— Пойдемте к елке, — шепнула рыжая Настя. — Если ангел прилетит, то только туда.
— И возьмите свечи, — напомнил Витька.
Они спустились по темной скрипучей лестнице в игровую комнату и, подойдя к трем большим зарешеченным окнам, зажгли свои маленькие свечи.
Ноги стыли на холодном полу. Дрожащее сияние освещало их ночные рубашки и худенькие лица. А там за окнами студеный ветер бросался в стекла колючими снежинками, и ряды фонарей уходили в темное небо.
— Надо прочитать молитву, — сказала Таня.
Но никто молитвы не помнил, и на всякий случай это дело поручили маленькому Лешке. До приюта он год побирался у церкви, и кому, как ни ему, было знать, с какими словами обращаться к Заступнице детей.
— Мать-Заступница, отправь к нам ангела, — зазвенел в тишине его голос. — И пусть этот ангел даст нам то, о чем мы его попросим.
— Пусть мою маму отпустят из тюрьмы, — молила Таня.
— А моя пусть заберет меня отсюда…
— …И чтобы у нас с сестрой был дом…
— …И чтобы папка не бил меня, когда напьется…
Дети шептали свои молитвы, и в три высоких окна заглядывала ночь. Где-то далеко звенели колокола. За стеной выл ветер и лаяла собака.
А потом к ним пришел ангел.
Он был рослый и молодой, с румянцем на щеках и белокурыми волосами. Малыши смотрели на него, безмолвно открыв рты. Он казался им таким прекрасным и добрым, таким сильным и великодушным, что ноги сами несли к нему, а руки тянулись к его большим ладоням.
— Ты ангел? Ты все-таки пришел? — спросила Зойка и прижалась к его руке.
Он выронил большой пакет, и по полу покатились крупные апельсины.
— Я пришел! Я вас знаю, дети! Ты — Зоя. Ты — Сережа! А вы — сестрички, Оля и Галя!
Он действительно знал их всех. Да и как иначе? Ведь ангелам известны наши имена.
— Мне рассказывала о вас мать! И я уже видел ваши лица!
— Мать-Заступница? Она о нас знает? — удивлялись дети.
— Да, мать Мария!
— Мария… Богородица…
А потом они ели фрукты и пили вкусные соки из красивых пачек. И ангел резал ножом ананас. И липкие от сладостей ручки тянулись к его лицу, касаясь пальчиками кудрявой бороды и румяных щек. И они шептали ему свои просьбы и печали.
— Скажи, а сколько желаний ты можешь исполнить? — спросил его Виталик.
— Желаний?
— Да. Одно или много?
— Одно, — печально ответил ангел.
И наступила тишина. Потому что приют — это все или ничего. Потому что приют — это всем или никому. И здесь делят не только судьбу, но и самое сокровенное желание. Они не могли просить ангела о своем, потому что тогда бы оказались обделенными другие…
Во дворе снова раздался собачий лай, и Виталик вспомнил о Свете.
— Подождите! Я знаю, что делать! — закричал он. — Ты только не улетай! Я прошу тебя, ангел!
Когда он привел к ним Свету и ее собаку, его встретили молчаливым неодобрением. Им не хотелось отдавать свои желания чужой девчонке. Но они были детьми из приюта и, значит, знали, как важно помочь другому в беде.
— Она слепая, и мы просим тебя вернуть ей зрение, — сказал Виталик, подводя девочку к ангелу.
— Зрение?
— Да. Положи ей руку на голову, и пусть она прозреет!
— Пусть прозреет! — закричали дети.
Ангел погладил девочку по голове, и у нее из глаз побежали слезы. А потом дети смеялись и радовались. И вместе с ними смеялась и радовалась Света. Она снова видела свет. Она видела лица ребят и добрую улыбку ангела.
Пашка исполнил свою мечту. Он сделал общий снимок у елки.
Дети облепили ангела со всех сторон, так что даже крыльев не было заметно.
Когда он ушел, прибежала Светина мама. Она прибежала с дежурной по приюту, и дети бросились врассыпную — кто куда. В большой игровой комнате, освещенной свечами, разъяренная мать нашла только Свету и Виталика. Она схватила дочь за руку, потащила ее к двери и только потом поняла, что девочка видит!
Бабу Машу, конечно, простили. Заведующая предупредила, что терпит ее отлучки в последний раз, и няню оставили на работе.
Светкин папа тряхнул на радостях мошной и устроил всему приюту билеты в цирк. Услышав от дочери о Виталике, он купил ему новую куртку — на меху и из настоящей кожи.
Вот только Мишеньке не повезло — приемному сыну бабы Маши. Прогнал его хозяин из магазина. Да и то сказать! Послал он парня с подарками для жены и дочери, собрал в пакет сладости всякие, апельсины, ананасы. Но тот взял все это да и потерял. Мало что борода на лице курчавая, а все дитя дитем.
Фотографию с ангелом Пашка никому не отдает. Запрятал куда-то, и все. Говорит, что в мире таких снимков по пальцам пересчитать. Но сердце же не камень. Обещал он Свете дать ее на полдня, чтобы показала она ангела своим родителям.
А для вас скажу по секрету, что не сказка это и не случайное совпадение. Рассказал я вам об обычном чуде — пусть маленьком, но настоящем. И не в том оно, что девочка прозрела; не в билетах на цирковое представление; и не в хорошей кожаной куртке. Оно в том, что Пашка станет выдающимся фотографом, перечеркнув одним махом свою наследственность. Оно в том, что у Виталика будет семья — своя, нормальная, с прекрасными детьми. А что касается большого чуда, которое случается в Москве раз в году, то я с ним вас и поздравляю.
С Рождеством Христовым!