Яна подошла со словами:
— Уйгу, не бойся меня. Я Вивьен, хозяйка лавки.
Та с трудом подняла на неё глаза, и вдруг её тело выгнулось в судороге. Она силилась перебороть спазм, но у неё не выходило. Видно было, что это приносит ей сильные страдания.
— Я схожу за помощью.
— Нет, — Уйгу цепко схватила Яну за запястье.
Откуда только силы взялись.
— Но тебе ведь нужна помощь. Тебе больно.
— Пусть, — сквозь зубы процедила она. — Я должна пройти через это.
В её голосе чувствовались решимость и упрямство. Яна невольно пропиталась уважением к этой стойкой девушке, которая так мужественно борется непонятно с чем. И одновременно родилось желание хоть чем-то ей помочь. Однако всё это не мешало Яне злиться на Уйгу за то, что та с таким упорством отказывается от помощи.
Новая серия судорог заставила полукровку выгибаться. Она стискивала зубы, чтобы не кричать от боли. Её трясла нервная дрожь. Всё, с Яны достаточно!
— Я иду за Моррисом!
— Нет! Стой, Вивьен, ты должна меня понять. Скажи, ты бы стала отказываться от части себя? — глаза Уйгу лихорадочно блестели. Она начала говорить быстро горячо и непонятно. — В каждом из нас с рождения живёт демон. Безобразный и безжалостный. Они говорят, он сильнее тебя. Они говорят, он возьмёт над тобой власть. Они говорят, его надо усмирять огнём. Снова и снова. Убивать. Но они лгут. Демон — это часть меня. Это моя дамарийская сущность. Я хочу познать его. Я хочу стать им. Я хочу научиться им управлять…
Последние слова давались Уйгу тяжело. Она выкрикивала их с болью и отчаянием. Уйгу крепче сжала запястье Яны. Болезненные спазмы ломали и крутили её тело.
— Больше не могу, — вдруг вскрикнула она. — Беги!
В глазах у Яны резко потемнело — будто клубы дыма наполнили комнату. И неприятный промозглый холод в одно мгновение проник под одежду, чтобы пробрать до костей.
Потом Яна будет мучительно вспоминать, что было дальше, но так и не вспомнит. Похоже, из памяти выпали буквально две-три секунды чего-то жутко неприятного. Зато в памяти отлично отложилось, как в комнату вбежал Моррис, которого позвал Этьен.
К тому моменту судороги оставили Уйгу — она лежала неподвижно. Моррис действовал быстро. Снял с её руки браслет, надел себе, немного покрутил и снова вернул на запястье Уйгу.
Яна наблюдала за его действиями и обдумывала слова полукровки. О каких демонах она говорила? Она употребляла это слово в переносном значении? В земном мире внутренними демонами называют иногда тёмные человеческие страсти и эмоции: злость, зависть, страх. Уйгу имела в виду именно это, или демоны дамарийцев вполне себе осязаемые и реальные?
![]()
Глава 3. Авантюра![]()
— Вдохновение нужно не только творческим людям. Вдохновение — лучший помощник в любом деле.
Эти назидательные слова принадлежали Бонифасу, который уже третий день всякими правдами и неправдами пытался побудить Этьена заняться хозяйственными делами — такими, как вытирание пыли и чистка кастрюль. Яна догадывалась, почему дворецкий, который ревностно относился к своей работе и никому её не доверял, сделал для Этьена исключение. После того, как Моррис забрал Уйгу, чтобы отвезти дамарийцам, кузен поник. Он был на себя не похож — серый и угрюмый. Переживал, как с ней обойдутся её соплеменники, переживал, что она зачислила его в предатели, а он никогда её больше не увидит, значит, останется для неё предателем навсегда.
Бонифас не мог видеть Этьена таким унылым и пытался взбодрить тем, что ему самому всегда поднимает дух и приносит моральное удовлетворение — уборкой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
У кузена это весьма прозаическое занятие восторга не вызывало. Но мало-помалу трудовая терапия Бонифаса начала давать плоды, подтверждая его мудрость: "Ничто так не поднимает настроение, как взгляд на мир через собственноручно чисто вымытое окно".
