— Ну да, опять жена виновата, — воинственно вставила француженка. — Во всех своих глупостях вы готовы винить бедных жен!
Я не обратил на ее вспышку никакого внимания. На Титане все женщины становятся раздражительными. Необходимость постоянно общаться с одним и тем же мужчиной, находиться в герметически закрытых помещениях или в скафандрах нервирует их. Иван тоже пропустил ее реплику мимо ушей и продолжал:
— Вы не думайте, и с телетранспортацией все было не так просто. Народ как с цепи сорвался — все хотят путешествовать Я едва сумел пристроиться к одной из отправляемых групп. А до наступления Нового года оставалось два часа.
Он судорожно вздохнул и замолчал.
— Ну, и как прошел полет? Рассказывай же! — поторопил я его.
Сам я даже не видел телетранспортационную станцию, недавно появившуюся у нас на Титане, и не знаю, решусь ли когда воспользоваться ее услугами. Мы, геологи, народ консервативный, это у нас профессиональное. Может, телетранспортация и в самом деле будущее человечества, может, это и гениальное, и революционное и какое угодно еще открытие, но есть в ней нечто недостойное человека. По крайней мере, на мой взгляд. Суют тебя голым в кабину-реактор, разлагают на кванты и тутти-кванты, и отправляют в Космос. А потом на соответствующей планете опять собирают по квантам. Конечно, при этом ты движешься с самой высокой скоростью — со скоростью света, однако я бы никому не позволил разлагать себя на кванты. Это противоестественно.
— По крайней мере интересно было? — полюбопытствовал я. — Что человек чувствует, когда…
— Ты лучше спроси меня, как я чувствую себя сейчас, — простонал Иван.
— А что такое?
— Как что такое? Ты что — не видел?
Только теперь до меня дошло, в чем дело,и я воскликнул:
— Неужели…
Но, помня о его чувствительности, заставил себя не расхохотаться.
— Покажи!
Я вскочил и потянулся к одеялу, но француженка оттолкнула мою руку.
— Нечего глаза пялить, видел уже!
Я снова представил себе роскошные женские бедра с округлыми коленками. Вероятно, из-за скуки на Титане у человека воображение развивается гораздо сильнее, чем на Земле.
— Как это случилось? — спросил я, устыдившись своего видения.
— Откуда я знаю! Я тебе объяснял: была толкучка, нас отправляли группами. Кто знает, где и как произошла ошибка, и вот теперь извольте — нижняя половина у меня женская.
— Матерь божья! — воскликнул я, изо всех сил стараясь, чтобы в голосе прозвучала хоть нотка сочувствия. — Но на принимающей станции…
— Роботы! — гневно вскричал Иван. — Новый год, ни одной живой души. Мне объяснили, что такие ошибки возможны. Линия новая, проходит через астероидный пояс. Ничего не могут поделать, пока не обнаружат вторую половину. Пока ни с одной станции не поступило сообщения об ошибке. Идите, говорят, сейчас так, а мы вас потом сами разыщем. А в довершение всего еще и грозят: смотрите, мол, вы несете ответственность за чужую часть тела. Какая наглость! Будто я ее украл! Как будто я мечтал появиться перед женой в таком виде, да еще на Новый год!… Смейся, смейся, взорвался он, видя, что я едва сдерживаю подступающие приступы смеха.
— Иван, — сказал я француженке, — прими мои новогодние соболезнования.
И отправился в туалетную комнату.
Там я хохотал, пока не заболели мышцы живота. Потом сполоснул лицо холодной водой, насухо вытерся и только после этого подумал о серьезности создавшегося положения. Какую помощь я мог предложить своему другу? И вообще, можно ли ему чем-то помочь? Положим, поливизор я еще кое-как смогу разобрать, но в технике этой проклятой телетранспортации я не смыслил ни бельмеса. Как произошла ошибка и как можно снова осуществить обмен — это для меня было загадкой. Ясно было одно — хирург в этом» деле не помощник. Нельзя же просто разрезать человека пополам, а потом сшить половинки. Наверное, здесь обмен производился на молекулярном или даже субмолекулярном уровне.
Когда я вышел из туалетной, звонок у входного шлюза трещал как осатанелый. Я открыл бронированную дверь, и в нее ворвался громадного роста детина в ярко-красном скафандре.
Такие вульгарные скафандры носили на Титане только туриста Они выдаются туристическим агентством, чтобы не перепутан представителей туристического мира с нормальными жителями! Посетитель что-то кричал, размахивая над головой руками, нс| я ничего не слышал, потому что на голове у него был шлем Я жестом указал на ошибку, и он судорожно и неумело приняла стаскивать его с головы. В конце концов пришлось ему помочь
— Это вы Иван? — проревел он, освободив от шлема свою oгромную голову. Но приглядевшись внимательнее, разочарован-! но констатировал: — Нет, это не вы. А где же он?
