Читать интересную книгу Крест и спираль. Кляксы на хрониках - Александр Розов

Существенное замечание: в процессе поиска информации рассматривались различные, в т. ч. и закрытые источники — в частности мальтийская библиотека тамплиеров и внутренняя библиотека Ватикана (первая считается мифом, про вторую говорят, что она совершенно недоступна для посторонних — оба этих утверждения не соответствуют действительности), а также ряд сообщений частного характера. Использовались, однако, лишь те из них, которые нашли подтверждение в авторитетных, открытых и общедоступные источниках — на которые и будут даваться ссылки в тексте.

Напоминаем: ретроника имеет дело только с теми источниками, достоверность которых проверена, признана и не вызывает серьезных сомнений.

3. Фокус с крестом

Согласно церковной версии, в 312 г. первый христианский император Константин выиграл битву за Рим под знаком креста. По легенде некое крестообразное небесное знамение и вещий сон (с участием лично Иисуса Христа) подсказали ему незадолго до битвы изготовить знамя в виде креста и изобразить кресты на щитах воинов. Правитель-конкурент — язычник Максенций, несмотря на превосходство в живой силе, проиграл битву и с этого знаменательного события ведется отсчет эпохи «легального» христианства.

Логики в этой новелле не больше, чем в известном рассказе барона Мюнхаузена о вытаскивании себя из болота за волосы.

Представьте себе опытного командира, который перед решающим сражением приказывает заменить испытанное боевое знамя на непонятную штуку из двух палок и приделать по такой же штуке каждому солдату на щит. Странно и не убедительно.

Тем более странно, если учесть, что крест в то время — не символ христианства. Наоборот, христиане считают крест знаком позора и смерти (это как раз вполне логично, если вспомнить сколько христиан было на нем распято в разное время и по разным поводам). Это — признанный исторический факт.

При этом наличие креста в качестве знамени и знака на щитах легионов Константина — тоже исторический факт. Приходится предположить, что во-первых, эти кресты появились не перед решающей битвой, а гораздо раньше и, во-вторых, означали для воинов нечто важное, но к христианству отношения не имеющее.

Еще один исторический факт: Константин никогда не был христианином (считается, что он принял христианство буквально перед смертью в 337 г., но тому нет объективных подтверждений). Всю сознательную жизнь он придерживался культа «Sol Invictus» — «Непобедимого Солнца» (которому со II в. поклонялись все императоры Рима и речь о котором пойдет ниже).

Логично было бы предположить, что первый христианский император (так же, как кресты его легионов) не имеет отношения к христианству, но это противоречит третьему историческому факту: С 313 по 337 г. Константин открыто управлял христианской церковью в качестве великого понтифика — т. е. верховного римского жреца (разумеется, языческого) и епископа — т. е. главы церковной общины (разумеется, христианской).

Первая должность принадлежала ему как императору (согласно установлению Октавиана от 12 г. до н. э.), на вторую он назначил себя сам («Вы — епископы внутренних дел церкви, а меня можно назвать поставленным от Бога епископом внешних дел» — из речи Константина на закрытии Никейского собора, 325 г.). В этом качестве (не ясно, в каком из двух) он определял политику церкви и решал церковные споры (так в 316 г. он конфисковал церкви сторонников епископа Доната). Он также созывал и возглавлял соборы, в т. ч. 1-й вселенский Никейский собор в 325 г., на котором заставил епископов принять единый Символ веры. Несогласные были отлучены от церкви и отправлены в ссылку, их священные книги — сожжены, а укрыватели книг — казнены.

Еще один интересный исторический факт: должность великого понтифика сохранилась до сих пор, только до 379 г. она принадлежала императорам, а после — римским епископам (т. е. папам).

Чтобы не быть голословными, приведем несколько документов императора Константина.

313 г. Миланский эдикт. «Прибыв в Медиолан, мы, Константин и Лициний, занялись внимательным рассмотрением дел, ведущих к общей пользе и благу, и между прочими распоряжениями, или, лучше сказать, прежде всех распоряжений, сочли необходимым сделать постановление, которым охранялся бы страх и благоговение к Богу, а именно сочли полезным разрешить и христианам и всем свободно следовать той религии, какой каждый пожелает, чтобы божественное и небесное Существо, как бы Его не называли, было благосклонно и к нам и ко всем нашим подданным».

