Читать интересную книгу Великий князь - Алексей Кулаков

За следующий час младший брат царского розмысла вдоволь насмотрелся, как горячий уклад безжалостно плющат большими молотами, вырубая из листов разные непонятные штуки (хотя наконечники для стрел опознать все же удалось!). Гнут и многократно проковывают, закаливают и опускают, снимают кромку на больших точильных кругах…

– А это что такое, брате?

Нафан, к которому как раз подошел переброситься словцом-другим его бывший соученик Михаил, нехотя отвлекся от собеседника и бросил взгляд на довольно странно выглядевшую полосу уклада, ощерившуюся с одной из сторон частыми зубчиками.

– Ручки вон в те проушины приладят, зубцы заточат, и будет двуручною пилой. Самое оно деревья валить.

– А вон та? Тоже пилой?

– Тоже. Только для лесопильного стана – бревна на доски распускать.

– А это?

– Лом. Камень долбить или какому надоедливому почемучке по хребтине приложить!..

Отстав с расспросами от брата и понаблюдав, как дюжий коваль быстро сплющил один конец увесистого прута лопаточкой, а другой старательно заострил на манер копейного железка́, Захар не выдержал. Оглянулся на старших, убедившись, что они полностью заняты беседой, быстро-быстро (пока его отлучку не заметили и он сам не передумал) подошел к груде стального «хвороста» и вцепился в один из ломов.

– Ух ты, тяжеленный какой!

Приподнял вверх, неловко махнул, примериваясь…

– Ой!..

– Ах ты неслух!

Бздынь!..

Вдобавок к правой ноге недоросля, на которую «удачно» попал плоским концом лом, пострадал и его затылок – от щедрой братской оплеухи.

– Тебе что сказано было! Ни шагу от меня, мастеровым не мешать, ничего без спросу не лапать!!!

Бздынь!..

– Да ладно тебе, Нафаня. Вспомни, как сам по дури да от излишнего рвения едва под брызги жидкого уклада не подставился?..

Благодарно взглянув на нежданного защитника, лучший ученик в своей группе тихо шмыгнул носом.

– Розог ему для памяти всыплешь, вот и все.

Благодарность из взгляда Захарки испарилась быстрее, чем капля воды в раскаленной печи.

– Ногу покажи. Да сапог сними, дурило!!! Пальцами шевельни.

Оглядев нарождающийся синячище и помяв ступню, опухающую прямо на глазах, старший брат сплюнул и выдал заключение:

– Все цело.

Дернул рукой, едва удержавшись от отвешивания еще одного подзатыльника, и свирепо пообещал:

– Доберемся до постоялого двора, две дюжины горяченьких твоему заду пожалую!

Бывший соученик Нафана, ныне начальствующий над мастеровыми кузнечного цеха, весело расхохотался. А затем весьма многозначительно поглядел на сердитого розмысла:

– Ты это… в лекарскую избу его сведи.

– Уже отстроили, что ли? И кто там хозяйничает?

– Да сам-то лекарь пока не приехал – поговаривают, что будет какой-то докторишка иноземный, но как и положено, с тремя учениками из нашенских недорослей. А вот травница уже десятый день как болезных пользует.

Подмигнув молодому мужчине, его давно уже женатый ровесник вроде как равнодушно произнес:

– Боярышня Домна Дивеева в Туле самостоятельную практику проходит.

Слегка покраснев кончиками ушей, государев любимчик промычал что-то неопределенное. Затем покосился на брата и на полном серьезе задумался о мелком членовредительстве в собственном отношении, после коего он с полным на то основанием сможет встретиться с предметом своего тайного обожания.

– Но-но! Вот как выйдешь из моего участка, так и делай что хошь, а здесь и думать не моги!..

– Да не умыслял я ничего такого, успокойся.

А уши-то заалели еще больше… Чувствуя их предательский жар, личный ученик государя-наследника поправил шапку так, чтобы она села поплотнее, и быстро переменил тему разговора:

– Полосы уклада на хладноломкость[5] давно испытывали?

– Месяц тому как в последний раз. Уж как ни стараемся, а все равно не держат сабли из «туляка» доброго удара, и все тут.

– Мне Димитрий Иванович как-то объяснял, что это из-за избытка фосфора в металле. Значит, как покупали у шведов железо, так и будем покупать, только меньше прежнего. Плохо!

Михаил на это лишь неопределенно хмыкнул. Ишь ты, самого государя-наследника запросто так по имени-отчеству величает!

– Сам знаю, что плохо.

