рук, а вторым ударом свернул горбатый нос. Нападавший схватился за лицо и завопил:
— Помогите! Убивают!
Двое его товарищей расползались от меня по сторонам. Я наградил их позорными пинками вдогонку. Знатный вечерок получился. Жаль, что я мент. Чревато последствиями.
Граждане негодовали и гудели. Лишь тот, что был в полосатом костюмчике (главный «нефтяник»), смотрел на меня с некоторым уважением. В его взгляде не было больше прожигающей колкости. Он словно увидел своего. Странный нефтяник.
Откуда-то набежали дружинники. Очевидно, дежурили прямо на крыльце или в холле — все-таки суббота всегда обещает неприятности. Один из них оглушительно дунул в свисток. Хотел показать, что он власть, а не один из дружков моих несостоявшихся собутыльников, чтобы не попасть мне под горячую руку.
Но я власть не трогаю. Хоть в голове и туман, я разглядел на их руках красные повязки. Два худосочных стража порядка, увидев мои окровавленные кулаки, не рискнули меня вязать, а вступили в переговоры:
— Гражданин, пройдемте.
— Все нормально, свои… — я по-гусарски махнул ксивой. Уже совсем ничего не соображал. Зря засветился. Ну и х*р с ним. На душе пустота, будто провалилось что-то внутри.
— Пройдемте, товарищ капитан, — пристали назойливые дружинники.
— Хрен с вами, — я хлопнул на дорожку последнюю рюмку. — Не будем народ пугать.
И так уже репутацию советской милиции подмочил. Не все же мне кровь проливать за нее. Могу я раз в жизни расслабиться? Хотя нет. В погонах не расслабляются. Они всегда жмут.
* * *
— Что же вы, товарищ капитан, натворили? — качал головой умудренный жизнью и службой седой следак. — Вы же тот самый Петров из спецгруппы Горохова? Такой молодой, а карьеру себе на корню зарубаете.
Я сидел перед ним на стульчике, в одном из кабинетов в местном РОВД. В ответ лишь хмыкнул. Знал бы дядя, сколько мне лет. По стажу ментовскому, если приплюсовать эту жизнь к прошлой, уже как два раза на пенсию по выслуге можно было выйти.
— Братья Геворкяны на вас заявление написали.
— Один звонок — и все улажу, — ответил я, закуривая предложенную сигарету.
Давненько не курил. Самое время начинать.
— Если вы про Горохова, — кивнул следак, — то ему уже звонили.
— И? — я вопросительно уставился на прокурорского. — Отпускай тогда меня. А с Геворкянами договорись. Пусть напишут, что претензий не имеют. Денег им предложи. Я отдам.
— Не все так просто, Андрей Григорьевич, — вздохнул следак. — Братья эти поставляют фрукты для спецгастрономов.
— Хм… Я думал, они на рынке торгуют.
— За ними люди немаленькие стоят. Надавить на них не получится. Вы уж сами с ними порешайте как-то. Договоритесь на мировую. Правда, вам злостная хулиганка еще светит. Но нарушение общественного порядка мы замнем. Все-таки о ваших заслугах в узких кругах правоохранителей легенды ходят. Но вот с братьями и с их побоями — вы сами вопрос утрясите. Горохов того же мнения. Он даже с вами по телефону разговаривать не захотел. Возмущен вопиющим поведением, понимаете.
— Это похоже на Никиту Егоровича, — кивнул я. — Слишком он честный и однобокий. Но ничего. Прорвемся.
— Так вы поговорите с Геворкянами?
— Да пошли они на х*р… — зло прошипел я. — Никогда Нагорный ни под кого не прогибался.
— Кто?
— Не важно…
* * *
Спустя неделю я сидел в том же ресторане «Луч» и отмечал свою «свободу». Приказ об увольнении состряпали быстро. Виданное ли дело, капитан милиции привлекается к уголовной ответственности за драку в ресторане. Слухи расползлись по Москве быстро. Чтобы не поднимать лишнего шума и резонанса, уволили меня по собственному, да еще и задним числом. То есть. получается, что морды я бил уже будучи абсолютно гражданским человеком. Ну, черт с ними со всеми. Небольшой отпуск не помешает.
Я сидел и курил за тем же столиком, что и в прошлый раз. Денег хватило лишь на графин с водкой и нарезку сервелата. Скоро из общаги придут выселять. Ведомственная все-таки.
За соседним столиком сидела та же компашка псевдонефтяников. Мужик в полосатом костюме, которого сотоварищи называли Бесом, с интересом на меня поглядывал. Он явно меня узнал.
Я не привык, чтобы меня так в упор разглядывали, как доступную девку или экспонат музейный, поэтому, поймав на себе очередной взгляд, хмуро ему кивнул:
— Чего смотришь?
Тот не обиделся. Подошел к моему столику и сел рядом.
— Занято, — процедил я, демонстративно обдав его клубами сигаретного дыма.
— Слышал, тебя из органов выперли, — голос Беса был участливым и каким-то даже дружеским.
Он взял без спроса графин и налил мне в стопку, а себе плеснул в стоявший рядом пустой стакан:
— Давай за знакомство. Меня Бес зовут. — А это Шпала и Серый, — кивнул он на своих друзей.
Я презрительно поморщился:
— С урками дел не имею.
— Да какие мы тебе урки, Петров?
— Ого… — я прищурился, вминая бычок в пепельницу. — Да ты и имя мое знаешь.
— Так кто ж его не знает? — хмыкнул Бес. — Ты, когда кавказцев раскидал, ксивой светил. Все знали, что ты капитан Петров. А теперь вся Москва гудит, как тебя из органов поперли.
— Менты бывшими не бывают, — хмыкнул я. — Гуляй, дядя…
— Еще как бывают, — оскалился тот в ответ. — Думаешь, мы блатные? Я ведь в прошлом майор милиции. И Шпала тоже мент был. Хотя он сержант. А Серый так вообще в девятом отделе КГБ лямку тянул.
— Да ну на х*р? — мое лицо вытянулось, и я уже стал слушать Беса с нескрываемым интересом. — А от меня чего надо?
— Денег заработать хочешь? Молчишь? Вижу, что хочешь. Нас когда из органов выперли, думали, жизнь кончилась. — Товарищи его, или дружки, я все еще не определился, как бы их звать, на этом задумчиво закивали, как бы вспоминая. — А сейчас ничего, пристроились. Таким как мы — вместе держаться надо. Иначе сдохнем. Воры нас не примут, и свои больше не свои. А что потом? Судимость, выпивка каждый день — и жизнь под откос?
— Ближе к делу, Бес. Что делать нужно?
— Короче, Петров. Есть одна тема. Раз крутанемся — и на полжизни денег хватит.
— А с чего ты решил, что я вас не