Читать интересную книгу Ксения Блаженная. Святой Пантелеимон - Анна Гиппиус

Старушка попрощалась со мной и пошла дальше, бормоча себе в теплый шарф: «Велика, велика у Господа Бога Ксения блаженная».

в. н. Лялин, «Святая блаженная Ксения Петербургская»

Просить – как? Очень просто.

Перед вами книга. Если, прочитав ее, вы поверите, что святая Ксения поможет вам, то именно так и произойдет. По вере вашей да будет вам (Евангелие от Матфея, 9:29).

У вас нет церковной, освященной иконы? Нестрашно. Здесь, в книжке, мы поместили изображение святой – быть может, глядя на него, вам будет легче обратиться к Ксении?

Вы не умеете молиться, просто никогда еще не пробовали? Тоже не беда. Дорога начинается с первого шага. Просите своими словами, любыми, лишь бы они шли от сердца. Кроме того, на последней странице напечатана церковная молитва к этой святой. Можете читать только ее, можете дополнять ею свои собственные слова.

Итак, в этой книжке собрано все нужное для того, чтобы помочь вам обратиться к святой блаженной Ксении Петербургской.

Дерзайте.

Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят (Евангелие от Матфея, 7:7–8)

МОГИЛА НИЩЕНКИ

Конец сентября. Я иду по Смоленскому кладбищу к часовне святой Ксении. Тепло, тихо, безветренно. Могилы, могилы, могилы с крестами. Старые, конца XVIII века, перемежаются более поздними. Мраморные кресты соседствуют с чугунными и гранитными, тут же современные, крашенные яркой серебрянкой.

С кленов медленно слетают желтые и красные листья. Они падают на искалеченные кресты заброшенных могил, где вместо садовых цветов, посаженных любящей рукой, – желтенькие цветочки недотроги, сныть и крапива. Никто давно не помнит об этих людях, никто не любит их, память прервалась.

А вот песчаный холмик, сплошь заставленный венками: «Любимому сыну», «Дорогому внуку», «Доченьке» – с фотографий смотрят три лица: мама, папа, двенадцатилетний мальчик. Похоронены только что. Вот еще одна свежая могила: мама с годовалой дочкой, из-под венков и цветов, вызывая дрожь, выглядывает целлулоидный лиловый слоник с поднятым хоботом. Что останется от этих могил через десять, пятьдесят, сто, двести лет? Сохранится ли по этим людям память, та, о которой просят в заупокойной службе: «…и память их в род и род»?

Наконец подхожу к часовне. Она поставлена над могилой, где лежит петербургская бродяжка Ксения Петрова. Когда родилась? Неизвестно. Дата установлена более чем приблизительно, между 1719 и 1730 годами. Когда умерла? Неизвестно. То ли в 1780, то ли в 1806, то ли между этими датами. Кто ее хоронил? Как? Ни записей в церковных книгах, ни точных свидетельств.

Полвека она бродила по городской окраине, одинокая, нищая, бездомная, безумная, полуодетая. Не оставила по себе детей, внуков и правнуков. Кто же идет к ее могиле два века, если у нее нет на земле потомков? Кто украшает? На какие деньги?

Свежеокрашенную, нежно-лазоревого цвета часовню венчает золоченый купол-луковичка. Возле стены ярко горит множество свечей. По вымощенной гранитной брусчаткой дорожке вокруг часовни тихо ходят люди. Их немало. Вот юноша в камуфляже с нашивкой внутренних войск кладет поясной поклон; вот две девушки в светлых джинсах-стрейч; вот молодая коротко стриженная бабушка с внуком в коляске; вот совсем юная мамочка с младенцем в розовой шапочке и с розовой соской, он таращится из кенгурушки на животе у мамы; вот три женщины в длинных темных юбках с открытыми книжечками в руках вполголоса читают акафист. Кто-то подходит, кто-то уходит. В самой часовне один за другим служатся молебны перед мраморным надгробием над могилой святой Ксении. Молебен краткий, всего-то минут пятнадцать. Медленно выхожу.

О ноги трется ладненькая черно-белая кошка со светло-лазоревыми, как стены часовни, глазами.

С клена в ладонь слетает багряный лист.

* * *

Почему люди два века подряд идут сюда нескончаемым потоком? Едут из других городов? Зачем?

За помощью, спасением, исцелением. А кто не может приехать, тот молится святой Ксении дома. Перед любой бумажной иконой. Без иконы.

– Матушка Ксения, помоги! Помогает.

Из нашей речи давно ушло чудное слово «матушка». Оно звучит только в молитве, в обращении к Богородице, к святой. Да еще осталось оно употребимым в обращении к жене священника. И как-то не чувствует сердце его смысла, его значения: мамочка, мамуля. Так из своей беспомощности мы тянем руки, как в детстве, умоляя; «возьми меня на ручки», мы взываем к небесной защитнице:

– Мама, мамочка, матушка, спаси меня! Спасает.

