- Это Питер, о котором я много рассказывал. Тогда она (а это была "она") посмотрела на меня и протянула блестящие от масла руки.
- Ах, - сказала она мягко, как кошки, когда они говорят со мной по ночам. - Ах, Питер! А ты придешь ко мне, когда я позову? Станешь звать меня по ночам, когда будешь один?
- Прекрати! - оборвал Гуру, сердито отталкивая ее с дороги. - Он еще очень юн - ты можешь испортить его, и он не сгодится для своего дела!
А она проверещала нам вслед:
- Гуру и его ученик - хороша парочка! Эй, мальчик, учти, что он не более реален, чем я, - ты единственный, кто реален здесь!
- Не слушай её, - пробурчал Гуру. - Она не знает, что говорит. Все они безумны, когда приходит это время...
Мы подошли к огням и сели на камни. Те, кто были вокруг, убивали зверушек и птиц и проделывали разные вещи с их телами. Кровь собиралась в большой каменной чаше - и они передавали ее из рук в руки. Соседка слева сунула ее мне.
- Пей, - сказала она и ухмыльнулась, показав прекрасные белые зубы. Я отпил два глотка и передал чашу Гуру.
Когда каждый отпил из чаши, мы все разделись. Правда, некоторые, как, например, Гуру, не носили никакой одежды, но на многих одежда была. Та, что сидела слева, придвинулась и тяжело задышала прямо мне в лицо.
- Скажи ей, чтобы она прекратила. Гуру, - попросил я. - Это не входит и ритуал, я знаю.
Гуру сказал он что-то резкое на их языке, и она отошла, ворча и огрызаясь.
Потом мы все начали петь, хлопая в ладоши и ударяя себя по бедрам. Одна из них медленно поднялась и тоже очень медленно обошла вокруг огней. При этом она дико вращала глазами, щелкала челюстями и так размахивала руками, что я слышал, как хрустят ее суставы. Медленно переставляя ноги, шаркая подошвами о камни, она прогнулась назад - до самого пола. На ее животе выступили мышцы, и масло стекало по коже. Когда ее ладони коснулись пола, она упала, извиваясь, и вплела в размеренное пение хора тонкое, протяжное завывание. А мы все пели и хлопали.
Вторая сделала то же, что и первая, и для неё мы пели громче, а для третьей - еще громче. Мы все еще пели и хлопали, а одна из первых двух подняла третью, положила на алтарь и взмахнула каменным ножом. Свет огня блеснул на обсидиане. Когда вся её кровь стекла по желобку внутрь алтаря, мы прекратили пение, и огни погасли.
Но мы всё равно видели всё, что происходит, - потому что на самом деле ничего не происходило, это только казалось, что оно происходит; точно так же все люди и вещи там только казались тем, чем казались. Я один был реальным. Наверно, поэтому я и был так нужен им.
И когда последний из огней умер. Гуру взволнованно прошептал:
- Явление!
Он был очень растроган.
Из лужи крови третьей танцовщицы восстало Явление. Оно было выше всех здесь, а когда заговорило, Его голос был самым громким и глубоким; и все повиновались Ему.
- Пустите кровь! - велело Оно, и мы кололи и резали себя осколками камня. Оно улыбнулось и показало зубы - самые острые, большие и белые. Острее, больше и белее, чем у любого здесь.
- Пустите воду! - велело Оно, и мы все плюнули друг на друга. Оно хлопало крыльями и вращало глазами - и Его глаза были больше и краснее, чем у любого здесь.
- Пустите огонь! - велело Оно, и мы дышали огнем на свои тела. Оно топало ногами и испускало из пасти ревущие синие огни, и огни те были ярче и неистовей, чем у любого здесь.
Потом Оно вернулось в лужу крови, а мы вновь зажгли огонь. Гуру смотрел прямо перед собой; я потянул его за руку. Он поклонился, будто мы этой ночью еще не виделись.
- О чем ты задумался? - спросил я. - Пойдём отсюда.
- Да, - тяжело ответил он. - Пойдем. - И мы произнесли слово, которое вернуло нас домой.
Первым, кого я убил, был брат Пол - в школе, куда я пошёл, чтобы узнать то, чему не учил меня Гуру.
Это было меньше года назад - но теперь мне кажется, что это было очень-очень давно. С тех пор я убил много людей.
- Ты очень умный мальчик, Питер, - сказал брат Пол.
- Спасибо, брат.
- Но кое-чего в тебе я не понимаю. Если бы речь шла о ком другом, я обратился бы к родителям, но, чувствую я, что и они этого не понимают. Ты же был вундеркиндом, не так ли?
- Да, брат.
- В этом, конечно, нет ничего особенно странного. Говорят, это все железы. Ты знаешь, что такое "железы"?
Тут я встревожился. Я слышал это слово, но не знал точно, кого оно обозначает - низеньких и толстых зелёных человечков, одетых во всё металлическое, или те штуки со множеством ног, с которыми я часто говорил в лесу.
- Откуда ты знаешь? - спросил я его.
- Ну, Питер! Ты же выглядишь совсем перепуганным, мой мальчик!.. Я, конечно, сам про них хорошенько не знаю. А отец Фредерик знает. У него есть книги про них, хотя я частенько сомневаюсь, верит ли он в них сам...
- Это плохие книги, брат, - твердо сказал я. - Их надо сжечь.
- Что за дикая идея, сын мой. Но, возвращаясь к твоим проблемам...
Не мог же я отпустить его, раз он как-то узнал про меня такое. Я сказал одно из слов, которым научил меня Гуру, и он сначала выглядел очень удивлённым, а потом - так, словно ему очень больно. Он упал лицом на свой стол, и я пощупал его запястье, чтобы убедиться, что он умер: это слово я использовал впервые. Но он был как следует мёртв.
Послышались тяжелые шаги, и я быстро сделался невидимым. Вошел тучный отец Фредерик, и я чуть было не убил словом и его - но успел сообразить, что это будет выглядеть подозрительным. Так что я решил подождать и вышел, когда отец Фредерик склонился над мертвым монахом: он думал, что тот уснул.
Я же прошел по коридору в заставленную книгами комнату толстого священника, быстро свалил все книжки в кучу посреди комнаты и поджег их своим дыханием. Потом спустился во двор школы, убедился, что никто не смотрит в мою сторону, и снова стал видимым. Все было проще простого. А на другой день я убил ещё кого-то на улице.
По соседству жила девочка Мэри. Ей было тогда четырнадцать, и я хотел её так же сильно, как хотели меня обитатели Пещеры вне Времени и Пространства.
Поэтому, когда пришел Гуру и, как всегда, поклонился мне, я рассказал ему про Мэри, и он посмотрел на меня очень удивленно.
- А ты взрослеешь, Питер, - заметил он.
- Взрослею, Гуру. И придет время, когда твои слова будут недостаточно сильны для меня.
Он засмеялся.
- Пойдём, Питер, - сказал он. - Иди за мной - если хочешь. Надо коечто... сделать. - Он облизнул свои тонкие пурпурно-красные губы и добавил: - Я рассказывал тебе, на что это будет похоже...
- Пойдем, - сказал я. - Говори слово. И он научил меня новому слову, и мы вместе произнесли его.
Место, куда мы попали, не было похоже ни на одно из мест, где я бывал с Гуру раньше. Это было - Не-место. Раньше всегда казалось, что время идет и материя движется, но здесь ничего даже не казалось. Здесь Гуру и все остальные сбросили свою форму и стали тем, чем были в действительности, - а это возможно только в Не-месте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});