Быстро оглядевшись по сторонам, цеховой мастер понизил голос:

– Ты мне вот что скажи… Я тут слушок ухватил, что тех из наших, кто за Камень Уральский поедет, сразу по прибытии боярская шапка ждет. А вотчины на них такие отпишут, что иным удельным князьям впору…

– Слышал звон, да не знаешь, где он. Захарка!

Провинившийся отрок слегка дернулся всем телом и заранее вжал голову в плечи, не ожидая для себя ничего хорошего – рука у брата была тяжелая, и на вразумляющие наказания он никогда не скупился.

– Поди-ка на свежий воздух.

Дождавшись, пока ковыляющий как беременная утка младшенький отойдет подальше, Нафан негромко заговорил:

– Не те, кто поедет, а те, кто на месте с уроком великого государя справится. Как первый уклад, или медь, или что иное им указанное в казну поставят, так и награда воспоследует. И насчет вотчин не завидуй: земли отмерят изрядно, да только пахарей на ней нету. Так что вотчиннику придется ехать назад, искать охотников до новой земли из черносошцев, да за свой счет везти их и обустраивать. Вот так-то!..

– А кто поедет, уже определили? Нафан, ты ж меня знаешь – похлопочи, а? Век твоей помощи не забуду!..

– Тебе что, в начальных[6] людях плохо? Лет десять послужишь, так и в дворяне выйдешь. И землица тульская куда как добра, а там, за Камнем Уральским, лес валить надобно, корчевать пни да коряги, с голого места начинать.

– Зато там крымчаки – гости редкие, и сам себе голова буду!.. Нафан, скажи прямо: да или нет?

Подумав, молодой розмысл согласился. Отчего бы и не замолвить слово за соученика, раз от этого никакого вреда, а совсем даже наоборот, сплошная выгода?

– Да. Только и ты мне поможешь.

– Благодарствую!!! А помочь – так только скажи чем, а я уж расстараюсь!..

С явным намеком покосившись вначале на ломик, а потом и по сторонам, влюбленный мужчина попросил содействия в организации встречи с глубоко запавшей в его сердце красавицей. Собственно, он бы и сам что-нибудь этакое утворил, но…

– Ежели сам поранюсь, Домна о том обязательно узнает.

– Вот ведь… дурная голова. Ну и? Хотя… постой.

Внимательно оглядевшись, начальник цеха остановил взор на лице возможного благодетеля. Вспомнил, как завидовал его успехам, а особенно статусу личного ученика, примерился к носу и спросил:

– Готов?

– Постой, ты чего это удумал?..

– Н-на!

С легким хрустом немаленький кулачок Михаила «подровнял» выдающийся «клюндер» царевичева розмысла, заодно выбив ему на подбородок кровавую юшку.

– Ты-ы!..

– Ой да ладно, не благодари…

Глава 1

– Прочь с дороги!..

Воротная стража тверского кремля, откровенно скучавшая и слегка потевшая в прикрытом сверху промасленными кожушками доспешном железе, резко встрепенулась.

– Бойся!..

А потом и вовсе напряглась, вслушиваясь в редкие повелительные окрики и дробный топот копыт. Но почти сразу же и расслабилась, еще издали распознав в троице запыленных всадников царских гонцов – вернее, одного гонца и двоих его охранников. На полном ходу пролетев воротную арку, посланцы великого государя одним своим появлением переполошили тверских бояр и дворовый люд, тут же начавший подтягиваться к усталой троице, но удовлетворить свое любопытство им так и не удалось. Так как вестник, узнав об отсутствии в городе наследника трона, ждать его в кремле не пожелал.

– Ишь!.. Похоже, дурные вести привез. Никак крымчаки большой ордой пожаловали? Али литвины зашевелились?.. А, старшо́й?

Десятник воротной стражи отошел поглубже в тенек и лениво перекрестился:

– Типун тебе на язык!.. Или саблей помахать невтерпеж? Так я тебя на седмицу к постельничим сторожам могу пристроить – им лишнее чучело только в радость.

Моментально спав с лица, служивый рьяно замотал головой в отрицании. Потому что семь дней, с утра и до позднего вечера, заниматься воинским учением с постельничими означало помимо своего желания приобрести великое множество шишек и синяков, оставшихся от пропущенных ударов. Сабельных, копейных, кулачных. Постельничим-то хорошо, их сам государь-наследник в случае нужды цели́т, а простому стражнику такое счастье даже и близко не светит…

– Вот то-то же. А тебе чего?

Подобравшийся к десятнику подчиненный, по молодости лет еще не заимевший нормальной бороды с усами, что-то тихо спросил.