— Значит, всё так просто? Вы собираетесь позвонить шерифу Макмахону и посадить меня в тюрьму? — требует он, его тон усиливается от гнева.
Я потираю свою небритую челюсть и смотрю в окно. Мы вернулись с рождественских каникул три дня назад, и Зейн уже на моём радаре. Этот парень остаётся в моём офисе, и по какой-то причине я продолжаю давать ему шансы.
— Зейн, ты не можешь продолжать делать это и оставаться безнаказанным.
— Всё равно, чувак, — ворчит он.
На краткий миг его жёсткие черты смягчаются. Он тот самый парень, который три года назад привёл баскетбольную команду к чемпионату, несмотря на то, что был новичком. Однако в следующем сезоне он сломал ногу, и его баскетбольная карьера на этом закончилась. Исчез улыбающийся, спортивный парень. Теперь у нас есть этот горький ублюдок, который живёт, чтобы терроризировать всех, особенно Хокинса.
— И что ты предлагаешь мне делать?
При этих словах он закатывает глаза.
— Вы же директор. Делайте, что хотите.
Мой телефон жужжит в кармане, но я игнорирую его, размышляя над тем, что хочу сделать. Он нуждается в руководстве. Малыш всё крутится и крутится. Мне нужно остановить это.
— Сиди тихо, — приказываю я, выходя из кабинета.
Лия Комптон, моя секретарша, сияет, когда я высовываю голову из двери.
— Чем могу помочь, сэр? — она немного выпячивает грудь, но я не обращаю на неё внимания. Лия флиртует со мной уже пять лет, с тех пор как пришла работать в Среднюю Школу Браун. Я никак не отвечаю на её заигрывания, потому что она замужем, чёрт возьми.
— Ты можешь передать Керри зайти ко мне? Скажи ей принести досье Зейна Маллинса.
При упоминании нашего нового методиста, Керри Боуден, её улыбка исчезает.
— Конечно.
С тех пор как Керри наняли, Лия ведёт себя так, будто она представляет угрозу всему, что, по её мнению, может произойти между ней и мной. Правда в том, что ни одна из них не является угрозой. Я не встречаюсь с замужними женщинами, и я не собираюсь встречаться со своими сотрудницами. Полная жопа для обеих женщин.
Пока мы ждём, я сажусь, не обращая внимания на жгучую боль в бедре и под коленом. Эти ранения были одним из самых страшных дней в моей жизни. Не проходит и дня, чтобы я не помнил.
— Откуда у тебя эти шрамы? — спрашивает Зейн необычно мягким голосом.
Я поднимаю глаза и вижу, что он смотрит на левую сторону моего лица. Они в основном не заметны. На первый взгляд можно было подумать, что это шрамы от прыщей или чего-то в этом роде. Каждый день я ношу с собой ещё одно напоминание о том роковом дне. Когда моё лицо было изуродовано грязью и камнями. Плоть испещрена и неровная, но розовый цвет давно поблёк. Я могу отрастить бороду на щеках, если захочу и скрыть, как делал много лет назад. Теперь мне на это наплевать.
— Афганистан, — отвечаю я.
Его брови удивлённо поднимаются.
— Ауч.
Я натянуто улыбаюсь ему. Дверь в мой кабинет открывается, и входит Керри. Сегодня на ней облегающая юбка-карандаш и струящаяся белая блузка, которая подчёркивает её пышную грудь. Её светлые волосы были скручены в тугой пучок, а из-за очков в чёрной оправе, она выглядит как горячая библиотекарша. Она хорошенькая, надо отдать ей должное, и если бы я встретил её в баре или ещё где-нибудь, пригласил бы её на свидание. Но она работает на меня, и я, блядь, не бегаю по свиданкам.
— Добрый день, директор Реннер, — приветствует она, её щеки на мгновение порозовели, прежде чем она посмотрела на Зейна. — Мистер Маллинс.
Он смотрит на её сиськи достаточно долго, поэтому она поднимает файл, чтобы заблокировать его взгляд.
— Присаживайся, — приказываю я и указываю на стул рядом с самым большим нарушителем спокойствия в нашей школе.
Она садится на край сиденья и вежливо улыбается в сторону Зейна.
— Чем я могу вам помочь?
— Как его оценки?
— Хорошо, — отвечает Зейн.
Я вопросительно приподнимаю бровь, пока Керри просматривает файлы.
— В основном «В» и пара «С».
Это меня удивляет.
— Можно ли довести «С» до «В»?
