— Себе оставь, — буркнул десятилетний пацаненок, прищурившись.
— Увы, с собой я ее взять не смогу, — покаянно опустила я голову, скрывая смешинки в глазах ото всех.
Федьке, в силу того, что он еще мал, я специально открыла депозитный счет в банке с вполне приличными годовыми процентами. Надеюсь, когда ему будет восемнадцать, он наберется ума и потратит эти деньги на действительно что-то важное. А моя вредная Степанида, в общем-то, никого, кроме младшенького брата из нашей большой семьи и не признавала. Только под его суровым, прищуренным взглядом она немного усмиряла свой вздорный характер.
— Тогда отдай ее кому-то другому, — не унимался Федя.
— Вот будешь хорошо смотреть за Степанидой, и тебе воздастся, — искушающее проговорила я.
— Ага…
— Федя, Любовь, — строго проговорила мама.
Кивнув, больше не говоря ни слова, я присела на свое место, заставляя всех наполнить бокалы и выпить за прекрасное настроение.
То, что я совершила ошибку, сообщив родным правду так рано, я поняла буквально в тот же день, когда мама не захотела выпускать меня из объятий. Впрочем, следующий день был еще хуже, ведь братья по очереди наведывались ко мне в гости, явно переживая о моем самочувствии.
Так что, махнув на все рукой и написав в семейном чате, что я всех люблю, я укатила покорять новые вершины, а точнее выполнять свои же пункты в списке. Прыжок с парашюта, роуп-джанпинг, скалолазание, рафтинг по реке, флайборд, вейкбординг. И это я еще более доступные развлечения типа «банана» не включала. Да и чего уж, я еще никогда столько не гуляла и не развлекалась.
М-да, только узнав о том, что умираю, я поняла, как круто просто жить.
Улыбнувшись проходящим рядом людям, я, без зазрения совести, вертела головой рассматривая причудливые конкурсы. Мне сегодня просто несказанно повезло, и я попала на ярмарку в честь какого-то там праздника небольшого городка, название которого я уже и забыла. Признаться честно, я никогда не принимала участия в таких мероприятиях, исключая, конечно, ярмарки в школе.
— Можно мне, пожалуйста, лимонада, — обратилась я к улыбчивому продавцу.
— Конечно…
Отдав деньги и забрав стакан с лимонадом, я вертела головой в разные стороны, думая, куда пойти в первую очередь. Обезболивающие таблетки действовали хорошо, и пусть прошло уже больше двадцати дней, голова не слишком сильно болела, давая мне надежду, что все так и будет.
— Красавица, не проходи мимо… — обратилась ко мне цыганка, указывая на шатер позади себя.
— Что, правду расскажешь? — улыбнулась я в ответ.
— Все расскажу, — кивнула она уверенно, а я повела плечом, решив, в конце концов, почему собственно нет?
— Хорошо.
Зайдя в небольшой шатер, я посмотрела по сторонам, особо не замечая каких-то черепов или прочей атрибутики надежного шарлатана. Все было вполне цивилизованно. Несколько подушек на полу и прозрачный шар, как в Гарри Потере. Даже свечек и тех не было.
— Проходи, садись, — совершенно спокойно проговорила женщина.
Кивнув, я послушно заняла одну из подушек, подогнув под себя ноги. Какое-то иррациональное чувство внутри шептало, что все не так просто, вот только прицепиться было не к чему. Впрочем, максимум, что может случиться — меня ограбят.
Заняв место напротив меня, женщина несколько секунд смотрела на меня, а после уделила все свое внимание прозрачному шару. От ее молчаливого, слишком уж мистического состояния у меня по спине табунами пробежались мурашки. Спасало меня от позорного бегства только непрошибаемая уверенность в том, что все происходящее спектакль одного актера.
— Вижу путь твой, долгим он будет и тернистым… — хрипло прошептала она, и я утвердительно кивнула. Да-да, долгий-долгий путь меня ждет. — Неверные мужчины рядом с тобой появятся и мальчик, сын твой. На мальца не дави, отпугнешь, а вот мужчины, от них добра не будет.
