только спит и видит, как выселить нас отсюда на улицу. Если бы не прописка, мы давно были бы уже там.
— Я против того, чтобы Кира и Матвей жили здесь, — говорю уверенно и чётко. — Эта квартира досталась папе от моей родной матери! Он должен был мне её отписать! Ни ты, ни твоя родная, — специально подчёркиваю это слово, — дочь не имеете на неё никакого права!
— Нет, милая! — на лице расплывается злорадная усмешка. Стоящая передо мной женщина победоносно улыбается. — Я здесь хозяйка и буду делать то, что считаю нужным! А если тебя что-то не устраивает, то двери дома всегда открыты!
— В смысле? — не понимаю. Меня просят освободить жильё?
— В прямом! — восклицает. — Я нашла дарственную! На квартиру! Она была написана задолго до его болезни! Твой отец настолько сильно любил меня, что подарил эту квартиру тоже мне!
— Нет! — произношу на выдохе. Голова кругом. Как так? Почему?.
Горькие слёзы подступают не спрашивая разрешения, в груди всё разрывается на части.
— Да! — заявляет уверенно и жёстко. Глаза сверкают лихим блеском. Женщина упивается своим превосходством надо мной.
— Ты меня и моих детей выгоняешь на улицу? — произношу чуть ли не шёпотом. От осознания происходящего голос сел.
— Никто никуда тебя не выгоняет, — отмахивается она. — Живи, сколько хочешь!
— В одной квартире с сестрой, которая у меня мужчину увела? — округляю глаза.
— А что здесь такого? — спрашивает как ни в чём не бывало. — Не могу же я позволить Кире жить где-то ещё? — пожимает плечами. — Её и Матвея не было в стране несколько лет, дети совершенно отвыкли от города! Да они от родного языка отвыкли! Понятия не имеют обо всех изменениях, что произошли, — слушаю её и не слышу. В ушах шумит. — Поживут здесь, обвыкнутся, а дальше уже сами решат как и куда двигаться дальше.
— Ты вообще слышишь себя? — от возмущения у меня не хватает слов. — Я не могу жить с ними под одной крышей!
— А это уже твои проблемы, ты не находишь? — впивается взглядом. — Я обещала не рассказывать твоей сестре, что ты принесла от её мужа и я своё слово сдержала! С остальными своими проблемами будь добра разбирайся САМА!
Мать уходит громко хлопнув дверью. На комнату опускается тишина.
Сижу на кровати. Обхватываю голову руками. Дрожь пробирает до костей, зубы стучат. Холодно.
Забираюсь с ногами на кровать, укутываюсь в плед, обнимаю себя руками в тщетной попытке согреться. По щекам текут соленые слёзы.
Я любила Матвея, мы были счастливы. Он даже сделал мне предложение! У нас свадьба должна была быть через три месяца.
А потом…
Потом всё рухнуло. Я осталась одна. С двумя полосками на тесте для определения беременности и с запиской от любимого мужчины:
"Разбирайся с этим сама."
Глава 2. Света
— Мама! — весело кричит моя дочка. Она машет мне рукой и улыбается, счастливая. На прогулочной площадке в детском саду осталось не так много детей, как я думала. — Привет!
— Привет! — киваю ей головой.
Маруся оставляет у игрового городка девочек, с которыми играла и спешит в беседку. Там хранятся вещи воспитанников детского сада пока те гуляют. Малышка забирает свой рюкзак в виде мордочки кошки, рисунки, очередную поделку, что она сделала с подружками после тихого часа.
— Мамочка, привет! — подходит ко мне. Обнимаемся.
— Привет, моя хорошая, — прижимаю малышку к себе, целую в макушку. Вроде бы не виделись день, а я уже соскучилась. — Как дела?
— Хорошо, — заявляет бодрым голосом. — А мы пойдем сегодня на рисование? — спрашивает у меня невинно хлопая ресницами.
Только хочу сказать, что у нас сегодня фигурное катание, но не успеваю и рта раскрыть, как меня перебивают.
— Маруся, будь добра, позови брата, — к нам подходит Нина Ивановна. Воспитатель моих детей. Вечно всем недовольная женщина с заоблачным самомнением и короной на голове.
Дочка бросает на меня беглый взгляд, я слегка заметно киваю. Она округляет глаза и уносится за братом.
— Нина Ивановна, я вас уже неоднократно просила не перебивать, когда я разговариваю с дочерью, — поворачиваясь к женщине строгим тоном обращаюсь к ней.
— А я вас неоднократно просила оплачивать услуги детского сада вовремя. Сегодня одиннадцатое число, от вас до сих пор чека об оплате нет, — её скрипучий и противный голос лишь усугубляет мою неприязнь.
— Не переживайте, я всё оплатила, — заверяю её. Отворачиваюсь. Продолжать бессмысленную дискуссию не собираюсь. У меня и так настроение хуже не придумать, а Нина Ивановна так и нарывается на конфликт.
Обойдётся! Не собираюсь я с ней ругаться. Мне ещё нервы мои сегодня будут нужны.
Женщина подходит ко мне ближе. Встаёт рядом. Я знаю о чем она думает. Хочет найти зацепку и снова вывести меня на неприятный разговор. Чек об оплате они не получат! Я принципиально не стану ничего присылать!
В конце концов, есть бухгалтерия. Так пусть там и отслеживают платежи! Почему я должна пересылать им подтверждение оплаты за детский садик в общий чат, где сидят родители воспитанников из нашей группы?
Я, конечно, понимаю, что и самим воспитателям не особо приятно раз за разом тыкать всех носом в вопрос об оплате. Но всё равно, можно это делать более корректно, а не наезжать.
А то, каким образом требуют нас, родителей, предоставить подтверждение оплаты ни в какие рамки не лезет! Воспитатели хлеще коллекторов, блин! С предводительницей в лице Нины Ивановны.
— Мамочка! — Дениска подлетает ко мне, обнимает. Следом за ним идёт недовольная Маруся. Она не хочет идти на каток, но от занятий нам отказываться нельзя. Иначе с носом снова будут проблемы.