313 г. Из письма Константина к проконсулу Африки (по поводу раскола Доната). «Признаюсь, я решительно не считаю возможным смотреть сквозь пальцы на споры и раздоры этого рода. Они могут вызвать гнев верховного Божества не только против рода человеческого, но и против меня самого, правительственному поручению которого манием небесным вверено все земное. Ибо я до тех пор не могу оставаться спокойным, пока все подданные, соединенные в братском единомыслии, не будут воздавать Богу истинного поклонения, предписываемого кафолической верой».

321 г. Константин вводит новый религиозный праздник: «достопочтенный день солнца». Этот день — Воскресение — на многих языках мира до сих пор называется «солнечным днем» (Sunday).

324 г. Из письма Константина епископу Александрии. «Ставлю в свидетели Самого Бога, Помощника в моих предприятиях и Спасителя всех, что во всех своих действиях я руководствовался двумя побуждениями. Во-первых, я предположил представления всех людей о Божестве соединить как бы в один общий строй; во-вторых, возвратить прежнее здоровье целому организму империи, пораженному как бы некоей тяжкой болезнью. Поставив это задачей для себя, одно я решил, взвешивая все тайным взором мысли; другого я пытался достигнуть силой оружия. Я понимал, что если бы, согласно моим задушевным желаниям, я установил общее согласие в мыслях между всеми почитателями Бога, то это принесет пользу и управлению государственному, дав ему изменение, соответствующее благочестивым расположениям всех».

325 г. Из символа веры (Credo), предложенного Константином и принятого Никейским собором: «веруем во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия рожденного от Отца прежде всех веков, Бога истинного, рожденного от Бога истинного, единосущного Отцу».

Достаточно беглого взгляда на приведенные фрагменты, чтобы обнаружить полное отсутствие связи с изложенным в любом каноническом Евангелие учением Иисуса из Назарета. В «credo» Иисус предстает не «сыном человеческим», а вечной божественной сущностью, произошедшей от самой себя, как то самое «божественное и небесное Существо, как бы Его не называли».

Заметим: евангелие переводится на латынь лишь в 405 г. Таким образом, основной особенностью христианства, как государственная религии Римской империи в IV в. (а в Европе — до XVI в.) было то, что население понятия не имело, в чем же (кроме приведенного выше credo) эта религия состоит. И такое положение всех устраивало (более того, в средневековой католической Европе чтение Евангелие и Библии считалось чуть ли не признаком ереси). А теперь посмотрим, как развивалась история этой грандиозной аферы.

4. Прелюдия к афере

В I в н. э. среди множества прочих учений мессианского и эсхатологического толка, возникших в Сирии, Египте и Иудее в тот же период, появилось то, что впоследствии назовут христианством. Заметим: христианство — это термин из римских официальных документов, а не самоназвание учения (единого самоназвания, как и единого учения попросту не было). Светоний (II в.) упоминает, что император Клавдий (правление — 41–54 гг.), изгнал из Рима иудеев, «постоянно волнуемых Хрестом». Кто (или что) названо словом HREST осталось загадкой. Оккультисты считают, что имелось в виду «hrestos» (от греческого — «чистый, добрый») церковные толкователи — что имелось в виду «hristos» (от греческого — «намазанный, помазанный»). И то и другое — досужие домыслы: в источниках II в. многократно встречаются как HREST и HRIST так и CREST, что уже никак не переводится. Тем более, если рассматривать эти слова в контексте, например, написанного в 111 г. письма Плиния к императору Траяну, где говорится, что «они (христиане) поют гимны Христу, как богу». А вот что писал в 132 г. император Адриан: «Египет… я нашел весь сплошь легкомысленным, неустойчивым, падким до всяких слухов. Здесь те, кто почитает Сераписа являются христианами, а те, кто называет себя епископами Христа, преданы Серапису; нет ни одного главы иудейской синагоги [archisynagogus Iudaeorum], самаритянина или христианского пресвитера, кто не был бы астрологом, гаруспиком, шарлатаном; даже сам патриарх [ipse ille patriarcha], когда прибывает в Египет, увлекаем одними к почитанию Сераписа, другими — Христа. Но их общий бог — деньги. Его чтят и христиане, и иудеи, и все племена».