Пригорюнился Хома. Что делать?
Придумал! Ура!
Перебежал он опять по бревну на другой берег. Взял там один стручок из четырёх и возвратился назад.
Теперь у него два стручка. Ага!
1 + 1 = 2
Спокойно переходи. Он и перешёл.
Идёт через поле, вот и дом-нора уже близко, почти рядом.
И тут он остановился.
— Эх, дурень я, дурень, — покачал головой Хома. — Зачем я такую тяжесть в такую даль тащил! Надо было прямо на месте, на Дальнем поле за рощей, стручки вылущить. А горошины за щеками нести. Намного легче!
И Хома повернул обратно.
Снова до ручья дошёл.
Снова в рощу через ручей перебрался по брёвнышку.
Только на этот раз он хитрей сделал. Просто перекидал стручки один за другим на тот берег, а затем и сам перешёл.
Стручки он до утра искал.
Кусты, темно, ничего не видно. Нашёл все-таки!
Тут и Солнце взошло.
Пересёк он рощу. Опять пришел на Дальнее поле.
Вылущил три стручка. Горошины за щёки в «кладовочки» сложил. Щёки раздулись, как два шара, из-за спины видно.
Два оставшихся стручка взял под мышки — и снова в обратный путь.
Идёт, сопит. Животом траву раздвигает. Щекотно.
— Ны… смышите… мыня, — шамкал Хома сквозь зубы. — Мыне… смыяться… ныльзя!
Комар в нос укусил.
— Ны… смышите… мыня!
Дошёл до бревна.
Лягушки в ручье проснулись, прыгают, плавают.
Идёт Хома по бревну, покачивается. Видно, рассчитал плохо: за одной щекой горошин больше.
Увидели Хому лягушки, залились смехом. Хором хохочут. Весело им.
— Ны… смышите! — Держится Хома, крепится изо всех сил.
А лягушки от хохота заходятся. Очень заразительно. Не выдержал Хома. На самой середине ручья как прыснет — фрр! — все горошины вылетели!
— Ха-ха-ха! — захохотал Хома. — Ха-ха!.. Ха-ха!.. Ой, не могу!
Лягушки от смеха чуть не лопнули.
Так Хома и вернулся домой, только два стручка и смог донести.
Положил их у входа в нору, а сам отдохнуть рядом прилёг, устал, умаялся…
Проснулся — нет стручков! А на том месте, где лежали они, Суслик сидит и облизывается.
— Стручки где? Отвечай! — вскричал Хома. — Съел?
— Я не один, — обиделся Суслик, — мы вдвоём.
— С кем? — вскипел Хома. — Веди! Я ему хвост оторву!
— Себе? — удивился Суслик.
— Как — себе?
— А так! Я за тебя утром зарядку сделал, прихожу, вижу — два стручка. Как раз на двоих. Ну, я и закусил. Ты не думай, я тебя не обделил. Сам я маленький стручок съел, а за тебя второй, побольше. Правда, вкусный?
Подумал Хома, всё верно, всё сходится.
Только одно непонятно: почему ему есть хочется?!
Странно…
КАК ХОМА РЫБУ ЛОВИЛ
— Никогда мы с тобой в жизни рыбки не пробовали, — сказал Суслик лучшему другу Хоме. — А мне её Выдра так хвалила!.. Пошли рыбку ловить.
— А ты ловить умеешь?
— Нет. Но я, наверное, очень люблю рыбку ловить, — заявил Суслик.
— Раз не умеешь, меня слушай, — отмахнулся Хома. — Прежде всего нужна удочка.
— Удочка. Понятно, — кивнул Суслик. — А это что такое?
— Ну, палка. Только длинная. С ниткой.
— Ага, — кивнул Суслик.
— А на нитку — поплавок, — продолжал Хома.
— Ясно, поплавок. Только длинный. Чего ж ещё, — кивнул Суслик. — А зачем?
— Ну, я точно не знаю, зачем, — признался Хома. — Поплавок — это перо гусиное, наполовину красное, наполовину белое. Я думаю, плавает поплавок на воде, тебе веселее на берегу сидеть, есть на что посмотреть.
— Красиво… — мечтательно сказал Суслик.
— А ещё грузило, — продолжал Хома.
— Ага, грузило, — закивал Суслик. — Без грузила нам нельзя! А это… как оно… на вид… такое то-о-олстое, да?
— Сам ты толстый! — взревел Хома. — Гру-зи-ло! Понимаешь?
— Я понимаю, — жалобно сказал Суслик, — я толстый. Но я ничего не понимаю.
— Охотников знаешь?
— Знаю, — поёжился Суслик.
— Чем они стреляют?
— Ружьями, — насупился Суслик.
— Я не о том! Что из ружья летит?
— Огонь, — попятился Суслик.
— А ещё что?
— Дым, — зажмурился Суслик.
— Уф-ф! — Хома вытер пот со лба. — А вот скажи, что тебе в прошлом году в хвост попало?
— Дробинка, — вздрогнул Суслик.
— Вот она-то и есть грузило!
— Теперь понял, — обрадовался Суслик, — берёшь дробинки и в рыбу кидаешь.
