Историк русской армии Антон Антонович Керсновский писал: «Можно и должно говорить о происках врагов России. Важно то, что происки эти нашли слишком благоприятную почву. Интриги были английские, золото было немецкое, еврейское, но ничтожество и предатели были свои, русские. Не будь их, России не были бы страшны все козни преисподней». Кстати, то же самое можно сказать и о разрушении Советского Союза.
На последней сессии Думы, которая длилась с 1-го ноября 1916-го года по 26-е февраля 1917-го, мысли очень многих депутатов были заняты ожиданием дворцового переворота — он витал в воздухе. Дело дошло до того, что в самом конце декабря 1916-го года 16 великих князей дома Романовых провели тайную встречу, на которой признали необходимость устранить Николая II.
У российской части заговорщиков была ещё одна, помимо названных выше, причина торопиться: они опасались социального взрыва, движения снизу, настоящей революции. Гучков, да и не только он, говорил об организации дворцового переворота как о средстве упреждения-предотвращения революционного взрыва. Цели заговорщиков, писал в «Записках о революции» Н.Н. Суханов, были в таком кричащем противоречии объективным задачам революции в России, что «революция должна быть остановлена, обуздана, приведена к покорности, покорена под ноги великодержавности. Это дань частному, специфическому проявлению диктатуры капитала».
Странная на рубеже 1916–17 гг. возникла ситуация: небольшая группа самоуверенных незадачливых краснобаев, страшно далёких от народа и от практики управления, возомнила о себе бог весть что. Как в стишке: «Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу». У заговорщиков, однако, подобно Буратино в «Золотом ключике», оказались коротенькие мысли. Никогда ничем не руководившие кадетские и прочие вожди мнили себя европейцами, а народ — азиатами, забыв, что в самодержавной России единственный европеец — правительство, каким бы оно ни было. На самом деле англоманы и англофилы, все эти набоковы-милюковы-гучковы, показали себя самыми настоящими — по их терминологии — азиатами, причём худшего, колониального сорта, заглядывающими в рот «белым сахибам» с Альбиона. А вот большевики, при всей их для многих несимпатичности, оказались, кто бы что ни говорил, европейцами, людьми длинных мыслей и длинной воли, потому-то они и победили — и февралистов, и белогвардейцев, и Запад. Таким образом, перед нами — четыре заговора: внутриклановый романовский, военный (генералы сыграют ключевую роль), буржуазно-масонский и британский. Агенты двух первых заговоров стремились к чисто дворцовому перевороту при сохранении монархии, двух вторых — к свержению монархии (самодержавия), но до поры не открывали карты, используя генералов втёмную.
«ЗАВТРА». И при этом они имели очень схематичные и примитивные подходы — и политические, и идейные.
Андрей ФУРСОВ. Поэтому их потом с лёгкостью вышибли из России.
С самого начала 1917-го года, несмотря на внешнее спокойствие, напряжение нарастало. Январь сменился февралём. По настоянию Алексеева, Николай II, «хозяин земли русской», как он себя называл, уехал в Ставку. Дважды в канун судьбоносных моментов Николай покидал столицу, позволяя кому-то убедить его сделать это. Первый раз это было в канун 9 января 1905 г., «Кровавого воскресенья», ставшего реальным, боевым началом революции — тогда прокатило. Второй раз — в канун Февральской революции. Этот второй раз стоил царю короны, а в конечном счёте — и жизни.
В складывающейся ситуации заговорщикам был нужен только повод. В середине февраля власти Петрограда решили ввести карточную систему, начались волнения. И вот здесь, как по заказу, в столице возникли перебои с хлебом. Железная дорога не работала, по чьему-то недомыслию часть питерских хлебопёков в феврале забрили на фронт. А в довершение всего некие купцы Левинсон и Лесман вместо того, чтобы продавать муку петроградцам, нелегально и втридорога стали продавали её в Финляндию. Здесь сработало всё вместе: и глупость, и гешефт, и измена.
20 февраля администрация Путиловского завода заявляет локаут в ответ на требование рабочих об увеличении зарплаты. Предыстория такова: в декабре 1916-го года по команде стран-союзников многие частные банки в России прекратили финансирование тех акционерных обществ, что владели промышленными предприятиями. По сути это был двойной удар — подрыв военно-экономической сферы союзника и курс на обострение классовых конфликтов между предпринимателями и рабочими.
