Читать интересную книгу Школьное коловращение - Людмила Буторина

не мог справиться с английским языком и говорил Игорю, что его невозможно выучить. Учительница Евгения Бенедиктовна постоянно твердила ему, что он не знает слов. Миша вместе с Игорем учил, учил их и как только выучил, так учительница сказала, что он неправильно произносит слова.

И теперь Миша мучился с произношением.

— Какая разница, как произносить слова? — говорил он Игорю.

— А тебя не поймут иностранцы, когда ты будешь с ними разговаривать.

— Я и не собираюсь с ними разговаривать. Зачем мне?

— А тебе бы понравилось, если бы они спросили тебя по-русски: «Каг двой тела?». Это они так произнесли бы «Как твои дела?» Или «Каде ти зифёщь?» Это значит «Где ты живешь?» Или вместо «Как тебя зовут?» скажут «Како ти завать?»

Миша смеялся и соглашался.

А когда учительница наконец похвалила его, Миша сказал Игорю:

— Ну надо же! А что! Совсем и не трудный, этот английский. Вот я же выучил.

А скоро ему представился случай показать себя.

Однажды Миша пришёл в школу, как всегда, поздно, когда уже прозвенел звонок, и в коридорах было тихо. Он вошёл в класс. Но там никого не было, Миша остановился в недоумении. А тут мимо шла учительница Зоя Викторовна, она сказала:

— А ты что так рано пришёл? Забыл, что вы идете сегодня на экскурсию? Встречаетесь во дворе через час.

А Миша даже и не знал. Не слушал, о чём-то мечтал и пропустил важное сообщение. И вдруг понял: так ведь он же сегодня не опоздал. Конечно, это получилось случайно, по его невнимательности, но как-то приятно было думать, что ты не опоздал, пришёл вовремя, никто тебя не упрекает. Миша прямо героем себя чувствовал. Сегодня он не опоздал по ошибке, а когда-нибудь, может быть, и не по ошибке не опоздает.

Третья глава

Скоро весь класс собрался и пошел в Третьяковскую галерею. Там смотрели картины передвижников, их так называли, потому что они устраивали передвижные выставки, всюду возили свои картины, «передвигали» их.

Когда они всё посмотрели и уже выходили из ворот, то увидели девушку, которая всех спрашивала по-английски:

— Do you speak English? (Вы говорите по-английски?)

Миша невольно ответил, как его учили:

— Yes, I do (Да).

Девушка обрадовалась и говорит:

— Where is the Red square? (Где здесь Красная площадь?)

Миша знал все эти слова и ответил:

— Over there (Вон там)

И показал рукой.

— Thank you (Спасибо), — сказала иностранка.

Мише так понравилось говорить по-английски, что ему захотелось поговорить ещё, и он стал произносить всё, что выучил на английском языке.

— Привет. Как дела? Рад познакомиться. Меня зовут Миша. Я живу в Москве. Я изучаю английский.

Иностранка смеялась, говорила что-то, но уже неважно что, махала рукой, Миша тоже махал в ответ и говорил по-английски:

— Пока! До встречи! До свидания! Я люблю английский! С Новым годом!

Тут все ребята тоже, наконец, опомнились и стали наперебой что-то говорить иностранке.

Игорь сказал Мише:

— А зачем ты с Новым годом-то поздравил? Ещё же далеко до него.

А Миша, не слыша его, изумлённо говорил:

— Я, что, уже по-английски разговариваю?

Уроки с Игорем продолжались уже месяц. Миша исправно выполнял домашние задания. Теперь уже Ваня их списывал и у него, чем Миша даже гордился.

Скоро Игорь сказал:

— Ну всё, наши уроки закончились. Марина Дмитриевна просила меня позаниматься с тобой только месяц.

Если бы он сказал об этом раньше, Миша, даже, может быть, и расстроился, он уже привык к совместным урокам со спокойным рассудительным Игорем. Хотя тот так и не стал ему другом. А сейчас голова у Миши была занята другим. Он постоянно думал о загадке, которую задал ему маленький мальчик и не мог отделаться от этой мысли, она всё время крутились в его голове, ему хотелось во что бы то ни стало узнать, сколько же будет 100 минус 300.

Через несколько дней по дороге домой он спросил у Вани:

— Кстати, ты не знаешь, сколько будет 100–300?

Ваня задумался и сказал:

— Как это? Такого не может быть.

— Может, — сказал Миша, — И я понял, как.

Четвертая глава

— А как? — спросил Ваня — Разве можно от 100 отнять 300?

— Чтобы это объяснить, нужен термометр, который показывает температуру на улице.

— У нас есть такой, на балконе за окном висит.

— Ладно, скоро я зайду к тебе.

Дома Миша пообедал и отправился к Ване.

Когда он пришел к нему, Ваня делал уборку. Везде был беспорядок. Вещи лежали на кровати, на стуле, даже на полу. Стол был тоже весь завален вещами.

Потом Ваня убрал всё со стола, и там остались только тетрадь и ручка. И вымыл пол, который стал ещё грязнее.

— Он высохнет и станет чище, — сказал Ваня. С кухни шёл запах гари: это Ваня жарил блины. Они уже горкой лежали на тарелке, правда, все горелые, но зато их было много.

— Ваня, ты что, дежуришь что ли сегодня?

— Да нет.

— Тогда ты хочешь, чтоб тебе купили новый велосипед?

Ваня ничего не ответил.

— Ноутбук?! Отпроситься куда-нибудь?

— Ты что, не помнишь? Я же двойку сегодня получил.

— Так ты что, когда двойку получишь, убираешься в квартире?

— А что мне остаётся делать? Они меня за двойку сначала отругают, потом ещё и накажут, а если я уберусь, то будут подобрее. Хорошо ещё, мой брат меня защищает.

— Они, что, твой дневник каждый день проверяют?

— Да ещё как проверяют. А если я спрошу что-нибудь, они говорят, сам учи.

«Это надо же, — думал Миша, — Он вот боится, что ему попадет за двойку, а я переживаю, почему мои родители не ругают меня за них. Считают, видно, неспособным». Ваню было жалко и, чтобы ему не попало, Миша сказал:

— Давай мы исправим твою двойку, и они не будут сердиться.

Ваня согласился. Тут Миша вспомнил, зачем он пришёл и сказал:

— Но сначала я тебе расскажу, сколько будет 100 минус 300.

Они подошли к окну, где висел термометр, и Миша сказал:

— Видишь на термометре сейчас +10 градусов, отними 30, сколько будет?

Ваня стал решать:

— Отнимаем 10 градусов, дошли до нуля и после нуля отнимаем ещё 20, будет 20 градусов.

— Не 20, а минус 20 градусов. А если из 100 градусов вычесть 300, то сколько будет?

Ваня начал рассуждать таким же образом, как и раньше и сказал:

Это будет минус 200 градусов.

— Понимаешь теперь, сколько будет, если от 100 отнять 300?

— Ну на градуснике-то понятно, а если