Читать интересную книгу Охота на зайца - Виктор Кожайкин

В остров гончие набрасывались по сигналу доезжачего, и выжлятники (обслуга при гончих) следили за тем, чтобы они не выскакивали в поле за зверем, так как там уже ждали охотники с псарями, держащими борзых на сворах. Старшим из псарей был стремянной – человек, водивший барскую свору. По зайцу травил лишь тот борзятник, на кого выскочил зверек, также и по лисице. И лишь на волка пускали при необходимости соседние своры.

Для кормления собак были специальные люди – корытничии, помогали всей взрослой обслуге мальчики, будущие псари и выжлятники. Разумеется, для комплектной охоты применялись лошади, снаряжение и специальная одежда, которую псари и выжлятники надевали на выезд.

Как только не хулили позднее псовую охоту и новоявленные демократы от дворян, и революционеры, и даже некоторые писатели-народники: заставляли де помещики-самодуры баб выкармливать борзых щенков грудью, на охоте подвергали опасности подневольных своих людей. Помещики, конечно, встречались разные, но основанием к первой небылице послужил, видимо, анекдот, часто рассказываемый Петром Михайловичем Ма-чевариановым: «Померла у меня Лебедка, и остались после нее малые щенята; призвал я старосту и велел ему раздать щенят на деревню бабам, чтобы их выкормили. Я-то думал, будут с пальца или с соски коровьим молоком кормить, а они сдуру стали щенят кормить грудью, и вышли собаки глупые-преглупые!» Что же касается «замученных» охотой крепостных, то по сравнению с работой в поле обязанности псарей и выжлятников были синекурой. Доезжачим же мог стать лишь один из тысячи, а если что не так бывало, то и барину от него доставалось, как написано у Л. Н. Толстого в «Войне и мире». На охоте псари и выжлятники проявляли порой больший азарт, чем их хозяева.

В Семенов день (1 сентября по старому стилю) у псовых охотников праздник. Обязателен выезд в отъезжее поле, обычно на лисицу и зайца-русака. Иногда выезжали на ближние к усадьбе острова. Охота проводилась следующим образом. Наличие зверя в островах доезжачий определял заблаговременно; ближние острова он знал как свои пять пальцев, а о дальних расспрашивал местных крестьян, о том, как часто видят они зайцев, волков и лисиц. Острова, где зайцев было много, назывались зайчистыми. В полной тишине охотники подходили к острову. Доезжачий останавливал стаю гончих у опушки, а охотники и псари-борзятники занимали удобные лазы вокруг острова согласно указаниям хозяина охоты и ловчего. Как только все были на местах, подавался сигнал набрасывать гончих, и они рассыпались по острову. Вот одна гончая натекла на зверя и подала голос, к ней подвалила другая, в другом конце острова поднят еще один заяц и еще, а вот уже остров наполнился хором непередаваемых звуков, будто кто-то рвет гончих на части. От звуков этих замирает сердце охотника в предвкушении удалой травли. Вот первый заяц выкатил на чистое, а за ним выскочила обазартившаяся гончая, но тут, как из-под земли, появляется выжлятник на взмыленном коне и отхлопывает ослушницу обратно в остров. То тут, то там раздаются ату-канье и возгласы радости и разочарования. Н. П. Ермолов в рассказе, опубликованном в журнале «Природа и охота» в конце XIX в., вспоминает удивительный случай. На острове оказалось такое огромное количество зайцев, что они бежали оттуда десятками, борзые и охотники даже не успевали увидеть всех выбегающих зайцев. Лучшими сворами затравили до 13 зайцев. Собаки лежали в изнеможении, да и сами охотники слезли с лошадей и улеглись рядом, чтобы хоть немного передохнуть. Никто до этого с таким явлением не сталкивался.

До отмены крепостного права почти каждый помещик считал своим долгом держать комплектную псовую охоту, многие семьи по 100 лет вели свои фамильные породы русских псовых борзых. Фамильной породой назывался легкоотличимый тип борзых, предпочитавшийся данным помещиком. Основным своим долгом владельцы охот считали истребление волков, наносивших огромный вред крестьянским хозяйствам, но с удовольствием охотились на зайца-беляка и лисицу. Внаезд-ку, т. е. без гончих по зайцу-русаку, охотились редко.

Положение изменилось после 1861 г. Дешевой рабочей силы не стало, и большинство комплектных псовых охот прекратило свое существование. Зато остались они у настоящих ценителей этой охоты и борзых собак. Охота с борзыми стала демократичнее, и даже люди недворянского сословия начали заводить собак и охотиться внаезд-ку, т. е. растянувшись цепью по полю и поднимая зайцев и лисиц вытаптыванием и на хлопки, объезжая группы кустов и бурьяна, похлопывая арапником о голенищу, поднимали лежащего крепко зверя.