Я расскажу вам о любви. О том, как любовь к мужу стала любовью к вам, ко мне, к каждому человеку на белом свете.

Такое бывает? Такое было. Такое есть.

...

Это произошло уже в наши дни, во время чеченской войны. [1]

Солдат дежурил на блокпосте, когда сообщили, что к нему приехала мать из Питера.

– Она тебя у вагончиков ждет, – сказал командир. – Иди.

Солдат побежал к вагончикам, но матери там не нашел. Походив возле вагончиков, решил вернуться, и тут раздался взрыв.

Чеченская ракета угодила прямо в блокпост. Все погибли.

Уже возвратившись домой, солдат рассказал эту загадочную историю матери.

– А когда это было? – спросила та. Сын хорошо запомнил число.

– Так я же в этот день к блаженной Ксении ходила! – сказала мать. – Молилась за тебя. Это Ксения и спасла…

СМЕРТЬ ЛЮБИМОГО – НАЧАЛО ЛЮБВИ

Эта история началась в середине XVIII века. На окраине Петербурга в собственном доме в любви и согласии жила молодая семья: Аксинья Григорьевна и Андрей Федорович Петровы.

После свадьбы Петровы поселились на улице, носившей название Одиннадцатой. Вероятно, еще до смерти Ксении или сразу после она стала называться Андрея Петрова улицей или просто Петровской, так и на планах Петербурга обозначена. А затем переименована в Лахтинскую. Под этим названием дошла до наших дней. Усадьба Петровых располагалась примерно там, где сейчас стоят дома 15 и 17. Что же касается церкви евангелиста Матфея, прихожанами которой были супруги, [2] то история ее просто уникальна. Уму непостижимо, но церковь здесь стояла – самая первая в Петербурге! Когда Петр основал крепость Санкт-Питербурх, в ней за три дня построили деревянный храм. Вот его-то позже и перенесли на окраину, где он оказался навсегда связанным с именем святой Ксении.

Муж был певчим придворной Капеллы, имел чин полковника. Жена его, юная, красивая, состоятельная, души в муже не чаяла. Видно, он был очень добрым и достойным человеком, раз заслужил такую горячую любовь. Счастье рухнуло разом: Андрей Федорович скоропостижно скончался.

Мы не знаем обстоятельств его смерти, да не в них и дело. Главное, что умер он без покаяния и причастия. Дом Петровых на нынешней Лахтинской улице стоял совсем неподалеку от церкви евангелиста Матфея.

И раз уж не успели причастить Андрея Федоровича, значит, действительно, смерть его была внезапной.

Немногие сегодня понимают, что это такое – умереть без покаяния. Для нашего насквозь светского сознания смерть – это такой ужас, такой конец всего, что одного желаем: не мучиться долго и ближних своих не обременять. Мгновенная смерть – что может быть лучше, не так ли?

Не то для верующего человека. На каждой церковной службе православные не по разу, не по два просят Бога даровать им кончину непостыдную, мирную, безгрешную. Ту, что станет началом сияющей вечной жизни. Безгрешную – значит, с отпущенными грехами, то есть после исповеди. Мирную – значит, в мире с людьми и Богом, после причастия Святых Христовых Тайн. К постели умирающего невозможно, немыслимо не пригласить священника для достойных проводов в последний путь, в путь длиной в вечность.

А вот мужу Аксиньи Григорьевны Господь такой кончины не дал. Горе ее было безмерным.

– Голубчик мой, почему же Господь не допустил тебе покаяться перед смертью, принять святое Причастие? Неужели ты так сильно прогневил Его? Значит, твоей душе вечно гореть в адском пламени?..

Казалось бы, ну что тут поделаешь? Как умер, так умер.

Воля Божия такая о нем, смирись, Ксения. Не смирилась.

– Я отмолю тебя. Когда нас обвенчали, мы стали одним существом. Значит, пока я на земле осталась, и ты жив. Плоть моей плоти, душа моей души. Отныне раб Божий Андрей станет жить так, что все его грехи простит Господь, даст ему вечную жизнь в своем царстве.

И Ксения стала Андреем. Откликалась только на имя «Андрей Федорович», а не на Ксению Григорьевну. Надела его мундир. Вам кажется, что это безумие? Вот и ее родным и близким так казалось. Но это не было сумасшествием, безумием, вздором. Ксения показала, что такое любовь настоящая, до конца. Что такое последовательность.

«Да будут двое одна плоть». И она стала плотью мужа, живого ли, мертвого – это дела не меняло.

«Любовь… все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает…» (Первое послание к коринфянам святого апостола Павла, 13:4)