Широко зевнув, я закатила глаза, не скрывая своего отношения к этому представлению. Ну ладно еще «путь долгий», но «мужчины неверные»? Именно мужчины, не мужчина? И вот вообще на грани абсурда — сын! Он сразу взрослым появится?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не веришь… — усмехнулась женщина, хрипло рассмеявшись. — Зря. Здесь умрешь и новую жизнь обретешь.
Мурашки? О нет, в этот раз меня нормально так тряхнуло…
* * *
Глава 2
Глава 2.
— Обрету новую жизнь? — просипела я, сдвинув брови в переносице.
Типа перерождение? Умру, там, очищение какое-то пройду, эту жизнь забуду и снова появлюсь на свет у какой-то милой пары? Или как?
— Да, — кивнула женщина. — И мой тебе совет, не бойся и глупостей не делай. А теперь иди, побудь с родными, тебе всего два дня осталось.
— А…
— Возьми, — достав что-то из скрытого кармана на длинной юбке, женщина сунула мне в руки какой-то непонятный медальон в виде полумесяца, — оберег поможет тебе умереть безболезненно. А теперь иди, мне больше нечего тебе сказать.
— Но… как же? Почему я?
— Судьба… — усмехнулась женщина. — Ты не хочешь умирать, пусть и не говоришь об этом. Она не хочет оставлять своего сына одного, но не хочет жить. Иди!
Словно под гипнозом каким-то я кивнула и медленно побрела на выход из шатра, бездумно передвигая ногами. И только выйдя за пределы ярмарки, я наконец-то очнулась, замирая на месте. Конечно, сначала я проверила свою сумочку и, не обнаружив никакой пропажи, побежала к шатру цыганки, буквально трясясь всем телом.
— Девушка, вам плохо?
— А?
— Может, помочь? Воды?
— Нет-нет, — пробормотала я, смотря на девственно чистый участок с клумбой, где еще недавно был шатер цыганки, — я в порядке.
Тряхнув головой, справедливо рассудив, что у меня начались галлюцинации из-за болезни, я сжала в руках треклятый кулон в форме полумесяца, даже не представляя, что думать. Отрицай не отрицай, а факты на лицо. Точнее, в моей руке.
Замахнувшись, чтобы выкинуть кулон от греха подальше, я сжала руку сильнее, прижимая его к груди. Как бы там ни было, но раз уж суждено умереть, мне бы хотелось сделать это максимально безболезненно. И не то, чтобы я боялась боли.…
Да, я тупо боялась предполагаемой боли.
Вернувшись в недорогой отель, в котором остановилась, я подхватила свою сумку, быстро закинув в нее те крохи вещей, которые у меня были, и поспешила на улицу. Мне нужно было как можно скорее вернуться домой.
Ночь без сна на фоне услышанного совершенно не пугала. Наоборот, мне хотелось увидеть родных в последний раз и убедиться, что мама не будет годами лить слезы, а найдет в себе силы жить дальше, просто помня о том, что у нее была дочь по имени Любовь.
Вернулась я домой ближе к рассвету и выглядела при этом, как живое зомби. Так что, дав себе несколько часов на сон, я привела себя в порядок и отправилась к маме. Разговор вышел, чего уж скрывать, сложным, очень. И пусть морально я была выжата досуха, я не жалела ни о чем, взяв с мамы последнее обещание — жить счастливо. Еще и золотые украшения, которые у меня были, отдала маме, пусть сама решает, что с ним делать и кому после отдать или переплавить и сделать что-то поистине красивое.
Попав домой на следующий день ближе к вечеру, я приняла душ, уложила красиво волосы, накрасилась, надела красивое, не сковывающее движения платье, нацепила на шею оберег, который дала цыганка и спокойно закрыла глаза. Сон пришел почти мгновенно и был до того странным, что даже не верилось, что такое в принципе может сниться.
Я понимала, кто я, понимала, что сплю и при этом чувствовала себя гнусным человеком, который без стеснения сует свой нос не в свои дела. Впрочем, девушку, которая мне снилась, было жалко. Казалось бы, красивая, умная, а жизнь натуральное гав… плохая, короче. Хотя, такое сплошь и рядом бывает, когда изначально счастливая маленькая девочка вырастает в глубоко несчастную женщину больше напоминающую бледный фантом.
— Госпожа Аделаида, просыпайтесь, вам нужно принять лекарство…