- Грета, дорогая, я полагаю, мне нужно оставить вас вдвоем. Вам столько нужно вспомнить.
- Постойте, профессор, я еще не рассказал вам, что я ответил тому гангстеру в Чикаго!
- Увы, Арко, я должен заняться неотложными докладами. Но о вас позаботится Грета. Вот бренди, у вашего локтя. - С этими словами, улыбнувшись Грете, профессор оставил их.
Франц сел рядом с Гретой на диван, протянув свои длинные ноги к огню, и для начала рассказал несколько американских анекдотов. Так прошел час: Франц быстро опустошил бутылку, и Грета заметила, что его глаза постепенно становились розоватыми и более выпуклыми. Наконец, он положил на ее руку свою большую и игриво спросил:
- Ну, как поживает моя маленькая Грета? Она холодно пожала плечами.
- Не очень весело?
- Конечно, - она ответила против своего желания.
- Ты действительно несчастлива?
- Да... Не говори глупостей. Франц. - Она встала и облокотилась на каминную доску. - Ты не имеешь права спрашивать меня об этом.
- Правда? - грубо спросил он, довольно нетвердо становясь на ноги. Когда-то имел, Грета!
В голосе его появился новый тон. Она отодвинулась, но он схватил ее и крепко прижал к себе. Она почувствовала его насыщенное спиртом дыхание и изо всех сил пыталась освободиться.
- Не надо, не смей. - Он целовал ее, и она попыталась закричать, но не смогла. Они не слышали, как дверь тихо открылась и снова закрылась. Наконец, ей удалось высвободиться. Франц, покачиваясь, тупо смотрел на нее.
- Пожалуйста, уходи, - справившись с голосом, сказала она. - Я не хочу, чтобы ты еще приходил.
Он засмеялся и собрался уходить. Тут дверь в холл открылась и профессор, улыбаясь, вошел. Грета быстро подошла к нему и взяла за руку, как бы в поисках защиты.
- Что с тобой, Грета, ты расстроена? Слишком много воспоминаний о старых добрых днях? - Нет, - она нервно засмеялась. - Франц должен идти сейчас...
- Так скоро? Мы не можем этого допустить. Немного бренди перед уходом, Арко?
Франц кивнул - с момента прихода профессора он не произнес ни слова. Двое мужчин пили в тишине.
- Почему вы так молчаливы, Арко? Вы нездоровы?
- Со мной все в порядке, профессор. Я думаю мне нужно идти.
- Мой друг, я не хочу и слышать от этом. Еще так рано. Грета будет недовольна.
Нет, Лео, но, наверное, Франц устал после долгой дороги и хочет уйти сейчас.
- Да, профессор, у меня и правда, немного болит голова.
- Голова, - быстро вставил профессор. - Я могу помочь. Я вернусь через минуту, дорогая. Ни под каким видом не отпускай гостя.
- Что ты собираешься делать, Лео, - спросила Грета, внезапно испугавшись.
- Всего лишь найти твоему другу лекарство, что-нибудь от головной боли, - и он торопливо вышел. Грета повернулась к Францу.
- Ты должен сейчас же идти, не дожидаясь, пока он вернется, он выглядел так странно. Франц развязно усмехнулся;
- Он чертовски заботится обо мне, - вдруг его сознание, казалось, чуть прояснилось. - Я прошу меня извинить. Грета.
- Ничего, ответила она, - но уходи сейчас же. Он повернулся к выходу. В дверях стоял Лео. Он подошел с извиняющейся улыбкой.
- Это нелепо, дорогой Арко, но у меня, кажется, кончился обычный аспирин.
- У меня есть наверху, - сказала Грета, не отрывая глаз от шприца в руке профессора.
- Не беспокойся, мое сокровище. Если Арко не возражает, эта небольшая инъекция поможет гораздо быстрее. Совершенно безболезненно.
Они оба стояли молча, будто загипнотизированные голосом доктора.
- Не боитесь, Арко? Тоща дайте запястье.
- Нет, нет, не давай, - закричала Грета.
- Не будь глупой, Грета. Это абсолютно безвредно. Ваше запястье, Арко.
Тот молча протянул руку. Профессор засучил рукав и обнажил мускулистую руку, покрытую короткими черными волосами. Шприц блеснул и Грета отвернулась. Франц затаил дыхание. Инъекция была сделана в тишине.
- Вот, - сказал профессор мягко, как больному ребенку, - все готово.
Острая боль, казалось, вывела Франца из дремоты. Он пробормотал слова благодарности и, церемонно поклонившись Грете, вышел.
Когда он прощался, что-то в его глазах напомнило Грете того Франца, потерянного навсегда. Когда входная дверь захлопнулась, она повернулась к мужу.
- Я знаю, у тебя всегда есть аспирин. Зачем ты дал ему морфий?
Он стоял к ней спиной, смотря на прыгающие языки пламени. Внезапно он резко обернулся, и выражение его лица заставило ее сжаться от ужаса. Его лицо было смертельно бледным, а бесцветные губы были оттянуты от зубов в волчьей ухмылке.
- Морфий, несчастная! - прошипел он. - Ты думаешь, это был морфий? Ты думала, что можешь обманывать меня, величайшего из ученых, который годами ищет лекарство от неизлечимой болезни? У меня в лаборатории есть разнообразные сыворотки, моя коллекция уникальна. Я величайший ученый, и этот пьяный олух ухаживает за моей женой. И тебе понравилось, правда? Ты ему не сопротивлялась: я видел тебя в его объятиях.
Его глаза бешено сверкали, а голос срывался на крик.
- Да, я старый, поэтому ты предпочла его; его руки сильнее, а кожа смуглее моей, но погоди - ты увидишь, что станет с этими сильными руками и загорелой кожей.
Он остановился, переводя дыхание. Она попыталась заговорить, но он жестоким ударом свалил ее на пол и, тяжело дыша, продолжал;
- Два дня назад в беднейшем квартале Вены умерло одно существо. Оно давно перестало быть человеком. Никто не знал, как ему удавалось ускользать от властей такое долгое время. Должно быть, годы назад, оно вползло в тот подвал, чтобы умереть. Но в подвале были крысы, и оно питалось ими. Одна рука, ног не было. Остатки тела светились в темноте желтым цветом. Нашедшие его в ужасе убежали. Я один отважился смотреть не него. Оно лежало на куче костей тысяч крыс...
У него не было лица, только человеческий глаз смотрел из впадины, где было когда-то лицо. Не было губ. Оно лишь мяукающим звуком просило еды, которую никто не отважился ему дать...
Лицо профессора блестело от пота. Он остановился, переводя дыхание. Когда он вновь заговорил, голос его был спокойнее:
- Это был первый за тридцать лет случай проказы в Вене. Франц Арко будет вторым прокаженным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});