Читать интересную книгу Невеста Коупленда - Сьюзен Филлипс

Жизнь Дейзи, как дамы полусвета, началась, когда ей было пятнадцать, и она сбежала от своего тиранического отца, мелкого фермера, и двинулась в сторону Лондона. Она быстро отдала свою девственность пожилому баронету, который покупал ей муслин и шелка, из которых она шила облегающие платья, подчеркивавшие стройность ее фигуры. Дейзи носила золотые браслеты на своих обнаженных руках и страусиные перья на мягких кудрях. Баронет обожал ее, она заставила его вновь почувствовать себя молодым, веселым и беззаботным.

Вскоре после восемнадцатого дня рождения Дейзи он умер. Она поплакала денек, потом решила, что сделает карьеру в театре. И хотя она и была сразу принята в труппу за ее красоту, менеджеры очень неохотно давали ей роли, крайне далекие от главных роли, когда услышали, как тонок ее голосок, лишенный какого-либо драматического тембра.

В последующие несколько лет даже небольшие роли стали очень редкими, и ее долги начали тревожно расти. Дейзи поняла, что целиком зависит от щедрости ее обожателей. К сожалению, теперь мужчины, искавшие ее расположения, уже не были очаровательными и богатыми джентльменами из высшего общества. Вместо этого они были торговцами и клерками, которые зарабатывали деньги тяжелым трудом и ревностно их оберегали.

Мысли о деньгах всегда вызывали у Дейзи головную боль, и сейчас она внезапно встала и разгладила свое розовое платье. Новые полоски белого кружева на шее и окантовке были весьма удачны, отметила женщина, в то же время надеясь, что никто не заметит перешитого наряда.

— Сейчас я уйду, cherie. Спрячься, как только я покину комнату, — она поцеловала Ноэль в мягкий подбородок с ямочкой. — Bonsoir, enfant (Доброго вечера, дитя).

— Bonsoir, mama (доброго вечера, мама), — Ноэль закрыла за Дейзи дверь и забралась на кровать, которую делили они с матерью и натянула покрывало до подбородка. Девочка заснула почти сразу.

Всего несколько часов спустя Дейзи стремительно неслась по улицам назад к своему жилищу. Ночью сильно похолодало, и сырой ветер злобно срывал с женщины плащ. Дейзи завернула за последний угол и бросилась к дому, бряцая ключом в оцепеневших пальцах. Неуклюже нащупав замок, она наконец открыла его, для того лишь, чтобы впустить в дверь порыв ледяного ветра. Дейзи в отчаянии хлопнула дверью, лишь слегка придержав ее, чтобы не разбудить бдительную хозяйку. Задыхаясь, она взобралась по лестнице, ее ноги бесшумно ступали по деревянным половицам.

Дейзи влетела в гостиную, и, не сняв плаща, начала скидывать то немногое имущество, которое она еще не успела заложить вместе с вещами ее девочки, в большой чемодан и шляпную картонку, украшенную симпатичными сценами из Ридженс Парк.

Только после этого женщина через комнату прошла к ребенку, мирно свернувшемуся на своей узкой кроватке. Девочка дышала глубоко и ровно.

— Ноэль, проснись, — Дейзи мягко потрясла малышку и прошептала: — Проснись, дорогая.

Веки Ноэль тяжело приподнялись, затем закрылись и открылись снова.

— Тебе нужно встать и быстро одеться, — Дейзи стянула с ребенка покрывало и начала натягивать на девочку одежду. — Надень это. Тебе придется одеться потеплее, детка. На улице ужасно холодно.

— Что случилось, мама? Куда мы идем? — чистый голосок Ноэль прорезал тишину комнаты.

— Тсс! Сейчас не время объяснять. Поспеши. Мы должны уходить очень, очень тихо, — Дейзи засунула сонную девчушку в ее одежду, втиснула ей в руки картонку, и тихо повела ее вниз по лестнице и на улицу, в ненастную ночь. Сама она несла тяжелый чемодан.

Ноэль без слов следовала за матерью, держась за ее плащ. Поклажа тяжело стучала о тонкие ножки девочки. Когда картонку подхватывал ледяной ветер, она ударялась о Ноэль. Шелковые веревки врезались глубоко в пальцы девочки.

Иногда она спотыкалась. Один раз поскользнулась на заледеневшей луже и больно приземлилась на бедро. Но девочка не протестовала. Страх на лице матери подталкивал малышку вперед.

Они скользили через вымощенные улицы и узкие темные закоулки, через замороженные аллеи и зловонные многоквартирные дома. Холод пронизывал одежонку Ноэль, пока она не начала отчаянно дрожать. Девочка начала тихонько всхлипывать, но по-прежнему не протестовала.

Наконец они добрались до реки, которую пересекал громоздкий каменный мост. Чернильная черная вода неприветливо тянулась по обе его стороны. Ноэль последовала за матерью на мост, затем, внезапно, Дейзи остановилась и принялась вглядываться в окружающее пространство. Она казалась смущенной, заблудившейся.

— Это река, мама, — нерешительно напомнила Ноэль.

— Река? — глаза Дейзи были отсутствующими, они пугали Ноэль гораздо сильнее, чем холод. Женщина тихо стояла, неестественно спокойная.

Ноэль огляделась. Четыре квадратные ниши были расположены по обеим сторонам моста. В одной из них съежилась древняя старуха, в другой спали два оборванца. Ноэль подвела Дейзи к одной из свободных ниш и, легонько толкнув, прислонила к холодной каменной стене, которая могла стать хоть каким-то прикрытием от укусов ветра. Сама девочка съежилась рядом с матерью.

— Мама, что случилось?

Дейзи безучастно посмотрела на дочь.

— Расскажи мне, что случилось, — умоляла Ноэль.

Тень поднялась в глазах Дейзи. Ее заменил ужас, такой неистовый, что Ноэль отпрянула.

— Ньюгейт!

Название печально известной долговой тюрьмы повисло между ними, как смертный приговор.

— Они идут за мной. Как раз этим утром они придут за мной, чтобы забрать меня в Ньюгейт. Караульный на Ойстер-Лэйн — мой друг. Он подслушал разговор двух мужчин. Я должна быть арестована за долги.

Дейзи прижала Ноэль к себе и начала горько плакать.

— Мы никогда не сможем вернуться, — сказала она, всхлипывая.

На следующий день они нашли сырое жилье в тусклом переполненном многоквартирном доме. Закладывая некоторые вещи, которые остались у Дейзи, они могли покупать себе еду и платить ренту за квартиру в последующие за этим месяцы. Найти работу оказалось невозможно для Дейзи.

Она боялась обращаться в какие-либо театры из-за шанса быть узнанной. Никакого другого опыта у женщины не было, а внешность ее была настолько изящной, что ни на какую более тяжелую работу ее не брали.

Постепенно Дейзи начала терять интерес к собственной жизни, заботясь только о дочери. Если раньше она была любящей, но порой беззаботной мамашей, теперь она постоянно думала о том, что делала и говорила Ноэль. Дейзи надоедливо заводила одну и ту же волынку, следя, чтобы речь и походка дочери были правильными, чтобы она вела себя как леди. Опасаясь того, что Ноэль может перенять скрипучий акцент улиц, Дейзи запрещала девочке играть с кем-нибудь из толпы оборванных ребятишек, которые наводняли до краев переполненные дома.