Ренквист недовольно скривился.
— Я хочу, чтобы вы вывели войско из города, — сказала Ариста.
— Что?
— Ничего не поделаешь! От ваших солдат одни неприятности. Я каждый день получаю жалобы на то, что они угрожают купцам и уничтожают чужое добро. Было даже одно обвинение в изнасиловании. Вы должны вывести своих людей из города туда, где сможете за ними приглядывать.
— Мои люди рисковали жизнью, сражаясь против имперцев! Этот паршивый город по меньшей мере обязан предоставить им пищу и приют. А вы хотите, чтобы я вытащил их из постелей и отнял крышу над головой?
— Купцы и фермеры отказываются кормить их просто потому, что не могут себе этого позволить, — объяснила Ариста. — Когда империя завоевала город, она конфисковала все, что смогла. В этом году дожди и война уничтожили большую часть урожая. Город не может прокормить даже своих жителей, не говоря уж о солдатах. Наступила осень, скоро похолодает. Горожане не знают, как пережить зиму. Что же им делать, когда тысяча солдат разоряет их лавки и хозяйства? Мы, безусловно, благодарны вам за помощь при взятии города, но ваше присутствие в нем может уничтожить то, ради чего мы все рисковали жизнью. Вы должны уйти.
— Если я снова выгоню солдат в лагерь со скудной пищей и дырявыми палатками, половина дезертирует. Многие и так уже поговаривают о том, чтобы на время сбора урожая вернуться домой. Не мне вам говорить, что если это войско разбежится, Империя отберет у вас город.
Ариста покачала головой.
— Когда во главе стоял Деган Гонт, армия патриотов много месяцев жила в таких условиях, и это ни у кого не вызывало недовольства. Здесь, в Ратиборе, солдаты слишком распустились. Возможно, вам пора начать поход на Аквесту.
Услышав это, Ренквист напрягся.
— Теперь, когда Гонта взяли в плен, захватить Аквесту станет еще труднее. Мне нужно время, чтобы собрать необходимые сведения, и я жду подкрепления и припасов из Делгоса. Атаковать столицу — это вам не захватить Вернес или Ратибор. Имперцы будут защищать свою императрицу до последней капли крови. Нет. Мы должны оставаться здесь, пока не будем готовы.
— Ждите, если надо, но не здесь, — твердо ответила она.
— А если я откажусь? — Он прищурился.
Ариста отложила в сторону листы пергамента, которые держала в руках, но ничего не сказала.
— Мое войско освободило этот город, — жестко сказал Ренквист. — Вы находитесь у власти только потому, что я это позволяю. Вы не имеете права мне приказывать. Здесь вы не принцесса, а я не ваш крепостной. Я в ответе только перед своими солдатами, а не перед вашим городом и уж точно не перед вами.
Ариста медленно встала.
— Я глава этого города, — сказала она. В ее голосе послышались властные нотки. — Меня избрал народ. Более того, я наместник и исполняю обязанности главы всего Ренидда. Так пожелал народ. Вы и ваше войско находитесь здесь с моего позволения.
— Вы принцесса из Меленгара! Я хотя бы родился в Ренидде.
— Неважно, как вы относитесь ко мне лично, но вы должны уважать мою власть и делать так, как я говорю.
— А если не стану? — холодно спросил он.
Поведение Ренквиста не удивило Аристу. Она знала, что он служил наемником в армии короля Урита, затем в имперском войске, а потом, после падения Килнара, перебежал к повстанцам-патриотам. После исчезновения Гонта Ренквиста назначили главнокомандующим. На такое высокое положение он и рассчитывать не мог. Теперь, осознав, какой властью обладает, он начал заявлять о своих правах. Ариста надеялась увидеть в нем ту же силу духа, какая была присуща Эмери, но Ренквист не был простолюдином с благородным сердцем. Если не начать действовать сейчас, в городе может случиться военный переворот.
— Этот город только что освободился от одного тирана, и я не позволю другому захватить здесь власть. Если вы откажетесь подчиниться мне, я заменю вас на другого командующего.
— И как вы намерены это сделать?
Ариста едва заметно улыбнулась.
— Сами подумайте… Уверена, вы догадаетесь.
Ренквист не отрываясь смотрел на нее. Глаза его округлились, на лице читался страх.
— Да-да, — сказала она. — Все, что вы обо мне слышали, — чистая правда. Теперь выведите войско из города, пока я не захотела вам это доказать. Даю вам день. Разведчики нашли подходящую долину на севере. Предлагаю разбить лагерь там, где река пересекается с дорогой. Это достаточно далеко, чтобы предотвратить дальнейшие неприятности. Двигаясь в северном направлении, ваши люди почувствуют, что приближаются к Аквесте. Это поможет поддержать боевой дух.
— Не надо указывать, как мне командовать своим войском, — огрызнулся он, хотя уже не столь громко и уверенно, как раньше.
— Прошу прошения, — сказала она, склонив голову. — Это всего лишь предложение. Однако вывести войско из города — это приказ. Доброй ночи, сударь.
Ренквист колебался, тяжело дыша и сжав кулаки.
— Я сказала вам, доброй ночи.
Выругавшись себе под нос, он вышел и захлопнул за собой дверь.
Ариста в изнеможении упала на стул.
«Как же все сложно!»
Теперь все от нее чего-то хотели: продовольствия, убежища, заверений, что все будет хорошо. Горожане смотрели на нее с надеждой, ее постоянно окружали люди и чужие беды, но она чувствовала себя страшно одинокой.
Ариста положила голову на стол и закрыла глаза.
«Подремлю несколько минут, — решила она. — Потом встану и буду разбираться с нехваткой зерна и просмотрю жалобы на жестокое обращение с заключенными».
С тех пор, как она стала градоначальницей, сотни вопросов требовали ее внимания, как, например, кто имеет право собирать урожай с полей, принадлежавших павшим в сражении. Еды не хватало, приближались холода, и Ариста понимала, что все эти вопросы требуют быстрого решения. Но дневные заботы хотя бы отвлекали ее от мыслей о собственных потерях. Как и многих в городе, Аристу мучили воспоминания. В битве за Ратибор она не была ранена — боль причиняла память, лицо, являвшееся ей по ночам, и тогда сердце болело так, словно его пронзили мечом. Казалось, эта рана никогда не заживет и всю жизнь будет кровоточить.
Когда она наконец заснула, ее сны наводнили мысли об Эмери, от которых она ограждала себя наяву. Как обычно, он сидел на краю ее кровати, озаренный лунным светом. Когда он, улыбаясь, наклонился к ней, она затаила дыхание в предвкушении поцелуя. Но он вдруг застыл, и в уголке его рта показалась капля крови. В груди его торчала арбалетная стрела. Ариста хотела закричать, но не могла издать ни звука. Сон всегда был одинаковый, но на этот раз Эмери заговорил. «Времени не осталось, — сказал он. Его лицо было очень серьезным и сосредоточенным. — Теперь все зависит от вас».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});