Читать интересную книгу Море играет со смертью - Влада Ольховская

мягко улыбнулась Полина. – Я расскажу вам, что произошло. Вас обожгло паром.

– Там не было пара! Я шла только туда, где не было пара, это точно, я же не дура какая! Клянусь! Там ничего не было!

Таша не выдержала, расплакалась. Полина пододвинула стул поближе, чтобы обнять дрожащие плечи пациентки.

– Таша, а теперь послушайте меня, прошу. Я буду говорить вам только правду. Сейчас вам нельзя смотреть в зеркало, потому что у вас может сложиться неверное впечатление о собственном будущем, это вас только расстроит. Вы когда-нибудь резали руку, Таша? Хотя бы чуть-чуть.

– Конечно! Со всеми же так было…

– Вот. Вы знаете, что какое-то время ранка выглядит не слишком приятно: она воспаляется, опухает, по краям появляется засохшая сукровица. Но потом все проходит, и кожа восстанавливается. То же самое с вашим лицом: сейчас вы на пике травмы. Дальше будет намного легче и лучше, поэтому просто не смотрите на то, что происходит сейчас, не нужно вам это.

Пациентка слушала ее – и успокаивалась. Полина знала, что так будет. Она работала уже много лет и изучила все свои преимущества и слабые места. Ее внешность не позволяла мгновенно получать дружеское доверие пациентов, зато она быстро производила впечатление человека, которому можно верить, который владеет ценной информацией, а не просто гуглить умеет.

Вот и теперь это работало. Таша как завороженная слушала ее спокойный бархатистый голос, и истерика отступала. Пациентка все еще плакала, однако нервная дрожь прошла, в голубых глазах мелькнула надежда.

– Значит, и шрама не останется? После царапин ведь шрамов не бывает?

– Иногда шрамы остаются и после царапин, – указала Полина. – И в вашем случае он, скорее всего, будет, Таша.

– Господи…

– Подождите, это еще не все. Я не сомневаюсь, что при первой же возможности вы начнете искать в интернете шрамы от ожогов и найдете совсем не то, что надо. Поэтому давайте я покажу вам пару картинок.

Наблюдая за ней со стороны, Полина подготовила и эту часть – визуальную, важную для таких людей, как Таша, связанных с интернетом и безоговорочно ему верящих. Психолог нашла примеры удачного заживления паровых ожогов, и теперь Таша смотрела не на ужасающие шрамы, которые с удовольствием демонстрировали, порой изготавливая с помощью грима, некоторые сайты, а на ровную, розоватую, туго натянутую кожу.

Для кого-то это стало бы хорошей новостью, но из глаз пациентки снова хлынули слезы. Таша попыталась прижать к лицу руки – и конечно же, не смогла.

– Я буду уродом! – всхлипнула она.

– Ни в коем случае. – Полина осторожно поглаживала ее по спине, говорила теперь тише, но все так же уверенно. – Таша, я просто не хочу, чтобы вы путали паровой ожог и полученный от открытого огня. У вас совсем неглубокое поражение тканей. Вам не понадобятся дополнительные операции. Вы выздоровеете от этого – как от болезни.

– Но я не буду прежней!

– Нет, не будете. Вы будете новой, но все равно прекрасной.

– Прекрасной? Да я буду пропаренным куском мяса! – Таша не выдержала, повысила голос. – Никто больше не станет смотреть мои видео! Лайки будут ставить только из жалости! Все начнут обсуждать, какой красивой я была и как тупо себя изуродовала! Думаете, я не знаю?!

Ее крики привлекли внимание. Ее осуждали теперь еще больше. Люди в белых халатах видели, как их пациенты теряют руки, ноги, глаза, как жизни теряют. Потеря лайков не впечатляла медиков, а злила. Кому-то из этих людей наверняка казалось, что Таша недостойна чудом доставшегося ей права жить нормальной жизнью после ошибки, которую совершила.

И только Полина понимала, что Таша на самом деле держалась не за подписчиков, лайки или эфиры. Она держалась за привычную жизнь, которая ускользала сквозь ее перебинтованные пальцы. Таша отчаянно не хотела обсуждать красавицу, которая каждое утро подмигивала ей из зеркала и будущее которой казалось гарантированно прекрасным.

Будущее же другой Таши, которую она пока не знала, стояло на руинах счастья и пугало неизвестностью. И никакое осознание ошибки тут не помогло бы, потому что не все можно исправить. Сама Таша наверняка знала, что сглупила, сунувшись на место аварии. И что она теперь могла сделать? Какую пользу принесло бы повторение одних и тех же обвинений? Хоть кому-то?

Поэтому Полина и считала обвинения излишними.

– Вам не обязательно менять свою жизнь кардинально, – сказала она. – Измените чуть-чуть – и добейтесь большего.

– Как это? – растерялась Таша.

– Переживите этот опыт – и поделитесь им. Расскажите миру свою историю. Предупредите других, чтобы не повторяли ваши ошибки.

Впервые с начала их разговора пациентка улыбнулась – робко, слабо, зато искренне.

– А ведь это можно… Я могу быть мотивационным спикером! Они тоже популярны!

– Вот видите? С вами случилась большая беда, но вы с ней обязательно справитесь, я вижу в вас силу, Таша.

– Да, я… Я тоже эту силу чувствую теперь! Спасибо вам! А вы проводите консультации?

– Нет, я работаю только на местах происшествий. Но вам это и не нужно, Таша, у вас все будет хорошо.

– Спасибо…

Перед уходом Полина обняла пациентку, а та прижалась к ней, доверчиво, как наплакавшийся ребенок. Полина ей не врала, она действительно видела, что Таша справится. Есть люди, которым нужно больше помощи, но эта пациентка была не из их числа. Одна нелепая ошибка не делала ее слабой и безмозглой и уж точно ни на чем не ставила крест.

Исправить нельзя только смерть, это Полина для себя определила уже давно. С остальным можно работать.

Таша стала ее последней пациенткой в этот день – и самой легкой по сравнению с остальными. Нужно было уходить, Полина чувствовала это: внутри уже клубилась пустота, которая становилась одним из финальных предупреждений перед срывом. Психологу хотелось помочь всем и сразу, однако она стала слишком опытной, чтобы попадаться в эту ловушку.

Всем помочь нельзя. Можно лишь отдать запас собственных сил тем, кому хватит, – и на сегодня Полина этот запас израсходовала.

Она вышла на улицу, и там все было другим – летним, теплым, бурлящим. Толпа не думала о тех, кто оказался пойман в здание больницы, как в клетку. Толпа жила мыслями о работе, покупках, прогулках, отпуске на море и поездке на дачу в выходные. И это нормально, потому что жизнь рвалась вперед, она была основным потоком, а горе – лишь боковыми ручьями, ответвляющимися от него.

Полина остановилась на углу, подняла лицо к небу, чувствуя на коже уютное тепло вечернего солнца. Она прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, прислушиваясь к ритму города. Чаще всего это