— Медмаги видели это?
У Стаи была своя больница, и наши лекари были одними из лучших.
— Конечно.
— И что они говорят?
— Они сказали, что всё нормально.
— Я стукну тебя бутылкой из-под вина, — зарычала я. — Что на самом деле они сказали?
— Я говорил с Назрин. Она прописала постельный режим в течение суток.
Ну разумеется, она рекомендовала постельный режим. Бой должен был истощить Джима до нуля, плюс изменение формы потребовало много энергии, особенно сейчас. Магия волнами затапливала наш мир. Когда магия была на подъёме, заклинания работали, и трансформация была проще, и всё же, если обычный оборотень менял форму дважды за двадцать четыре часа, Lyc-V, вирус оборотней, вырубал его тело, давая возможность восстановить силы во сне. Я была свободна от этого правила, потому что, пока вирус был во мне, моя магия имела мистическое происхождение, но магия Джима — нет. С технологией у руля, битвой за спиной и двумя обращениями, Джим должен был быть в постели, а не здесь.
— Итак, вместо того, чтобы отдыхать, ты сменил боевое обличие и поехал сюда? — Он не мог быть настолько безрассудным. Он же мог заснуть за рулем.
Джим зевнул:
— Я не хотел пропустить это, — он улыбнулся мне. — Ты выглядишь очень привлекательно.
Ох, ты глупый болван.
— Я просто посижу тут минутку, — сказал он и закрыл глаза.
Джим был шести футов ростом, а мой диван совсем крошечным. Если он заснёт здесь, то утром не сможет ходить.
— Назрин прописала постельный режим, а не отдых на диване, — я просунула плечо ему под мышку. — Давай. Мы поднимемся наверх, в спальню.
Его глаза вспыхнули на мгновенье:
— Ну, если ты настаиваешь…
— Я настаиваю, — я подняла его на ноги. Я была тигром-перевёртышем и вегетарианкой, но я всё ещё я оставалась оборотнем. Я могла бы отнести его наверх по лестнице, но не думаю, что он мне позволит. — Пойдём.
Мы поднялись по лестнице, и я уложила его в кровать. Я любила огромные мягкие кровати, а эта была просто королевской, с таким толстым матрасом, что мне приходилось подпрыгивать, чтобы забраться на неё. Джим приземлился на перину и утонул в ее мягкости. Я потянулась за его ботинками, но он приподнялся:
— Я сам.
Его ботинки стукнулись о пол. Он лег на спину и закрыл глаза. Я проскользнула в гардероб и стянула с себя нижнее бельё. Я не хотела, чтобы он видел меня в этом. Если бы он увидел, то мог бы подумать, что у меня были планы на этот вечер и расстроился из-за того, что всё отменилось. Меня не волновали эти планы. Я просто хотела, чтобы с ним всё было хорошо. Я надела простые хлопчатобумажные трусики и белую майку, вышла и скользнула в кровать рядом с ним.
Магия накатила невидимой волной. Все электрические лампочки погасли, а висевшая в ванне колдолампа ожила, мерцая нежным голубым светом. Моя магия потекла сквозь меня. Отлично. Джим исцелится быстрее во время магической волны.
— Извини, что испортил свидание, — пробормотал он.
Я прижалась к нему, положив руку на твердую мужскую грудь, стараясь не давить слишком сильно:
— Нет. Все идеально.
***
Тук-тук-тук.
Глаза открылись. Лёжа в своей постели, я глубоко вдохнула и почувствовала Джима. Его запах, чистый, с нотками цитруса, сводящий с ума, окутывал меня. Его рука лежала у меня на талии, а горячее тело прижималось к моему боку.
Джим был в моей постели и обнимал меня. Я заулыбалась.
Тук-тук-тук.
Кто-то стучал в дверь. Ничего страшного. Они могут продолжать это делать. А я могу и дальше лежать здесь, в своей мягкой постели, завернувшись в Джима. Мммм…
— Дали, открывай!
Мама.
Я подскочила с постели. Джим прыгнул вперёд и приземлился на ноги, руки согнуты, тело напряжено, готовое к прыжку:
— Что случилось?
— Моя мать здесь! — я спрыгнула на пол, выдернула из-под кровати шорты и запрыгала на одной ноге, пытаясь их натянуть.