«ЗАВТРА». Потрясающий уровень подрывной работы!
Андрей ФУРСОВ. Сразу же после объявления локаута словно ждавшие этого Чхеидзе и Керенский установили контакт с руководителями нелегальных организаций — с А.Г. Шляпниковым и К.К. Юренёвым — и договорились о проведении демонстрации 23-го февраля или 8 марта.
Сначала демонстрации были мирными, но 25-го февраля они стали перерастать во всеобщую стачку, бастовало уже 300 тысяч человек, однако власть не реагировала, и только 26-го С.С.Хабалов, командующий Петроградским военным округом, дал приказ стрелять. Было убито около 50 человек. Это привело к тому, что солдаты запасных полков, расквартированных в Петрограде, стали переходить на сторону демонстрантов.
В столице в опасной близости от центра принятия решений держали полки, которые должны были отправиться на фронт. Офицеров было мало, расхристанные солдаты слонялись по Питеру, лузгали семечки, задевали прохожих, а власти словно не понимали, что рядом — социальный динамит. Правда, в какой-то момент император приказал генералу В.И. Гурко убрать из столицы ненадёжные части, но ни Гурко, ни градоначальник А.П. Балк, ни Хабалов приказ не выполнили, оговорившись, что в казармах нет места и что ненадёжные запасные полки некуда вывести. Сложно однозначно сказать, что это было: саботаж или чиновничье разгильдяйство. Фактом остаётся и то, что Николай на саботаж никак не отреагировал…
Сначала выступил Павловский полк, затем стали бузить другие полки. В Волынском полку, когда солдаты восстали, офицер попытался их утихомирить. Произнеся речь, он развернулся к солдатам спиной, и тогда Тимофей Кирпичников, фельдфебель, взял винтовку и выстрелил ему в спину. Это стало переломным моментом в истории перехода армии на революционную сторону.
Кстати, очень интересно сложилась судьба этого Кирпичникова. Сначала он слыл героем, портреты его выставлялись в витринах магазинов и аптек. После октябрьского переворота про него забыли, но он сам напомнил о себе, явившись на Дон к атаману А.М.Каледину (по другой версии — к А.П.Кутепову) и заявив, что он пришёл бить большевиков и что он, мол, «тот самый» Тимофей Кирпичников. Каледин переспросил: «Тот самый Кирпичников?», — вызвал двух казаков, приказал вывести во двор и расстрелять…
27-го февраля почти 70 тысяч из 180 тысяч солдат перешли на сторону восставших, остальные на следующий день сдались. Интересно сообщение французского разведчика де Малейси об этих событиях: «В дни революции русские агенты на английской службе пачками раздавали рубли солдатам, побуждая их нацепить красные кокарды. Я могу назвать номера домов в тех кварталах Петрограда, где размещались русские агенты британцев, а поблизости должны были проходить запасные солдаты». Хороши союзники! Как пелось в поп-опере «Иисус Христос-суперзвезда»: «Well done, Judas» («Ты хорошо сработал, Иуда»). Лишний раз вспомнишь нашего знаменитого геополитика А.Е. Едрихина (Вандама) с его бессмертной фразой о том, что хуже вражды с англосаксом только одно — дружба с ним.
Толпа рабочих солдат направилась в Таврический дворец, где в Полуциркульном зале собрались депутаты, отказавшиеся подчиняться царскому указу о временной приостановке работы Думы (данный указ — единственное, что сделал царь). В ответ на царский запрет они сформировали Временный комитет Государственной думы, куда вошла часть депутатов IV Думы и часть депутатов других созывов Думы (весьма странный орган).
Одновременно в том же Таврическом дворце, но уже в другом помещении группа из меньшевиков-думцев, большевиков и левых эсеров создала исполком Петроградского совета рабоче-крестьянских депутатов (Петросовет).
Таким образом, были созданы два органа управления революционной власти, и в обоих заседали масоны. Уже упоминавшийся мной масон Некрасов в 1939-м году показал, что всем масонам был дан приказ немедленно встать в ряды защитников нового правительства. Сперва Временного комитета Государственной думы, а затем Временного правительства. Масон Л.Д.Кондауров в 1930-м году писал, что ещё до революции масонский верховный совет поручил ложам составить список лиц, годных для новой администрации. В результате во всех организациях, участвовавших в создании временного правительства, оказались масоны, а в самом правительстве они составили его радикальное ядро.