Любое исследование истории, инструментов и стратегического назначения боевых искусств феодальной Японии неизбежно сталкивается с серьезными, казалось бы, непреодолимыми трудностями при подборе основного справочного материала, а также при интерпретации терминов, встречающихся в разных источниках. В данной работе терминология не должна вызывать особых затруднений, поскольку термины, наиболее часто используемые в боевых искусствах для определения их функциональных характеристик, подробно расшифрованы и проиллюстрированы. Гораздо более сложно решить проблемы, возникающие из противоречий в ссылках и источниках (прямых и косвенных, древних и современных, на языке оригинала и в переводах), связанных со специфическими особенностями японского опыта в древнем искусстве поединка.
При составлении этой книги среди прямых источников информации были использованы переводы записей, содержащихся в свитках (макимоно) и манускриптах, принадлежавших учителям и представителям конкретных школ боевых искусств, основатели которых имели достаточно смелости, чтобы, пренебрегая многовековой японской традицией секретности и закрытости, добавить результаты своего опыта, как выразился Ямасита, в «общую копилку знаний» человечества. Другим особо ценным источником точной информации для любого исследователя будзюцу являются огромные коллекции оружия и доспехов, выставленные в экспозициях крупных музеев и художественных галерей всего мира, а также в собраниях частных коллекционеров. К числу косвенных источников информации о будзюцу относится японская классическая литература, религиозные и философские тексты и трактаты, национальные хроники – работы, посвященные скорее аспектам национальной культуры, чем воинского искусства, но часто содержащие весьма интересные факты, связанные со специализациями будзюцу.
Все источники имеют одинаковую важность, поскольку они дополняют, подтверждают уточняют друг друга, тем самым помогая исследователю будзюцу определить относительную степень их надежности, исторической достоверности и в конечном итоге их полезности для любой программы исследования и интерпретации. Когда мы проводили наши исследования, стало очевидно, что к доктрине японских боевых искусств относится то же правило, что и к остальному наследию человечества, а именно: чем дальше в глубь истории продвигается исследователь, тем труднее ему становится отличать факты от вымысла. Для японских древних хроник особенно характерна анимистическая и мистическая интерпретация событий, и данная тенденция, до сих пор обнаруживавшаяся в записях о стилях боевых искусств, которые появились в течение последнего столетия, еще больше усугубляется крайне индивидуальным подходом каждого мастера к теории и практике боевых единоборств. Очевидно, что такой подход является слишком узким и односторонним, будучи сосредоточенным главным образом на заслугах и достоинствах того или иного основателя либо представителя конкретной школы, лишь с редкими расплывчатыми упоминаниями тех особенных методов и технических приемов, которые сделали их знаменитыми.
Сталкиваясь с нескончаемым изобилием письменных материалов, посвященных школам невооруженных единоборств (появлявшихся в основном в XVII и XVIII веках), где восхваляется конкретная школа будзюцу или какой-то конкретный мастер, современный исследователь невольно задает себе вопрос, схожий с тем, который поставил знаменитый переводчик «Дао дэ цзин» в отношении многочисленных философских школ, возникших в конкретный период китайской истории: «Может быть, все дело в том, что многие из этих школ, очень похожие друг на друга, выдвигали различные лозунги только для того, чтобы иметь право называться независимой школой, поскольку в период Воюющих Государств такое заявление могло принести очень многое?» (Lau, 50). Подобный подход к теме единоборств (принятый многими древними и современными учителями будзюцу, что нашло свое отражение в хрониках боевых искусств) способен ввести в заблуждение, поскольку он подразумевает оригинальное и независимое происхождение каждой школы, а также широкое распространение индивидуальных типов высшего мастерства, очень редкого в любой культуре и тем более необычного в крайне консервативной феодальной Японии. Многие японские воины тренировались сразу в нескольких школах будзюцу, и почти все наставники этих школ делали в точности то же самое, прежде чем открыть собственные центры подготовки, так что вряд ли может идти речь об их абсолютной оригинальности и оторванности друг от друга. Более того, такой подход крайне затрудняет любую попытку провести смешанное антологическое исследование боевых искусств, поскольку представляет калейдоскопический набор различных стилей единоборств, которые расходятся в стороны, удаляясь от любой возможной концепции изначального единства.
