бледные губы беззвучно прошептали что-то. Я не расслышал, но был уверен, что она просила о помощи.
Девушка была горячей. Внутри аппарата всё ещё сохранялась высокая температура. Я неловко ухватил незнакомку под мышки и потянул из капсулы. Она молчала, хотя мои руки врезались ей в тело. Наверное, ей было очень плохо. Мне удалось вынуть её наполовину, подлезть под неё, чтобы её живот лёг мне на плечо, и взвалить на себя, как старый ковёр, требующий выбивания. Девушка не проронила ни звука.
– А куда тебя теперь? – спросил я у самого себя.
Как-то дальше моя мысль не работала. Я не собирался везти её на своей машине, думая, что за ней скоро приедут её товарищи, которые уже в курсе, что их разработка дала маху и свалилась на землю вместе с очаровательным пилотом. Я обернулся, чтобы ещё раз посмотреть на странный объект. Нет, он совсем не был похож на самостоятельно летающий аппарат. Но и на парашютную систему тоже. Размером он был чуть больше человека, который в нём находился. А если это настолько секретная разработка, с использованием новых физических принципов, что об этом никто не должен был знать? Мне не хотелось прикасаться к военным тайнам, живя после этого в вечном страхе.
Где-то в области моей поясницы раздался стон. А, будь что будет. Я подошёл к машине, открыл дверцу и опустился на колени, чтобы аккуратно уложить девушку на задний диван. Мадемуазель в обтягивающем «космическом» костюме, явно предназначенном для отражения тепла, легла не сразу. Удержалась в сидячем положении, вытянула руку в сторону капсулы и что-то произнесла на непонятном языке.
– Что? Ты хочешь, чтобы я забрал твою железяку? – Я понял её жест именно так.
– Уе е, – прошептала она и закивала.
– Она же не влезет никуда…
У девушки закатились глаза под лоб, и она медленно откинулась на спину. Её длинные ноги остались торчать снаружи. Мне пришлось обойти машину и подтянуть её внутрь с обратной стороны. После того, как упрятал её в машине, я вернулся к капсуле. Разглядев её изнутри, я понял, что это точно был аппарат с противоперегрузочными свойствами. Ложе, на котором лежала девушка, имело анатомический рельеф, мягкий на ощупь. Я попытался поднять аппарат и сделал это с лёгкостью, будто он весил не больше пяти килограмм. Мало того, надавив на один из концов капсулы, я заметил, что он начал съёживаться, словно гофрированный. В итоге у меня получилось превратить его в вещь размером с ведро.
На дороге показалась пыль. В нашу сторону спешил деревенский трактор. Мне совсем не хотелось рассказывать кому-то про девушку в зеркальном одеянии, про капсулу, свойства которой казались мне фантастическими, и про пожар, виновником которого точно выставят меня. Поэтому я убрал сложенную капсулу и пустой огнетушитель в багажник, сел за руль и поехал в обратную от приближающегося трактора сторону. Я чувствовал себя человеком, который совершил что-то ужасное, противозаконное, что будет преследовать теперь всю жизнь. Мне это было совершенно непривычно. Я был деморализован и растерян, отчего плохо следил за дорогой, собирая все кочки и ухабы.
Просёлочная дорога, или, как я называл её прежде, «путь к просветлению», упёрлась в трассу федерального значения. Я остановился, чтобы перевести дыхание, будто не ехал, а бежал со всем своим таинственным и опасным грузом на плечах. Надо было немного собраться с мыслями, а то мне начало казаться, что я реагирую на произошедшее одними рефлексами, как одноклеточное существо.
Я обернулся и посмотрел на неё. Девушка была больше похожа на спящую, нежели лежащую в обмороке. Вдруг мне подумалось, что она может перегреться в костюме, который не даёт телу дышать. Я вывернулся на сиденье, чтобы удобнее было просунуть руку под блестящий материал. Хотел определить температуру её тела, чтобы охладить его, если понадобится. У меня в багажнике ещё с зимы осталась незамерзайка, которой можно было натереть девушку. Едва моя ладонь оказалась под эластичной тканью, глаза её открылись и хитро посмотрели на меня. Я немедленно выдернул ладонь и отставил её в сторону, будто не имел к ней никакого отношения.
– Я хотел… вдруг ты… у тебя перегрев. Ты была горячей. – Мои щёки покрыл стыдливый румянец.
– Кум стара бел ми онту онту, – произнесла она негромко и вопросительно посмотрела на меня.
– Ай эм нот андестенд ю, – выговорил я то, что сразу пришло мне на ум на самом распространённом иностранном языке. – Не понимаю, – добавил я на русском.
Она громко выдохнула и откинулась на диван.
– Откуда ты? – спросил я. – Швеция? Норвегия? Исландия? – Внешность её показалась мне больше всего подходящей для северных народов, сохранивших белокурые волосы и синие глаза.
– А матаи суха интопроменто.
– Италия? – догадался я, услышав похожее звучание.
– Ни.
– Португалия, Испания, Мексика, Бразилия? – перечислил я ещё несколько стран.
– Ни суати кеме ле каулоки.
– Вообще без понятия, что ты говоришь. – Я посмотрел на неё через плечо, так, что моя щека подпёрла глаз.
Девица коротко усмехнулась. Явно пришла в себя. Её красивые глаза светились жизнью. Она точно не собиралась помирать от перегрева.
– Воды? – Я протянул ей свою спортивную бутылочку с дорогой артезианской водой.
– Аквата? – спросила она.
– Да, точно. Хоть что-то знакомое.
Девушка молниеносным движением выхватила из моих рук бутылку и жадно припала к горлышку. Она выпила всё, что в ней было. Блаженно выдохнула, утёрла губы рукой в блестящей ткани, не впитавшей в себя влагу, и посмотрела на меня озорным взглядом, от которого мне стало не по себе. Девушки редко так на меня смотрят, честно сказать, я вообще не припоминаю такого случая.
– Камаата се куляре. Ихта ми синтенто лапаса.
Я ничего не понял, хотя по интонации мне показалось, что она сказала что-то хорошее.
– Знаешь, я чувствую себя сейчас Корбаном Далласом, – признался я ей. – А ты похожа на Лилу, которая свалилась ему в машину с небоскрёба.
Она так мило сморщила носик, не поняв, что я ей сказал, и указала в меня пальцем.
– Лилу?
– Кто? Я Лилу? Не-е-ет, какая я Лилу? Меня зовут Гордей. – Я приложил к груди ладонь: – Гордей – это звучит гордо.
Девушка засмеялась, но тут же застонала и прикрыла глаза.
– Всё, я понял, едем в больницу. – Я тронулся с места и с пробуксовкой заехал на трассу. – Хотя… Как тебя примут без полиса? Ладно, это уже не мои проблемы.
Я соврал самому себе. Мне не хотелось терять контакт с этой иностранкой. Она мне понравилась. А то, что я спас её, могло как-то сблизить нас, если только она не шпионка,