руку темнокожему американскому спортсмену.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— На самом деле, — рассказал Вилли Дауме, — до этого Гитлер пожал руку немецкой спортсменке, и глава Международного олимпийского комитета поправил фюрера, напомнив, что рукопожатие противоречит олимпийским традициям. Гитлер прислушался к его словам, поэтому и не пожал руку темнокожему американцу. Вот и все. Как видите, никакого расизма, просто соблюдение традиций.
Словам Вилли Дауме поверили только те, кто не читал воспоминаний руководителя гитлерюгенда рейхсляйтера Бальдура фон Шираха:
«Звездой Олимпиады 1936 года стал спринтер Джесси Оуэнс, цветной американец. Кода Гитлер приезжал на стадион, он сам поздравлял победителей. Когда Джесси Оуэнс выиграл забег на сто метров, Гитлер сказал:
— Это позор для американцев, что они отправляют негров выиграть им медали. Я этому негру руки не подам.
И напрасно имперский руководитель спорта Ганс фон Чаммер унд Остен уговаривал фюрера все-таки поздравить героя Олимпийских игр…»
Что же заставило Вилли Дауме изложить выгодную для Гитлера версию тех событий? Может быть, его собственный партийный билет? Будущий президент Олимпийского комитета ФРГ Дауме тоже состоял в нацистской партии. Ему вручили партбилет № 6098980.
МЮНХЕН, АВГУСТ 1972 ГОДА
Берлин в 1936 году был разукрашен свастиками и красными нацистскими знаменами. Мюнхен в 1972-м расписали в мягких пастельных тонах. Открытие и закрытие Олимпиады 1936 года сопровождались орудийным салютом, барабанной дробью и маршами. Присутствовал Адольф Гитлер.
Теперь весь мир должен был увидеть новую, преобразившуюся Германию, не имеющую ничего общего с мрачным тоталитарным прошлым. С самого начала организаторы решили, что служба безопасности не должна быть заметной, ее главная забота — безбилетники и пьяные.
Мюнхенская Олимпиада превратилась в сплошной праздник, феерию, заполненную музыкой и уличными представлениями. Люди, не имеющие никаких документов, легко проникали внутрь Олимпийской деревни. После ночных развлечений в соседних пивных молодые спортсмены легко преодолевали двухметровую проволочную ограду, личным примером демонстрируя преимущества занятий спортом. Дежурившие в деревне полицейские в штатском делали вид, что ничего не замечают.
В самом начале игр несколько сотен молодых маоистов устроили демонстрацию в Олимпийском парке. Охрана не стала разгонять их силой. Напротив, юношам и девушкам раздавали пирожные. Маоисты не выдержали предупредительно-вежливого приема и разошлись.
Ганс-Йохен Фогель, обер-бургомистр Мюнхена, много сделавший для того, чтобы добиться права провести Игры в своем городе, не видел ничего дурного в том, чтобы сделать Олимпийскую деревню доступной всем желающим. Он хотел превратить игры в праздник всего города.
Фогель был солдатом вермахта, после войны изучал в Мюнхене право, работал в баварском министерстве юстиции, был судьей Мюхена. Двенадцать лет он руководил городом и возглавлял социал-демократов Баварии. Правящий в Баварии христианско-социальный союз ненавидел социал-демократа Фогеля.
«Фогель, — писал о нем Штраус, — напоминает карьериста-отличника, свысока взирающего на своих менее прилежных одноклассников. Своими поучениями и притязаниями на всезнайство он действует на нервы прежде всего собственным товарищам по партии».
Но Штраус и его соратники напрасно злились. Фогель вновь и вновь завоевывал симпатии избирателей, ценивших его заботу о родном городе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В Мюнхен прибыли две тысячи тележурналистов и четыре тысячи корреспондентов, представлявших газеты, журналы и радиостанции. Примерно миллиард телезрителей больше чем в ста странах наблюдали за играми. Появление спутников связи превратило Олимпиаду в главное мировое событие.
Приезд израильской команды был еще одним свидетельством расчета с прошлым. В Мюнхен прибыла самая большая израильская команда за все время участия еврейского государства в Олимпийских играх; приехали в том числе и бывшие узники концлагерей.