Борзятник, охотящийся без гончих, назывался мелкотравчатым.

Заяц-русак стал основным объектом охоты, еще раньше этому послужила раздача наделов в степных областях России. Борзые старых времен не удовлетворяли нуждам степных мелкотравчатых охотников.

Собаки были покрыты густой псовиной и работали накоротке под островом по зайцу-беляку. В степной зоне они быстро перегревались и уставали, им не хватало сил для долгой скачки за степным русаком-ковыльником.

Тогда-то и начались эксперименты по скрещиванию русских псовых с крымками, горками, грейхаундами. Кто-то только бестолково перепортил своих собак, а кто-то (как, например, П. М. Мачеварианов) вывел новый замечательный тип русской псовой, который достиг своего совершенства в охоте великого князя Николая Николаевича, организованной в селе Першино.

Внешним видом и работой этих собак мы восхищаемся и поныне. Они унаследовали красивую псовину и уникальный бросок густопсовых старых времен, приобрели выносливость и силу борзых крымских и горских. Вот так русская борзая создавалась для охоты на волка, а совершенства достигла, когда стала охотиться на удалого русака.

Для нас отмена крепостного права – лишь глава в учебнике истории, а для живших в то время это был поворотный пункт всей жизни; для одних конец всему, а других – начало новой жизни. Не могло это не отразиться и на охотничьих традициях и способах охоты. Появились не только мелкотравчатые, но и гончатники, т. е. охотящиеся с одними гончими.

Поначалу это выглядело так же, как комплектная охота, только вместо борзятников под остров вставали охотники с ружьями. Многие дворяне стали считать псовую охоту пережитком прошлого и завели ружья и легавых, выписанных из-за границы.

Таких немало было и до этого, но основную часть составляли разночинцы, городская интеллигенция, люди искусства.

Теперь не слишком тесные ряды ружейников пополнили свободные крестьяне, до этого лишь очень небольшое количество которых могло удовлетворять свою страсть к охоте. Чаще они просто потихоньку браконьерствовали. Дорогие охотничьи собаки были им недоступны, и опытные, наблюдательные крестьянские следопыты прекрасно охотились самотопом, осенью, троплением зимой и на узерку в предзимье, когда заяц уже побелел, а снега еще нет. И, несмотря на то что их основным оружием были старенькие шомполки, без добычи они не оставались.

После революции большое количество борзых и гончих попало в руки крестьян. Не одну семью борзые спасли от голода в период Гражданской войны и разрухи, обеспечивая хозяев зайчатиной. Борзых ценили, но важности кровности не понимали, и к 1940 г. чистокровных псовых осталось совсем мало. Першинская охота была продана за границу.

Потомки этих борзых появились у нас после войны и помогли вернуть местной популяции прежние благородные черты. Регулярно начали проводиться полевые испытания по вольному зверью – зайцу-русаку и лисице. Они помогают хоть немного приобщиться к любимой забаве предков – съезжей псовой охоте, когда единомышленники собирались вместе поохотиться, собак померить по цвелому матерому русаку на завладай.

На равных общались и спорили здесь богатые обладатели комплектных охот и мелкотравчатые владельцы одной-двух свор борзых.

Ни одно самое подробное описание не поможет передать атмосферу псовой охоты позапрошлого века. И только рассказ очевидца, участника и владельца подобной охоты может приблизить современного человека к пониманию ее поэзии, языка и той доли юмора, которая всегда присутствовала в ней, понять, какая ее часть пришла в сегодняшний день как наследство предков, дань традиции и неубывающей в человеке жажде острых ощущений, древнейшей охотничьей страсти.

БИОЛОГИЯ БЕЛЯКА И РУСАКА

Заяц-русак самый крупный из семейства зайцев, его длина может достигать 70 см, а вес – 7 кг. В среднем же взрослый русак весит 4–5 кг. Уши у него длиннее, чем у беляка (100–120 мм) и более длинный хвост, имеющий остроконечную форму (рис. 1).

Кончики ушей темные, почти черные. Общая окраска шерсти желтовато-палево-коричневатая, сероватые бока и более светлое брюхо и шея. На спине чубарый ремень, или седловина. Зимой заяц значительно светлеет (иногда даже белеет), но никогда не становится полностью белым. Цвет зимнего наряда во многом зависит от постоянного местообитания: от того, открытые это заснеженные поля или темные бурьяны. Ярко выражен подшерсток, имеющий слегка вьющийся остевой волос. Длинные задние лапы покрыты густой прилегающей шерстью средней жесткости. Скорость бега русака выше, чем у беляка, и достигает 50 км/ч. Русак – изначально степное животное, но широко распространен и в зоне лесостепи. С развитием сельского хозяйства и в связи с вырубкой лесов ареал русака значительно расширился (рис. 2).