Читать интересную книгу Луидор - Луи Бриньон

— Странно, — пробормотал он, бросив очередной взгляд на родинку.

— Ничего странного, — раздался сверху уверенный голос кардинала, который с неослабным вниманием следил за всеми его действиями, — Когда Генрих IV взял на руки новорождённого короля, он сразу же посмотрел на родинку и воскликнул: «Мой сын. Вот она печать Бурбона». Это знак королевской крови и ничего больше. Мне же нужны иные свидетельства.

От кардинала не укрылась странная реакция врачевателя. Тот вначале вздрогнул, затем резко побледнел и на какое то время застыл. И уж после этого продолжил прерванный осмотр.

Састен развернул тельце младенца лицом к себе и стал внимательно рассматривать. Его взгляд сразу привлекли, маленькие светлые пятна возле губ. Он наклонился и осторожно раздвинул губы младенца. Вся полость рта была испещрена такими пятнами. Осмотр был закончен. Састен завернул младенца в покрывало и поднявшись вместе с ним, вручил его обратно Люмье. Тот, также молча принял тело и вернул его на место. Как только крышка саркофага встала на место, раздался голос

Ришелье:

— Итак, ты ничего не нашёл?

Састен поднял уверенный взгляд на кардинала.

— Ребёнок был отравлен. Это и явилось причиной смерти!

— Господи!

В усыпальнице раздался глубокий стон настоятеля, которому оказалось не под силу вынести подобную новость. Не обращая на него ни малейшего внимания, кардинал вплотную приблизился к

Састену и вперив в него пронизывающий взгляд, словно желал вывернуть все его мысли наизнанку:

— Ты не можешь ошибиться? Подумай над своим ответом очень хорошо, ибо каждое твоё слово может обернуться смертельным приговором для многих могущественных людей.

Састен, в ответ устремил на кардинала твёрдый взгляд и с непоколебимой уверенностью, ответил:

— Плод был умерщвлён в утробе матери. Я даже могу сказать, чем именно его отравили. Это была настойка шафрана смешанная с опиумом. В нём достаточно яда для того чтобы умертвить плод, но слишком мало, чтобы причинить вред матери.

Састен, не стал говорить, что уже видел подобные признаки смерти и прежде. Одна дама таким способом избавилась от нежелательного потомства. И этот способ подсказал ей, именно он.

Кардинал помрачнел. Некоторое время он молчал, затем не произнося ни единого слова, покинул усыпальницу. Люмье остался немного дольше. Пока Састен стоял в стороне, он вполголоса разговаривал с настоятелем аббатства Сен — Дени. Видимо, удовольствовавшись полученными ответами, он наконец вспомнил о человеке, которого привёл сюда против его воли. Спустя четверть часа после ухода кардинала, и он покинул стены аббатства. Прежде чем расстаться с Састеном,

Люмье ещё раз предостерёг последнего, а после вручил туго набитый кошелёк с золотыми монетами.

Састен вернулся домой в приподнятом настроении. Что ни говори, за одну ночь удалось заработать огромные деньги. Посему он даже не мыслил о том, чтобы ослушаться предостережений кардинала.

Люмье же, отправился прямиком во дворец кардинала, в Пале — Рояль. Кардинала он застал сидящим в кресле подле камина. Скорее по привычке, нежели испытывая озноб, кардинал протягивал руки к огню. Ко всему прочему, вид камина с горящим огнём помогал ему думать. Люмье, лучше остальных знал эту привычку кардинала. Сбросив с себя плащ, он застыл за креслом, в котором сидел Ришелье.

Люмье, был облачён в строгий чёрный костюм. Его внешность как нельзя лучше соответствовало одежде. Вытянутое лицо, острый взгляд, сосредоточенность, отчётливо двигающиеся скулы и плотно сжатые губы. Тонкие брови, усы и бородка в точности как у кардинала. Этот человек являлся тенью

Ришелье. Он был единственным, кому кардинал доверял безраздельно.

— И как нам следует поступить, Люмье? — не оборачиваясь, спросил кардинал.

— Я жду приказаний вашего преосвященства! — Люмье разговаривал тихо, спокойно и без намёка на раболепие, столь свойственное многим другим.

— Сейчас, я хочу слышать твои мысли, а не твою покорность!

— В таком случае. Я выскажусь откровенно, — Люмье сделал небольшую паузу и уверенно продолжил, —

прежде всего, следует известить короля о…

— Известить короля? — холодно и по прежнему не оборачиваясь, перебил Ришелье. — Ты понимаешь значение своих слов? Мы можем привести доказательства убийства, но не самих убийц. В ответ, король потребует назвать имена убийц или обвинит нас во лжи. У нас нет первого, и как следствие мы получим второе. Это не выход, Люмье. Король должен узнать, но не раньше чем я смогу назвать имена людей причастных к смерти Дофина.

— А разве не ясно, кто истинные виновники? — возразил на это, Люмье. — Только Анна Австрийская, могла умертвить своего ребёнка. Именно она принимала настойку, о которой упоминал Састен.

Король не сможет отрицать очевидные вещи.

