и повторяя:
— Папа, папа, папа!
Она любила Кира, радовалась ему, как и положено двухлетнему ребёнку. Но разлуку с ним переживала легко: привыкла, что папа редко бывает дома. А вот от меня Катю оторвать было сложно. Даже оставаясь с любимой бабушкой — моей свекровью Антониной Павловной — дочка начинала скучать и капризничать уже через полчаса. Стоило ли говорить, что последние два года я из дома практически не отлучалась? Конечно, Кириллу при таком раскладе было со мной скучно. Как он писал Косте…
«Вера если и разговаривает, то только про Катю. Что та делала, ела, хорошо ли спала и сколько раз покакала. Тоска».
Действительно — тоска. Лучше бы канкан станцевала.
— Кто это у нас тут такой сладкий? — пробубнил Кирилл, наклоняясь и целуя Катю. Дочка радостно подставила ему сложенные трубочкой губки. При этом муж зачем-то держал руки за спиной, словно прятал что-то. — Ну, рассказывай, принцесса, чем ты весь день занималась.
Катя тут же начала лопотать что-то непонятное. Говорила она много и охотно, но абсолютную тарабарщину, особенно если это были целые фразы. Понять можно было только отдельные слова.
Кирилл слушал и улыбался с умилением. А когда Катя затихла, вновь посмотрел на меня — и в его взгляде мне почудилось сожаление.
Впрочем, может, и не почудилось. Он ведь писал сегодня Косте, что жалеет о связи с Миленой.
— Верунь… это тебе, — сказал Кирилл проникновенно и наконец достал из-за спины то, что прятал. Букет ярко-алых роз. В зелёной бумаге, с белой ленточкой. Именно такие букеты он чаще всего дарил Милене. Даже забавно — неужели забыл, какие цветы предпочитает жена? Я-то алые розы не особенно любила.
— О-о-о! — воскликнула Катя и потянула ручки к букету. Кирилл погрозил ей пальцем и поднял цветы повыше.
— Это не тебе, а маме.
— В честь чего? — поинтересовалась я, изо всех сил стараясь сделать голос нейтральным, а не язвительным. — Вроде не Восьмое марта, и день рождения у меня нескоро…
— Просто так, — Кирилл широко улыбнулся. — Подумал сегодня: что-то я давно ничего не дарил тебе без повода. Вот, буду исправляться.
— Ладно, — я пожала плечами и взяла букет. — Спасибо. Катюш, пойдём в воду цветочки поставим.
Я бы лучше отхлестала этими цветами Кирилла по морде, но… раз уж я однажды выбрала молчание, видимо, стоит молчать до конца. Да и скандалить теперь вроде как не из-за чего — интрижка мужа завершилась. Когда появится новая «Милена» — вопрос вопросов. Но пока Кирилл всерьёз уверял Костю, что «с блэкджеком и шлюхами» он завязал.
Весь вечер Кир не отходил от нас с Катей, почти доведя меня этим до нервной трясучки. Удивительно, я ведь терпела его присутствие в выходные на протяжении полугода, и всё было… Нет, не нормально, но не так мучительно. Наверное, потому что тогда Кирилл не проявлял интереса ко мне, только к Кате. Сегодня же он постоянно прикасался, пытался поцеловать, один раз даже обнял. Я понимала, с чем это связано, и мне было противно до оцепенения. Особенно когда я думала о том, что Кирилл, после того как Катя уснёт, обязательно захочет секса. Должен же он закрепить возвращение к законной супруге, с которой полгода не спал в одной постели.
Подобное поражало просто до неимоверности. Если бы мой муж хотя бы неделю ночевал в детской и не проявлял интереса ко мне как к женщине, я бы забеспокоилась и что-то заподозрила. Но Кирилл… Нет, он спросил один раз, в чём дело, почему я не прихожу в спальню. Я ответила, что устаю, укладывая Катю, и засыпаю рядом с ней. Муж полностью удовлетворился этим ответом и больше тему не поднимал, увлечённый отношениями с Миленой.
Феерический дурак.
— Верунь… — сказал муж, с трудом вытащив сопротивляющуюся Катю из ванной. — Давай, может, сегодня я её уложу, а ты отдохнёшь?
Я чуть не упала от неожиданности и удивления. Но через секунду поняла, что Кирилл, видимо, уж очень нацелен на секс, раз готов на подобные жертвы — укладывать Катю, мягко говоря, непросто. И да, я действительно рассчитывала спрятаться от него в детской. И фиг он меня оттуда выковыряет.
— Ты в мазохисты заделался, что ли? Нет, Кир, я сама. С тобой она до полуночи не уснёт, не привыкла же.
— Ладно. — Муж вздохнул и попытался поймать мой взгляд, но я старательно смотрела только на Катю. — Ты выходи, как она уснёт, хорошо?
— Хорошо, — соврала я, зная, что не покину детскую даже под дулом пистолета. По крайней мере, не в ближайшее время. Кирилл ещё несколько дней назад трахал свою Милену, а теперь собирается трахать меня? Ну уж нет.
Я понимала, что вечно так прятаться не получится, но… ещё бы хоть недельку. А лучше — месяц. Сначала у меня будут месячные, потом скажу, что молочница началась, пролечиться надо. Да, так и сделаю.
Катя перед сном разбушевалась — утрамбовывалась почти час. Лениво сосала молоко из бутылки, рассматривая отблеск от ночника на потолке, хлопала глазами и даже не думала засыпать. Как чувствовала, что я не хочу уходить от неё. В итоге задремала около одиннадцати, и я, выключив свет, упала на кушетку и потянула на себя шерстяной плед, которым укрывалась вместо одеяла.
Плевать на зубы и всё остальное. Утром, всё утром.
Кажется, я успела уснуть… потому что разбудили меня прикосновение прохладной ладони к щеке и почти неслышный шёпот возле уха:
— Вер, пойдём… Не надо здесь спать…
Чёрт! Притащился всё-таки.
— Я очень устала. Иди к себе, а я тут останусь.
— Верунь… — Ладонь поползла ниже, сдвигая плед, накрыла грудь. — Очень хочу тебя, соскучился…
Хорошо, что в комнате было темно, хоть глаз выколи, иначе Кирилл обязательно заметил бы моё искривлённое лицо.
Соскучился он, конечно, да-да. Как будто у него было время скучать. То работа, то Милена. Весь в делах и заботах, не то что я.
— Кир, я устала безумно, — повторила для особо одарённых. — Давай… в выходные, хорошо?
А в выходные у меня будут месячные…
— Ох, Верунь… — выдохнул муж мне прямо в губы и тут же прижался к ним в каком-то абсолютно бешеном поцелуе. Даже простонал что-то, почти до боли сжав грудь, и откровенно лаская мой рот жадными движениями языка.
Когда-то давно я сильно возбуждалась от подобной грубоватой нежности. Но сейчас всё было иначе — к горлу подступила тошнота, и меня едва не вырвало на мужа. В последний момент, вспомнив про спящую по соседству Катю, я загасила собственные ощущения.
— Иди, — толкнула Кирилла ладонью в грудь и