Таким образом, цель данного издания состоит в том, чтобы определить исходную базу для исследований и, отталкиваясь от нее, скрупулезно проанализировать боевые искусства феодальной Японии как одно из проявлений однородной консервативной культуры и как воинского искусства, разновидности которого, несмотря на очевидные различия в выборе оружия, имеют много общего в технических приемах, концепциях внутренних факторов и стимулов, делающих их актуальными и эффективными в реальном бою. Такой глобальный смешанный подход к изучению будзюцу обусловлен тем, что в настоящее время существует множество подробных описаний отдельных видов боевых искусств, в особенности тех, которые происходят от древних видов будзюцу. Древняя родословная прославила на весь мир такие, например, виды борьбы, как джиу-джитсу, дзюдо, карате, айкидо и кэндо.
Основная цель авторов заключалась в том, чтобы установить определенный баланс между рассмотрением каждого отдельного боевого искусства и всеобъемлющим анализом их всех, пусть даже с исторической точки зрения. Двойная, вполне осознаваемая нами опасность, которой мы всеми силами старались избежать, состоит в чрезмерной специализации (подчеркнутом внимании лишь к одному японскому боевому искусству и его практическому применению) и поверхностном эклектизме (рассеянном и поэтому сильно разбавленном представлении их всех). Мы надеемся на то, что общие сведения, затрагивающие различные аспекты всех боевых искусств, помогут читателю углубить и расширить понимание каждого из них – например, детали приобретают большую значимость, если рассматривать их в составе богатого контекста, в котором они составляют лишь малую часть.
У тех из нас, кого интересует эволюция опыта в искусстве боевых единоборств во всех его разнообразных формах и специализированных проявлениях, неизбежно возникает желание связать части в единое целое. Такой синкретический подход к будзюцу, цель которого состоит в том, чтобы собрать общий каркас, а затем в его составе более ясно выделить различные компоненты, и был положен в основу нашего исследования. Мы надеемся, что это ознакомительное исследование поможет удовлетворить самые насущные потребности читателей, интересующихся будзюцу, создаст прочный фундамент для дальнейшего изучения боевых искусств Древней Японии или же по меньшей мере панорамный фон для уже приобретенных знаний.
В наши намерения также входило заложить основу для другого типа исследований, связанного с проблемой физического насилия, которое неизбежно проявлялось в разных видах человеческой деятельности на всем пути эволюционной истории человечества. Такой тип исследования затрагивает область этики или тех моральных норм, которые предположительно влияют на действия человека и (в контексте будзюцу) определяют его поведение в бою против своих собратьев. К сожалению, рассмотрению и анализу моральных аспектов поединка будет отведено ограниченное место, поскольку главные темы здесь – это исторический фон, оружие и техника, стратегии и их последовательное применение, то есть те факторы и элементы, которые делают боевые искусства необычайно эффективными в бою. Мы лишь вскользь коснулись этических аспектов будзюцу, которое на протяжении всей своей долгой и кровавой истории считалось благородным занятием. Порой мораль боевых искусств приобретала универсальную ценность, хотя случалось это нечасто.
Беглый взгляд на содержание позволяет понять, что данное исследование охватывает широкий спектр боевых искусств и длительный период японской истории. Оно построено на огромном количестве материала, который нам пришлось анализировать, интерпретировать и систематизировать, чтобы создать наиболее ясную и полную картину будзюцу из тех, что доступны сегодня. Авторы не ставили перед собой цель дать четкие ответы на все вопросы теории, которые можно встретить в потоке литературы по будзюцу, или же создать собственные теоретические построения: независимо от убедительности и новизны, они все равно не будут поспевать за активным процессом обмена знаниями, происходящим при участии многих людей и пополняющим «всеобщую копилку знаний», о которой упоминал Ямасито, когда анализировал тайные традиции будзюцу. На самом деле исследования и мнения многочисленных авторов, писавших о будзюцу, как древних, так и современных, создают базис для подобного синкретического подхода к боевым искусствам (о чем свидетельствует частое использование прямых цитат из работ, зачастую преданных незаслуженному забвению, хотя значимость этих первых попыток дать объяснение этому аспекту иноземной культуры нельзя переоценить).