— Очевидные вещи? Разве они, указывают на истину? — Ришелье убрал руки от огня и сложив их на груди, сосредоточенно продолжил. — Вот тебе несколько мыслей по поводу виновности королевы.

На первый взгляд, любой, услышав историю с умерщвлением плода в утробе, признает именно её виновной. Да, она пила эту настойку, но…по своей ли воле?

— Ваше преосвященство подозревает конкретного человека? Вы полагаете, будто некто третий…

подсыпал ей отраву? Но кто тогда? Герцогиня де Шеврез?

— Оставь в покое герцогиню, — несколько раздражённо ответил, Ришелье. — Кому как не тебе знать истину. Молва о герцогине не имеет ничего общего с реальностью. К тому же она предана королеве.

Вспомни хотя бы историю с алмазными подвесками, которые подарила королеве, маркиза Галлигаи, а те потом перекочевали к герцогу Бэкингему. Возможно, лишь вмешательству герцогине, королеве удалось отвратить от себя гнев короля. Именно с той поры, его величество терпеть не может герцогиню. Он полагает, будто она внушает королеве…греховные мысли. Королева же, любит герцогиню как сестру и посвящает во все тайны. Глупо думать, будто они сговорились дабы совершить это отвратительное убийство. Да и какой смысл королеве убивать собственное дитя? Она не может не понимать, что потеря ребёнка лишь удалит её от короля. А наследник, наоборот, даст ей в руки то, о чём она мечтает с первого дня своего приезда во Францию — власть. Нет. Здесь очевиден вывод. Королева ничего не знает. Даже если брать в расчёт её ненависть и постоянные попытки избавиться от моего присутствия, я не могу использовать смерть наследника во вред королеве. Хотя в возникшей ситуации, сделать это не представляется делом сложным. Потом не забывай главное…

речь идёт об убийстве младенца в утробе матери. Она на это не способна. Для подобного убийства необходимо обладать коварным, изощрённым умом и…жестокостью.

— Королева — мать?

Кардинал впервые обернулся и с явным одобрением посмотрел на Люмье.

— Вот сейчас ты на правильном пути. У неё есть все необходимые качества, и что гораздо важнее…

причины для подобного поступка. Именно поэтому ты должен сосредоточить всё внимание на этой женщине и людях, которые её окружают. Кто- то ведь сделал эту настойку. Кто–то готовил её и давал пить королеве. Ищи этих людей. Днём и ночью. Ищи везде. Отправь соглядатаев во «Дворец

Слепых», в этот разбойничий вертеп. Там можно узнать гораздо больше, нежели в коридорах Лувра и улицах Парижа. Но только…с величайшей осторожностью. Речь идёт об убийстве Дофина. Уж если они решились на подобное преступление, так не остановятся ни перед чем. Действуй Люмье, действуй. Найди мне убийц…

— Сделаю всё возможное, ваше преосвященство!

В этих коротких словах обозначился итог разговора. Гений Ришелье, и на сей раз его не подвёл. Он долгие годы подозревал, что мертворождённые дети, результат чьих то злых умыслов, и не ошибался.

Оставалось узнать ответ лишь на один вопрос…кто этот человек?

Глава 2

Утро, выдалось крайне неприветливым. Вначале, густой туман, словно паутина, окутал город и близлежащие окрестности. Едва он рассеялся, как Париж накрыли тёмные тучи, и полил сильный дождь.

Проклинаю непогоду и укрываясь от неё всеми возможными способами, жители Парижа занялись повседневными делами. На мосту «Менял», началась бойкая торговля. Именно здесь, «город просыпался». Одна часть спешила сюда чтобы сбыть товары, другая — чтобы приобрести. В лучшем положение находились те немногие, кому посчастливилось купить дом на самом мосту. Удивительное зрелище представало перед каждым, кто впервые устремлял свой взор в сторону моста «Менял».

Вначале, не представлялось возможным понять, что за диковинное строение нависает над Сеной.

Внушительного размера арки, тянулись от правого берега к левому. Именно они и служили опорой.

И не только. Благодаря такому устройству, не только лодки, но и малые суда, вполне могли проплыть под мостом. Но не арки привлекали внимание. а…дома. Взгромоздившись друг на друга, они тянулись по обе стороны моста. Порой высота домов доходила до трёх этажей. Оставалось только поражаться, как при таком обилие домов, оставалось место для повозок. И не только, но и для торговли. Иными словами говоря, любой, кто находился на мосту «Менял», мог видеть отворённые окна, приветливые или наоборот, хмурые лица, но был лишён возможности созерцать саму Сену, ибо вид на неё закрывали дома. А людей в этот день, прибывало всё больше и больше. И что странно, в основном из провинций. И как правило, вели себя совершенно одинаково. Едва попав на мост, они тут же направлялись к ближайшему торговцу, будь это продавец пряностями, книгами или фаянсом, и с присущей провинциалу бесцеремонностью, задавали вопросы. И хотя звучали они на разный лад, смысл оставался одним и тем же: — А правда ли, будто наш добрый король Людовик…заперся в Лувре, и никого не желает видеть?