лозунг не фразой, а единственно соответствующим действительной борьбе лозунгом?
…Нам нужно теперь определить такие признаки явления, которые могли бы помочь разобраться в положении дел до борьбы, ибо мы хотим применить уроки исторического опыта к III Думе. Мы указали уже выше, что условием успеха бойкота в 1905 г. был самый широкий, всеобщий, сильный и быстрый революционный подъём. Надо рассмотреть теперь, во-первых, в какой связи стоит особенно сильный подъём борьбы с бойкотом, а, во-вторых, каковы характерные черты и отличительные признаки особенно сильного подъёма”.
Далее он показывает, что есть прямая связь между бойкотом и революционным подъёмом. А на текущий момент признаков подъёма не находится.
— Точнее, находит, что их нет. Надо это иметь в виду и соответственно действовать.
— Следующий аргумент: “Связь бойкота с особыми историческими условиями известного периода русской революции должна быть рассмотрена ещё с одной стороны.
…в центре всей бойкотистской агитации стояла борьба с конституционными иллюзиями. Эта борьба была, поистине, живой душой бойкота. Припомните речи бойкотистов и всю их агитацию, взгляните на главнейшие резолюции бойкотистов, и вы убедитесь в правильности такого положения”.
Не будет ли так, что бойкотирование выборов станет иллюзией борьбы?
— Есть такой анекдот: спрашивают у Дзержинского: “Как человек с большим революционным опытом, скажите, как надо конспирироваться?” А Дзержинский отвечает: “Надо ничего не делать, и тогда никто не узнает, что вы революционер!”
Так и здесь. Бойкотировать — это, по сути, ничего не делать. Никуда не ходить, ни в чём не участвовать. Лежать на диване, как Обломов. Из этого не следует, что надо всегда выходить туда, куда тебя зовут. Надо понимать, что есть такие организации и органы, в том числе и в буржуазном государстве, которые надо использовать, если есть на то силы.
— Далее Ленин говорит о меньшевиках: “Меньшевикам никогда не дано было понять эту сторону бойкота. Им всегда казалось, что борьба с конституционными иллюзиями в эпоху зарождающегося конституционализма есть нелепость, бессмыслица, «анархизм»…
На первый взгляд, позиция меньшевиков в этом вопросе действительно может показаться столь же непререкаемой, как позиция человека, самодовольно поучающего своих ближних, что лошади кушают овёс. В эпоху нарождающегося конституционализма провозглашать борьбу с конституционными иллюзиями! Разве это не анархизм? Разве это не сапоги всмятку?”
Это можно понять, если человек в какой-то мере овладел диалектикой.
“Это — образчик нарушения метода диалектического материализма людьми, которые, подобно Плеханову, с наибольшим пафосом об этом методе говорили.
…Сумеете ли вы извлечь пользу из этой истины в вопросе о том, к какому конституционализму должна вести рабочая партия страну в эпоху буржуазной революции? в вопросе о том, как именно должна бороться рабочая партия за определённый (и именно республиканский) конституционализм в известные периоды революции? Нет. Излюбленная Аксельродом и Плехановым истина так же мало просветит вас насчёт этих вопросов, как мало убеждения в том, что лошади кушают овёс, для выбора подходящей лошади и уменья на ней ездить”.
То есть Ленин даёт совет для людей, не знакомых с диалектикой. Как отличить диалектическую истину от истины формальной.
— Ленин говорил, что диалектическая истина всегда конкретна. Необходимо брать конкретные исторические условия и смотреть процессы в их развитии, а не подходить с заранее приготовленной меркой к любому моменту исторического развития. Надо каждый раз думать головой, как разрешить то или иное противоречие в том состоянии, в котором оно сейчас находится. Поэтому Ленин всегда изучал текущие процессы и искал тот вариант действий, который нужен именно сейчас, а не вообще на все времена.
— Следующая иллюзия: “Бойкот выборов есть отстранение от парламентаризма, есть нечто такое, что не может не казаться пассивным отказом, воздержанием, уклонением”.
Ленин показывает, что эту иллюзию часто используют как приманку для манипулирования общественным мнением.
— Но всё же в целом буржуазный парламентаризм есть шаг вперёд по отношению к монархии, некая ступенька на пути движения к социалистической революции. Прежде чем становиться или не становиться на эту ступеньку, надо изучить, в каком положении на данный момент находится рабочее движение, на подъёме или нет. Парламентская трибуна позволяет, не прибегая к эзопову языку, доносить до масс революционные идеи, прямо и открыто.
— В детстве я полагал Сизифа большим молодцом, потому что он несмотря ни на что шёл до конца. А теперь благодаря Ленину я понимаю, что Сизиф просто дурак.
— У его труда нет конца.
— Да, и он просто глуп. Ленин говорит, что “идти до конца” это значит использовать все возможности. И если мы видим, что все возможности исчерпаны, зачем на это тратить время? Поэтому если Сизиф исчерпал все возможности, надо было бросить этот булыжник и заняться чем-то другим. Но ему это не приходило в голову, Ленина он не читал.
Далее ещё один аргумент, почему не нужно бойкотировать.
“Теперь мы стоим в периоде такой паузы революции, когда целый ряд призывов систематически оказывался не встречающим отклика в массах…
Ни тот, ни другой призыв не встретил никакого массового отклика. Если самые яркие и непосредственные проявления реакционного натиска на революцию — разгоны двух Дум и государственный переворот — не вызвали подъёма в данное время, то где основания для немедленного повторения призыва в форме провозглашения бойкота?”
Благодаря высказываниям первых лиц государства, лидеров общественного мнения, попам и прочим говорунам в мозг людей крепко въелась мысль о том, путь революционный — какой-то ненормальный. Дескать, нужна эволюция, а не революция.
— Почему тогда столько “цветных революций” происходит? Причём, не народ их делает, не рабочий класс, а как раз представители правящего класса. “Революции” роз, тюльпанов и других цветов. Полностью искажается понятие революции. То есть они же противники революций? Взять и исказить, затрепать понятия, чтобы люди не понимали, где революция, а где контрреволюция. Или государственный переворот, который не меняет соотношение классов, а ставит наверх более реакционные силы того же класса.
Вот такую “ласковую” революцию хотели сделать в Белоруссии. Ходили толпы туда-сюда, не очень большие по сравнению с населением страны, но так, как укажет заграничный хозяин. Местные их лидеры это просто ничтожества.
— Благодаря термину “оранжевая революция” они дискредитировали само понятие революции.
— Они запустили его в оборот, понятие революция стало носить даже для буржуазии в целом положительный характер. Они боролись с революцией, но ничего не получалось, и тогда они решили девальвировать само понятие. Они называют революцией теперь любое движение, особенно реакционное.
— “Марксизм отличается от всех других социалистических теорий замечательным соединением полной научной трезвости в анализе объективного положения вещей и объективного хода эволюции с