Яна тоже эти дни лечила себя работой. На неё сильное впечатление произвело возвращение в земной мир, пусть даже и всего на пару минут. Смятение поселилось в душе. Да и случай с Уйгу тоже сильно выбил из колеи. Яна переживала за неё и терзалась мыслями, что же за странный народ дамарийцы.
И чтобы отвлечься от терзаний, решено было начать заниматься серьёзным делом. Даже двумя. Во-первых, Яна отыскала и ещё раз прочла письмо от издательства из столицы, о котором немного подзабыла из-за суеты последних дней. Ей ведь предлагали сотрудничество. Интересовались её историями. Непонятно, кому и как стало известно, что она писатель, но почему бы как раз и не выяснить? Однако написать ответное послание было невозможно — обратный адрес оказался нечитабельным из-за обилия штемпелей и марок.
Яна решила отнести письмо на почту и расспросить, откуда оно. Там же должны знать? Оказалось, что в Трэ-Скавельском почтовом отделении работают аж целых два почтальона. Один из них любезно согласился помочь выяснить обратный адрес.
— Раз в неделю к нам прибывает почтовый дилижанс из столицы. Попробую разузнать все подробности у почтового возницы, — пообещал он.
До выяснения обстоятельств это дело было поставлено на паузу. Но у Яны было ещё одно. Она решила начать самым серьёзным образом осваивать артефакторное искусство. В записях Жюля содержалось много подробнейших описаний-инструкций, как сделать тот или иной артефакт. Почему бы не попробовать?
Кузя был с ней солидарен. Он постоянно крутился рядом, когда Яна ещё раз внимательно перечитывала те страницы, где описывались способы работы с артефактами. Она завела тетрадь, где систематизировала все факты в виде таблиц и схем.
После многих часов кропотливой бумажной работы она почувствовала готовность к работе практической. Начать решила с самого простого. А самым простым Жюль считал артефакты на удачу. Он изготовлял их целыми партиями. Они выглядели, как портновские булавки. Прицепишь её куда-нибудь за воротник или в складку на одежде и иди смело за покупками или по каким другим делам — тебе будет сопутствовать удача.
Эти артефакты всегда пользовались спросом у клиентов Жюля. Иногда он придавал булавкам декоративную форму и продавал подороже, но и простая иголочка, закруглённая с одного конца, могла стать прекрасным артефактом, если правильно её обработать.
Ещё в один из первых дней, когда Яна здесь очутилась, она нашла целую коробку с заготовками для артефактов. Были там и портновские булавки — целых десять штук. Каждая из них может стать замечательным артефактом, если наполнить её магической энергией.
Сделать это было не так и сложно — не зря же Жюль считал артефакты на удачу самыми простыми в изготовлении. Необходимо всего лишь выдержать булавки в специальном растворе пару ночей. Причём компоненты раствора были более чем обычными, никаких там слёз девственниц или паучьих лапок, кроме одного. Жюль добавлял в раствор немного металлической пыли, которую соскребал с механизма храмовых часов. Он был убеждён, что большие часы, которые расположены на башне Трэ-Скавельского храма, заряжены колоссальным зарядом магической энергии.
Непонятно почему, но Жюль считал, что соскребать пыль с часов нужно без спроса. Это, по его мнению, усиливало качество "концентрата времени", как он называл эту часовую пыль. Поэтому он всегда старался пробраться в храм незаметно. Однако, чтобы не нарушать вселенской справедливости, на следующий день он приносил служителям корзину со снедью или что-то полезное для хозяйского двора при храме.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Яна решила во всём следовать Жюлю. Когда она поднатореет, будет придумывать свои рецепты, а пока лучше действовать проверенным методом.
Провернуть операцию Яна решила вечером. Говорят, оживление в храме царит утром и днём, а в предзакатные часы жизнь там стихает.
Глава 3. Авантюра