Я ткнул пальцем через плечо, и бестактный посетитель бросился к двери, ведущей в гостиную. Через секунду он уж опустился перед Иваном на колени и стаскивал с него одеяло
— Это она, она! — завопил он.
И с упоением принялся целовать ноги и колени моего друга То есть не моего друга, конечно, а той его половины, которую тот получил по ошибке во время телетранспортации. Ивонн и Иван были настолько ошеломлены, что даже не шевельнулись Я едва сумел оттащить эту человеческую громадину. Оттолкнув его к стулу, на котором еще недавно сидел сам, я принялся отчитывать его:
— Ведите себя прилично! Вы где находитесь?
Пока я боролся с ним, усаживая на стул, пришлось прикрикнуть на остолбенело стоявшую француженку:
— Не стой как памятник, а дай ему какое-нибудь платье или свои брюки!
Она выбежала в другую комнату за одеждой, а в это время верзила исступленно заверещал:
— Это моя жена, моя жена!
И пальцем показывал на Ивана, который, вздрогнув от его вопля, набросил на себя одеяло, скрыв этот непривычный для Титана вид.
Я уже все понял и поэтому был совершенно спокоен.
— Вы убеждены, что ваша жена выглядит именно так? Посмотрите-ка внимательней.
Но, не глядя на Ивана, верзила сломленно упал на стул.
— Ох, я свихнусь!
— Это грозит всем нам, — сочувственно ответил я. — Хотите что-нибудь выпить?
— Вы извините, что я так… Но представьте себе и мое положение, — извиняющимся тоном заговорил он. — Только вчера мы поженились и сразу же отправились на Рею, соседний спутник Сатурна. Решили встретить там Новый год и провести медовый месяц. И надо же такому случиться именно с нами!…
Я опять почувствовал приступ смеха, хотя все это было вовсе не смешно, а попахивало трагедией.
— Этот адрес вам дали на станции? Где сейчас находится ваша супруга? — выдавил я из себя, стараясь казаться серьезным.
— Уф, она не с его половиной, — простонал верзила.
— Что-о-о? — проревел Иван из кресла. — А где же моя половина?
— Не знаю. И на станции не знают. Третий пострадавший еще
не сообщил о себе.
— А ваша супруга… — я так и не закончил вопрос, потому что снова представил себе ее прелести, скрытые под одеялом, однако он меня понял.
— У нее чужая женская половина.
— Э, у вас все же целая женщина, — осмелился иронически усмехнуться я.
— Да какая там женщина! — простонал он. — У жены нижняя часть тела от какой-то столетней старухи!
— Боже мой! — воскликнул я, бросаясь в туалетную комнату. Когда я снова появился на пороге, меня остановил его крик:
— Не входите!
Но я вошел, боясь как бы этот сумасшедший чего не натворил.
— Эй! — крикнул он, расправляя одеяло.
Иван надевал на нижнюю часть своего тела принесенную Ивонн одежду.
— Стой где стоишь! приказала мне француженка.
— Ну и ну! — воскликнул я. — С каких это пор он меня стесняется? Студентами мы жили в одной комнате.
— Эй вы, там, — с угрозой обратился ко мне молодожен, еще тщательнее закрывая одеялом нижнюю часть моего друга. — Не прикидывайтесь наивным! И вообще, что вы здесь делаете?
— Иван, мне уйти? спросил я. Француженка перепугалась.
— Не уходи, прошу тебя! Останься, кто знает, что этому типу взбредет в голову!
— Я вызову милицию! — пригрозил я ему. Турист-молодожен, который, конечно, не мог знать, что на Титане нет милиции, с воодушевлением поддержал меня:
— Немедленно, немедленно вызовите милицию! Она нуждается в охране!
— Кто нуждается в охране? Кого нужно охранять?
Он не ответил на мой вопрос, потому что в его голове созрела другая мысль.
— Прошу вас, поезжайте со мной на Рею, а?
Иван, только что облачившийся в клетчатые брюки своей жены, плотнее закутался в одеяло.
— Очень вас прошу, поезжайте. Все-таки вы в известной мере принадлежите мне, хотя и отчасти…
Иван, не веря своим ушам, смотрел на него испуганным взглядом, а Ивонн с язвительным хладнокровием обратилась мне:
— Слушай, нельзя ли, наконец, избавиться от этого сумасшедшего?
— Это, между прочим, о вас идет речь, — обернулся я к нем