помощником и слугой. Сам же он обрёл крылья – вместо белоснежных пушистых – перепончатые, кирпичного цвета, как у гигантской летучей мыши, мягкие пёрышки просто осыпались. Все остальные качества в нём сохранились, но добавилось одно новое, очень мешающее обстоятельство – безумное желание в паху, настолько сильное, что порой затмевало разум. Самоудовлетворение не принесло никакого результата, даже наоборот – желание только усилилось, доведя его до крайности. Видя его терзания, Самаэль приказал привести к нему женщину, но глупые черти притащили ему суккуба. Когда они остались наедине, она долго рассматривала его, ощупывала – изучала. А потом рассказала ему о своём виде, чем они питаются и как живут. Обнаружив общие черты, они выяснили, что он теперь такой же, только мужского пола. Так Абраэль стал первым инкубом.
Ему пришлось потратить много времени, чтобы принять свою нынешнюю природу и научиться нормально питаться. Ведь ангелам запрещено было предаваться любовным утехам без цели продолжения рода. В это время Самаэль, всячески пользуясь его безумием, заставлял выполнять его приказы, порой бессмысленные и странные. Так, однажды, ему пришлось «приручить» женщину, которая по его желанию принесла свою дочь в жертву ради того, чтобы доказать свою преданность Абраэлю. Когда мать поняла, что она сотворила, она попросила его оживить дитя, и Абраэль вселился в девочку. Около года он мучал её мать, а затем покинул тело, когда Самаэль снова призвал его.
Несколько сотен лет он служил своему Господину. А когда его рассудок вернулся, он явился к Самаэлю и сказал, что больше не желает служить ему, обвинив того в своём падении. На что Самаэль расхохотался и ответил, что таким образом он помог ему осознать и проявить свою истинную сущность. Что больше не нужно играть в прятки и выглядеть добрым и милым. А если Абраэль этого не ценит, то может катиться на все четыре стороны. Тогда Абраэль ушёл и возвёл замок Семинор, поставил защитный барьер и объявил на всю Преисподнюю о своей независимости. А также о том, что подобные ему демоны-инкубы могут беспрепятственно приходить в этот замок, а пожеланию – считать его своим домом. Вторым инкубом стал Салазар, до этого он был человеком, при жизни ни разу не испытав сексуального удовольствия – он был послушником в монастыре. Но его мечты и мольбы об этом грешном желании реализовались странным образом – после смерти он стал инкубом, чтобы теперь наслаждаться этим вдоволь. Абраэль с радостью принял нового жителя и на его правом крыле появился первый узор – символ, принадлежащий новому инкубу. Со временем, их обитель пополнялась всё новыми и новыми жителями, символы на его крыльях множились, и теперь они уже все чувствовали скорое появление новенького. Падшему ангелу пришлось установить законы и правила, чтобы сохранить мир между ними и не ввязываться в гнилые дела ада. Независимость всем пришлась по вкусу и инкубы сами стали предлагать нововведения, чтобы укрепить их замок и границы.
Абраэль шёл дальше мимо гравюр, размышляя о прошлом и пытаясь предположить дальнейшее развитие событий. «Я, конечно, могу сделать инкубов репродуктивными и попросить у Люцифера билет на небеса, но как он мне его обеспечит?» – Абраэль крутил свой широкий бронзовый браслет с множеством символов, точно таких же, как и на крыльях, вокруг запястья, – «Никак, потому что тогда легионы демонов родятся на земле, и путь обратно будет навсегда закрыт для меня… И что имел ввиду Люцифер, говоря, что за меня ответит Самаэль? Я ему не подчиняюсь, как он сможет меня заставить сделать это?» Его размышления прервал звук приближающихся шагов и хихиканье девушки. Он повернулся к входу и увидел, как Салазар ведёт под ручку очередную жертву.
Он был высок и более крепкого телосложения, чем Абраэль. В падшем ангеле сохранилось изящество, тогда как в этом демоне преобладала грубая мужская сила. Мощные серые крылья не складывались до конца из-за размеров, что давало ему схожести с только что встрепенувшейся крупной птицей. Длинные тёмно-каштановые волосы были заведены назад с помощью косичек, заплетённые на висках, открывая высокий лоб. Брови у переносицы располагались ниже, чем внешние края, правую рассекал небольшой шрам. Голубые глаза, холодного льдистого цвета всегда смотрели ясно и пронзительно, прямой нос, правильной формы губы, немного впалые щёки и высокие скулы с легкой щетиной придавали ему схожесть с индейцами. Ав левом ухе серьга – гладкое кольцо с висящим на нём равносторонним крестом. Одет он был точно также, как и Абраэль, только на его ремне была другая пряжка – гладкий прямоугольник из блестящей стали.
– Салазар! – окликнул его Абраэль, – мне нужно поговорить с тобой. Срочно.
Инкуб открыл противоположную дверь, которая вела в комнату, оборудованную под любовные утехи, или, как называли такие комнаты жители Семинора – обеденные. Салазар завёл туда девушку, шлёпнул по попке и подмигнул, закрыв за ней дверь.
– Я тебя внимательно слушаю, друг, – инкуб был в хорошем расположении духа, – явно что-то случилось, если ты не можешь дождаться окончания моей трапезы.
– Как бы ты отнёсся к тому, что теперь смог бы иметь детей?
– Хэх, – от удивления выдохнул Салазар, – трудный вопрос… Мне кажется, с одной стороны – это было бы прекрасно, возможность иметь семью и детей… Но ведь это невозможно, – пожал плечами инкуб.
– Что невозможно? – уточнил старший.
– Иметь семью, я же не смогу быть верным только одной, да и к тому же – на ком мне жениться? Выбирать жену из Ада? Нет уж, увольте, – поднял ладони вверх инкуб.
– А как же я? Ты мог бы жениться на мне! – послышался звонкий голосок из конца зала.
Демоны одновременно обернулись. Девушка бродила вокруг колонн в конце зала и пальчиком ощупывала гравюры.
– Кто её сюда пустил? – нарочито громко спросил Абраэль.
– Не обращай внимания, всё равно ей больше не выйти отсюда, – шепнул Салазар другу, подмигнув, затем ответил девушке – Конечно, женюсь, милая! Видишь, у нас с тобой даже есть жильё, да какое! Целый замок! И ты можешь всем пользоваться.
– Правда? – округлила глаза девушка, – и мы здесь будем жить одни?
– Не совсем, моя хорошая, – Салазар поспешил затолкать девушку обратно в свою комнату, – я тебе всё объясню чуть позже. Он страстно поцеловал её, так, что у неё подкосились ноги, и ему пришлось подхватить её на руки и уложить на кровать.
– Я скоро вернусь, – игриво пропел ей Салазар и замкнул дверь.
Абраэль уже стоял рядом.
– Если серьёзно, друг, – сказал Салазар и положил руку на плечо Абраэлю, – это станет для меня настоящим адом. Жениться, я, конечно же, не буду, тогда