— Учитывая, что они по физкультуре и алгебре, думаю, что да.
— Я чертовски ненавижу физкультуру, — ворчит он, заработав вздох от Керри.
Моя нога горит, и я сочувствую ему. Травмы — это не шутка. Они иногда следуют за вами на протяжении десятилетий или даже всей жизни. Я понимаю, как это может быть тяжело для такого ребёнка, как Зейн.
— Замени ему факультатив, — говорю я ей. — Я хочу, чтобы он ушёл с физкультуры. Сделай его административным помощником здесь, в офисе. Он может помочь, тебе и мне. — Я смотрю на парня снизу-вверх. — Прекрати ругаться, или я заставлю тебя написать эссе об эволюции ругательств в разных культурах и эпохах.
— Отлично, чувак, — фыркает он.
Её губы сжимаются, как будто она может поспорить с моими инструкциями, но решает прикусить язык.
— Это всё?
— Что с алгеброй? — спрашиваю я его.
Он пожимает плечами.
— Слишком легко.
— Слишком легко? — Я бросаю вызов. — Если бы было слишком легко, у тебя бы не было «С».
— Мне уже всё равно. Я сказал Мисс Хогг, что уже знаю весь урок, но она мне не поверила. Так что теперь мне всё равно. — Он снова пожимает плечами, как будто это решает проблему.
— Выдерни его от Хогг и переведи в класс Лонга, — приказываю я.
На этот раз она спорит.
— Тренер Лонг преподаёт курс повышенной сложности по алгебре и тригонометрии. Если он там плохо учится, как он будет успевать в этом классе?
Я потираю напряжённый затылок, прежде чем пригвоздить каждого суровым взглядом.
— Лонг будет держать его в узде, и я попрошу его держать меня в курсе успехов Зейна. Я хочу, чтобы парень встречался с тобой каждый понедельник после школы, чтобы обсудить свои оценки и планы на колледж.
— Я никуда не пойду, — говорит мне Зейн.
— Да, — хмыкаю я, — пойдёшь.
Он сердито смотрит на меня.
— Это просто глупо.
— Это моё требование, если не хочешь, чтобы тебя арестовали, — рявкаю я, заставляя Керри подпрыгнуть.
— Как скажешь, — соглашается он.
— Каждый понедельник? — спрашивает она, подавляя отвращение на лице.
— А потом я хочу, чтобы ты позаботилась о том, чтобы тренер Лонг тренировался вместе с ним.
— Я не могу бегать по треку! — вспышка гнева Зейна заставляет его тяжело дышать, а лицо покраснеть.
Я перегибаюсь через стол.
— Тогда ты будешь ходить по треку.
— Невероятно, — бормочет он.
— Когда меня подстрелили в Афганистане, я не был уверен, что смогу снова ходить. Твоё тело должно двигаться. С тренером Лонгом я позабочусь о том, чтобы он тренировал тебя несколько дней в неделю один на один. У вас не будет целого класса, полного людей, наблюдающих за вами.
Его гнев тает, и он отрывисто кивает мне.
— Прекрасно. Что-нибудь ещё, Надзиратель?
Я посмеиваюсь.
— Нет. А теперь убирайся из моего кабинета и больше не доставляй мне хлопот. Я действительно не хочу звонить твоему отцу.
Мы все трое слегка напряглись. Отец Зейна Маллинса, Феликс, является окружным прокурором и баллотируется в сенат штата. Я ходил с ним в среднюю школу и уже тогда ненавидел его до глубины души. Возраст только сделал его ещё большим мудаком. Он думает, что владеет этим городом и всеми его жителями, потому что у него есть деньги. Заноза в грёбаной заднице.
— Скажи Хокинсу, чтобы он перестал доставать меня, — огрызается он.
Я пропустил мимо ушей его ругательство.
— Хокинс больше не будет твоей проблемой. Тренер Лонг будет. — Я ухмыляюсь ему. Несмотря на то, что Эверетт Лонг был жёстким и угрюмым, он на самом деле отличный учитель и тренер. Он был бы хорошим примером для подражания для Зейна. Хокинс — жалкий ублюдок, который изменяет своей жене при любой возможности. Я не очень уважаю его.
— Мисс Боуден, держите меня в курсе его успехов. Я хочу, чтобы он окончил школу на доске почёта. И я определённо хочу, чтобы его планы на будущее были конкретизированы к концу учебного года. — Я наклоняю голову и бросаю на неё ещё один суровый взгляд, который говорит, что это не обсуждается.