Хома схватился за голову, сел и начал раскачиваться:
— Да не кидаешь, а к нитке привязываешь!
— Зачем?
— А я почём знаю? Положено так. И ещё нам нужна насадка. Я раз на реке рыболова видел. Он рыбу одну за другой таскал удочкой, — затараторил Хома. — Бросит червяка в речку. Рыба хвать его, а он её — на берег!
— А почему же она губы не разжимает, — сомневался Суслик.
— Немая она, вот почему, — сказал Хома, — и ума нет.
— Ясно, — встал Суслик, — идём ловить. Нашли они длинную палку, а нитки нет.
— Ничего, — сказал Хома, — и без нитки обойдёмся.
— А поплавок?
— А где я его тебе возьму? Я же не гусь, я из себя выдернуть не могу! Придётся без поплавка. Уж как-нибудь. А вот грузило найдём, — уверенно заявил Хома. — Пошли охотников искать. Только, чур, как начнут палить, не беги. На лету дробь лови.
Суслик сразу остановился:
— Давай лучше без грузила. Ну его!
— Пожалуй, ты прав, — согласился Хома, — всё равно привязывать некуда.
Накопали они червяков и уселись на крутом берегу. Прямо под ними — омут, вода крутит, щепки носит. Хома палку держит, а Суслик в воду червяков кидает и кричит:
— Тяни!
Откинется Хома с палкой назад:
— Сорвалась.
Час ловят, два ловят — не ловится рыба. Срывается.
— Тащить не умеешь! — вскинулся Суслик на Хому. — Давай меняться!
Поменялись. Хома червяков бросает, а Суслик палкой машет. Не ловится рыба, да и всё тут.
— Может, насадка не та, — задумчиво сказал Хома. — Может, что другое кинуть надо?.. Я слышал, Сом на жареных сусликов берёт…
Суслик почему-то обиженно отвернулся.
— Слушай, — вдруг засиял Хома, — я догадался. Мы неправильно рыбу ловим. Ты полезай в воду и плавай, будто ты насадка. Вместо поплавка я тебе полено кину. Устанешь, схватишься, отдохнёшь. Эх, мы! Ну, лезь, лезь!
— А рыба? — спросил Суслик.
— А что — рыба? Ты будешь рыбу приманивать. Выплывет на тебя, на дурня, посмотреть, хватай за жабры. И мне — на берег! Только подбирай!
— Давно бы так, — подобрел Суслик, — сколько времени зря потеряли.
Стал Суслик с обрыва спускаться, поскользнулся — и шлёп в воду! Брызги полетели! Вынырнул и орёт с перепугу:
— Тону!
Хома ему скорей полено кинул. Хорошо, что промахнулся. Вцепился Суслик в полено, носит его водоворот по кругу.
— Спасите! — кричит.
— Рыбу, рыбу высматривай, — советовал Хома с обрыва. — Не забывай, ты — насадка. А Суслик знай одно вопит:
— Спасите! Помогите!
Пришлось Хоме палку ему с обрыва протянуть. Изловчился Суслик, когда его на полене мимо проносило, и схватился за палку. Еле-еле выбрался.
— Видал? — торжествовал Хома. — А ты говорил: зачем поплавок, зачем удочка? Только бы тебя без них и видели!
Больше они никогда не ловили рыбу.
Да и как тут с ним, Сусликом, ловить?
Он только рыбу пугает!
КАК ХОМА СВОЮ ТЕНЬ ОБОГНАЛ
Решил как-то вечером Хома ноги размять. Вышел из норы. Луна.
И всё кругом тени отбрасывает.
Даже трава.
Даже Муравьи, домой опоздавшие.
Даже Мошки — летят, а под ними по земле крошечные, как булавочный укол, тени бегут.
А самая большая тень — от заснувшего на поле трактора. Она все маленькие тени накрыла. Летел над полем Филин-полуночник, тенью своей крылатой любовался, глазищами сверкал. А как мимо трактора пролетел, с горя заухал, тень потерял.
Стоит Хома, тенью своей любуется! Упитанная такая. Плечи! И ростом вышла!
— Хорошая тень, — сказал Хома. — Пробегусь-ка я с ней шагов пять наперегонки. И хватит. И спать. Побежал Хома, вслух шаги считает:
— Раз… два… три, — не может свою тень догнать. — Четыре… пять.
Остановился Хома. Смотрит на свою тень и головой сокрушённо качает.
И тень в ответ головой качает, передразнивает. Обогнала и рада.
Обидно ему. Чужую не догнал бы, это пусть, ладно. А свою — очень обидно.
«Ведь не какая-то, а своя, родная, — размышляет. — Ну, бегаешь хорошо, сам вижу. Моя тень и не может бегать плохо. Но поддаться же можно, хоть чуть отстать, а не мчаться сломя голову вперёд?»
— Ну, ладно! — рассердился Хома. — Не хочешь добром? Я тебя сейчас так загоняю, три дня не встанешь! Или четыре.
И как припустился по полю!
А тень — впереди и впереди.
Хома и путь нарочно поухабистей выбрал, а ей хоть бы хны! Ни разу не споткнулась, через все кочки прыгает!..