Читать интересную книгу Мерецков - Николай Великанов

В 1955 году Лев Шварцман даст показания, будучи подсудимым: «Физические методы воздействия применяли к Мерецкову сначала высокие должностные лица Меркулов и Влодзимирский, а затем и я со следователями Зименковым и Сорокиным. Его били резиновыми палками». На вопрос судьи: «Вы отдавали себе отчет в том, что избиваете крупнейшего военачальника, заслуженного человека?» Шварцман ответил: «Я имел такое высокое указание, которое не обсуждается».

В другой раз Мерецкову была устроена очная ставка с начальником управления ПВО РККА Г.М. Штерном и командующим войсками Прибалтийского особого военного округа А.Д. Локтионовым, наркомом вооружения Б.Л. Ванниковым. «Значит, схватили и их…» — мелькнула мысль.

Очную ставку проводили Влодзимирский и Родос. И снова — избиения.

Впоследствии Мерецкова, Штерна, Локтионова, Ванникова неоднократно подвергали перекрестным допросам Влодзимирский, Шварцман и Родос или Шварцман, Зименков и Сорокин. В конце допросов от жестоких побоев арестованные теряли сознание, а следователи приводили их в чувство, мочась им на голову.

Вот свидетельство бывшего следователя НКВД Семенова: «Я лично видел, как зверски избивали на следствии Мерецкова и Локтионова. Они не то что стонали, а просто ревели от боли… особенно зверски поступали со Штерном. На нем не осталось живого места. На каждом допросе он несколько раз лишался сознания… Локтионов был жестоко избит, весь в крови, его вид действовал и на Мерецкова, который его изобличал. Локтионов отказывался, и Влодзимирский, Шварцман и Родос его продолжали избивать по очереди и вместе на глазах Мерецкова, который убеждал Локтионова подписать все, что от него хотели…»

После своего ареста в 1953 году Берия признал, что действительно «в отношении Мерецкова, Ванникова и других применялись беспощадные избиения»: «Это была настоящая мясорубка, и таким путем вымогались клеветнические показания. Нарком госбезопасности СССР Меркулов играл главную роль, и у меня нет сомнений, что он лично применял пытки… Mjie вспоминается, что, говоря со мной о деле Мерецкова, Ванникова и других, Меркулов преподносил это с позиций достижений, что он раскрыл подпольное правительство, организованное чуть ли не Гитлером».

Следствие торопилось завершить дело с «изменниками», и поэтому на арестованных оказывалось такое жесткое физическое воздействие. Зверски избитые жертвы «признали» в конце концов (кроме Локтионова) то, чего от них добивались. Оставалось уточнить некоторые детали и оформить материалы в суд.

18 августа заместитель наркома внутренних дел СССР комиссар госбезопасности 3-го ранга Б.3. Кобулов утвердил постановление о продлении срока следствия по делу Мерецкова до 23 сентября 1941 года. В постановлении отмечалось, что по обвинению в принадлежности к антисоветской военно-заговорщической организации и сотрудничестве с германской разведкой Мерецков «виновным себя признал» и «изобличается» показаниями ряда заговорщиков, в связи с чем необходимо продолжить с ним следственные действия для выявления его «антисоветско-шпионских» связей. Кирилла Афанасьевича ожидало продолжение достаточно пристрастных (судя по уже сделанному им «признанию») «следственных» действий и неминуемый расстрельный приговор.

«Антисоветский заговор»

До того как Мерецков попал на Лубянку, были арестованы: 7 июня — нарком вооружения Б.Л. Ванников, командующий ПВО РККА генерал-полковник Г.М. Штерн; 8 июня — помощник начальника Генштаба по авиации генерал-лейтенант Я.В. Смушкевич; 19 июня — командующий Прибалтийским Особым военным округом генерал-полковник А.Д. Локтионов. Подверглись арестам и другие военные руководители различных рангов. Большинство — известные в стране военачальники.

Например, Борис Львович Ванников, талантливый военный инженер, возглавлявший с 1939 года Народный комиссариат оборонной промышленности страны, затем вооружения СССР. С назначением Ванникова на эту должность в короткое время был создан и принят на вооружение целый ряд новых первоклассных образцов оружия и боевой техники. В будущем генерал-полковник инженерно-технической службы Ванников станет трижды Героем Социалистического Труда, лауреатом Сталинских премий.

Выделялся среди высших командиров Красной армии и Григорий Михайлович Штерн. Главный военный советник при республиканском правительстве во время национально-революционной войны в Испании… В 1938 году — начальник штаба Дальневосточного фронта, руководил боевыми действиями против японцев во время вооруженного конфликта в районе озера Хасан… После хасанских событий сменил опального маршала В.К. Блюхера на посту командующего 1-й Особой Дальневосточной армией… В 1939-м возглавлял фронтовую группу в районе реки Халхин-Гол. В 30-е годы «Правда» писала о нем: «Выдающийся военачальник, талантливый ученик тов. Ворошилова. Один из замечательных военных деятелей нашей партии — он являет собой образец мужественного большевика, боевого руководителя войск…» В апреле 1941 года Штерн был назначен начальником Управления ПВО РККА.

Яков Владимирович Смушкевич — первый в СССР дважды Герой Советского Союза. Первую звезду он получил в 1937 году за Испанию, вторую — в 1939-м за Халкин-Гол. Он командовал авиацией, действовавшей против японских войск. Это были небывалые по масштабам того времени и ожесточенности воздушные сражения. Летчики в боях с японскими асами неизменно одерживали блестящие победы. В 1939 году Смушкевич становится начальником ВВС Красной армии, в 1940-м — помощником начальника Генерального штаба РККА по авиации.

Локтионов Александр Дмитриевич с 1930-х годов на высоких командных должностях. В 1937-м был назначен командующим войсками Среднеазиатского военного округа и в том же году стал начальником ВВС РККА — заместителем наркома обороны СССР по авиации. С 1940 года возглавлял Прибалтийский Особый военный округ, проводил в предвоенные годы большую работу по повышению боевой готовности войск…

Кирилл Афанасьевич хорошо знал этих людей, они вместе воевали в Испании, потом он постоянно находился с ними в контакте по службе. Он близко к сердцу воспринял случившееся с ними, переживал за них, с тревогой вслушивался в сообщения о новых арестах.

В последние недели Мерецков жил в ожидании надвигающейся опасности. По ночам все чаще в памяти всплывали неприятные картины прошлого. Вот одна из них. В начале апреля 1941 года проходило заседание Главного военного совета РККА. В числе других вопросов обсуждалось положение в авиации, в частности речь шла о большой аварийности. Слово было предоставлено П.В. Рычагову. Кириллу Афанасьевичу запало в память тогда, как вышел к трибуне Павел Рычагов — бравый тридцатилетний генерал-лейтенант авиации, скуластый, с шевелюрой черных волос, в ладной гимнастерке. Заговорил четко, но было заметно, что волнуется. Разошелся. Обращаясь к членам Главного военного совета, выпалил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});