Он выдохнул:
— Я уж думал, чрезвычайная ситуация.
— Это — чрезвычайная ситуация! — зашипела я театральным шёпотом. — Оставайся здесь! Не шуми.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Дали, — начал он.
Я схватила подушку и запустила в него:
— Цыц!
Он моргнул. Я схватила кимоно, накинула его на себя, закрыла дверь в спальню и побежала вниз по лестнице, хватаясь за перила, чтобы не споткнуться. Последнее, что мне было нужно, так это чтобы моя мать узнала, что Джим у меня в спальне. Удивлению и вопросам не будет конца, а потом она захочет узнать, назначили ли мы уже дату свадьбы и когда ожидать внуков. Я даже не знала, насколько у нас все серьезно с Джимом.
Я перепрыгнула последние семь ступенек, завязала кимоно и потянулась к двери.
Бокалы для вина. Вот блин. Я метнулась на кухню, схватила бокалы, вылила вино в раковину, сунула их в ближайший шкаф, вылила вегетарианский суп с карри в раковину, выбросила клёцки из тыквы с орехами в мусорное ведро, туда же отправился стейк, который я приготовила для Джима. Я засунула его глубоко в мусорное ведро на случай, если моя мама решит что-нибудь выбросить. Затем вымыла руки, подбежала к двери и открыла её.
Мама подняла руки. В одной руке у неё была сумочка, а в другой — коробка с пончиками. Она была почти точной копией меня, только на тридцать лет старше. Мы обе были невысокими и миниатюрными, и когда мы говорили, то слишком сильно размахивали руками. Рядом с ней стояла женщина примерно моего возраста. Брюнетка с большими карими глазами и милым личиком в форме сердечка. Илух Индраяни. Как и я, она родилась в США, но оба её родителя были родом из Индонезии, с острова Бали. Наши матери были хорошо знакомы, и мы встречались несколько раз, но никогда толком не общались.
Случилось что-то плохое. Мать приводила в мой дом гостей, не являющимися членами семьи, только в тех случаях, если происходило какое-то магическое ЧП.
— Ты продержала меня на пороге полчаса, — фыркнула мама.
— Я спала, — я распахнула для них дверь. — Входите.
Они вошли внутрь, мама шла впереди. Илух бросила на меня извиняющийся взгляд:
— Прости, что беспокою тебя в субботу.
— Всё в порядке, — ответила я.
Мы сидели на кухне.
— Не хотите ли чего-нибудь выпить? — спросила я.
Мама замахала руками:
— Ты говори. Я приготовлю кофе.
Над нами что-то глухо упало. Я замерла.
Моя мать уставилась в потолок:
— Ты это слышала?
— Слышала что? — спросила я, широко распахнув глаза. Я прибью Джима. Он мог часами сидеть совершенно неподвижно, когда находился в засаде. Я видела, как он это делал. Должно быть, он ронял вещи специально.
Ба-бах!
— Вот это! — моя мать стала похожа на хищника-преследователя. — Что это было?
Соври, быстро придумай что-нибудь, соври, соври…
— У меня появился кот.
— Что ещё за кот? — глаза матери сузились.
— Большой.
— Я хочу посмотреть, — сказала мама. — Принеси его сюда.
— Он бродячий и диковатый. Он, скорее всего, прячется. Я, вероятно, даже не смогу найти его сейчас.
— Как давно он у тебя?
— Несколько дней, — чем больше я лгала, тем глубже тонула. У моей матери мозг работал как суперкомпьютер. Она ничего не упускала.
Мама указала на меня чайной ложкой:
— Он кастрирован?
О, боги.
— Ещё нет.
— Тебе нужно его кастрировать. Иначе он пометит весь дом. Вонь будет стоять ужасная. А когда он не будет шататься по округе, маленькие кошки в охоте будут появляться у тебя под окнами и вопить.
Убейте меня, пожалуйста:
— Он хороший кот. Он не такой.
— Это инстинкты, Дали. Не успеешь оглянуться, как будешь управлять кошачьим борделем.
— Мама!
Она взмахнула ложкой и вернулась к приготовлению кофе.
Я повернулся к Илух. Она бросила на меня сочувственный взгляд, который говорил: «Видели, знаем. Есть футболка с надписью «хорошая дочь».
— Чем я могу помочь? — спросила я.
Илух сложила руки на коленях: