2
Сменившись с дежурства, энсин Ирайр принял душ и, переодевшись в повседневный комплект, присел, размышляя, чем бы занять время. Спать не хотелось. Из головы не шел разговор с воррент-старшиной. Не то чтобы он ему полностью поверил…
Дед рассказывал, что сержанты и старшины флота и десантных сил были, так сказать, носителями особого флотского фольклора. Среди них ходило много разных мифов и легенд — о гремлинах, прячущихся в бесконечных корабельных коридорах, об однокрылом вороне, не способном летать, чье карканье перед сбросом десанта считалось очень плохим знаком, а также о таинственном Мерцающем сгустке и загадочной Третьей тени…
Так что рассказ воррент-старшины мог быть из числа подобных баек. Тем более что дед всегда говорил, мол, Государь и его присные — это паразиты на теле свободного мира.
Не обладая легитимностью, не привнося ничего значимого в экономику и общественное богатство демократических стран, Государь узурпировал право властвовать и править. И, рано или поздно, утверждал дед, свободные люди объединятся и вернут себе право самим избирать верховных правителей и распоряжаться своей судьбой.
Возможно, Государь, понимая это, и сохранил некое ублюдочное подобие демократических свобод, оставив большинству ранее свободных государств Галактики возможность избирать свой парламент и формировать правительства на демократической основе. Но их свобода всегда была ограничена волей Государя. Ибо никто, ни один Президент, ни один парламент ни одной страны не могли себе позволить поступить вопреки воле Государя в том случае, когда он являл ее им. И хотя это случалось не слишком часто, настолько, что для большинства обывателей Государь был фигурой чисто мифической, но, как заявлял дед, здесь важен сам принцип. И потому это означало, что все мы живем во времена самой ужасной тирании…
Энсин Ирайр поднялся на одиннадцатую палубу сектора «А». В спортзалах в это время было полно народу, а желание размять мышцы и разогреться было не настолько велико, чтобы скомпенсировать необходимость торчать в очереди на снаряды или в зоны повышенной гравитации.
Бассейн, если верить объявлению по корабельной сети, закрыли на двое суток на плановую дезинфекцию. Так что оставался единственный выход. Энсин повернул налево и, пройдя знакомым коридором, оказался в баре для младшего начсостава. Четыре тысячи человек, месяцами запертые в глухих стальных коробках, окруженных космической пустотой, нуждались в разнообразных возможностях для релаксации. И хотя сейчас по эскадре была объявлена боевая готовность степени «повышенная», некрепкие спиртные напитки типа пива или легкого вина вполне допускались. Ну а среди личного состава женского пола, составлявшего почти треть команды, бар, в котором тусовались преимущественно молодые офицеры, пользовался особым вниманием.
Войдя в полутемное помещение, как обычно заполненное народом, энсин протолкался к стойке.
— Привет, Джулии. Мне светлого, как обычно.
— Привет, Ирайр. Слышал новость?
— Какую? Я только что с дежурства.
Джулии наклонился к нему и подмигнул:
— Они прибыли.
— Кто?
— Светлый Князь Диего и его люди.
Ирайр встрепенулся.
— Уже?
Джулии пожал плечами.
— Что значат время и расстояние для того, кому переместиться с одного края Галактики на другой ничего не стоит, достаточно сделать лишь один шаг… Сейчас все наши отцы-командиры собраны в оперативном зале. На совещание.
— И сколько их, гостей?
— Семеро. Кроме Князя еще двое Витязей и четверо Воинов. Мне сообщил приятель из квартир-мейстерской службы.
— Всего-то?
Бармен рассмеялся.
— На самом деле при любом раскладе хватило бы и одного Светлого Князя. Так что остальные, скорее всего, свита. Или ученики.
— Ученики?
— Ну да. Знаешь, как они говорят: «На свете есть только два достойных для человека занятия — учиться и учить».
— А ты откуда знаешь?
Бармен усмехнулся.
— Так я вроде того… из неофитов.
— Из кого?
— Ну, из тех, кто раздумывает, не присоединиться ли к числу подданных Государя.
— Ты?!
Бармен кивнул.
— Да. Я же с Игил Лайма. И люди с Земли появились у нас едва ли не раньше, чем на остальных планетах Соединенных государств… У нас даже не так давно появились свои монастыри.
С другого конца стойки послышался нетерпеливый возглас, и бармен, извиняюще улыбнувшись, исчез.
Энсин проводил его взглядом и пробормотал:
— Никогда бы не подумал…
Отпив большой глоток ароматного напитка, он развернулся к залу. Все как всегда. Бар забит народом. В глаза и по ушам бьют ритмичные разноцветные всполохи голомузыки. На танцполе в такт им подергивается и подпрыгивает плотная толпа.
Из толпы вывернулась стройная девичья фигурка.
— О, Ирайр! Ты здесь! Класс!
Изящная брюнетка с высокой грудью привычным движением очаровательной головки откинула со лба прядь слегка спутавшихся роскошных волос и, прижавшись к Ирайру, картинно впилась в его рот влажными скульптурно очерченными губками. Десяток молодых парней, толкающихся рядом с барной стойкой, при виде этой картины рефлекторно сглотнули.
— А то я уже начала скучать, — капризно заявила брюнетка, отлипая от энсина, и тут же потянула его за руку в сторону танцпола. — Пойдем танцевать.
Энсина поцелуй привел в благодушное состояние, и он торопливо опустошил стакан и, поставив его на стойку, ввинтился в толпу вслед за брюнеткой…
К стойке они вернулись через полчаса. Свободный табурет оказался только один, поэтому брюнетка, усадив кавалера, деловито устроилась у него на коленях.
— Купи мне мисанто.
Энсин махнул рукой бармену, и когда тот появился, заказал:
— Мисанто и еще светлого.
— Ты слышал, — повернулась к нему брюнетка, ожидая, пока бармен выполнит заказ, — у нас появились люди Государя. Манталия сказала, что видела их. Такие душки, — брюнетка аж зажмурилась от удовольствия. И тут же выпалила: — Вот бы переспать с кем-нибудь из них!
Энсин нахмурился. Его слегка покоробило, что женщина, сидящая у него на коленях, высказывает вслух подобные идеи. Видимо, недовольство слишком явно отразились у него на лице, потому что брюнетка широко распахнула глаза и, взмахнув огромными ресницами, удивленно спросила:
— Ты что, ревнуешь? Фи, какое мещанское чувство. И вообще, глупый, это ж всего лишь один разочек. Ну, для интереса. А так… ты же знаешь, мне никто не нужен, кроме тебя. Ну, Ирайр, прекращай, а то обижусь!
Из толпы вывернулась еще одна девушка — волосы раскрашены в модную в этом сезоне расцветку, имитирующую кожу сиреневой акулы. Стрельнув в сторону энсина хитреньким взглядом, она приникла к уху брюнетки и что-то горячо зашептала. Брюнетка заинтересованно затихла, а затем выпрямилось и, изумленно всплеснув руками, воскликнула:
— Да ты что? Правда? — Она ловко спрыгнула с колен энсина и, чмокнув его в щеку, пробормотала: — Я тебе позвоню, — после чего тут же ввинтилась в толпу вслед за подружкой.
Энсин проводил ее ошалелым взглядом. Нет, подружка у него — высший класс. Большинство его приятелей прямо-таки слюни пускали, глядя на нее. Но вот ее манера всегда делать первое, что ударит в голову в данный момент, совершенно не заботясь о том, как на это отреагируют окружающие, частенько напрягала. Она жила так, будто весь мир создан исключительно для исполнения ее прихотей…
Впрочем, возможно, дело в том, что окружающие, как правило, все ей прощали. Когда она бросала на них свой томный с поволокой взгляд и виновато взмахивала огромными ресницами, все раздражение очень быстро испарялось…
— Еще светлого? — послышался голос бармена.
— Э-э… нет, спасибо, Джулии. Пожалуй, двину-ка я в каюту.
3
Ирайр покинул бар и уже почти дошел до лифтового холла, как в коридоре, ведущем в сторону роскошного и менее заполненного людьми, но, увы, намного более скучного бара для старшего офицерского состава, мелькнула долговязая фигура начальника лобового пульта контроля и наведения корветтен-капитана Аплуга. Значит, совещание закончилось и можно попытаться узнать новости.
Энсин ускорил шаг и догнал корветтен-капитана почти у дверей бара.
— Господин корветтен-капитан, разрешите обратиться?
Корветтен-капитан остановился и развернулся к энсину.
— Слушаю вас, энсин.
— Вы были на совещании у командующего?
Корветтен-капитан нахмурился.
— Не кажется ли вам, энсин, что ваше любопытство несколько выходит за рамки…
— Всего один, вопрос, господин корветтен-капитан, — взмолился энсин. — Как скоро мы начнем операцию?
Корветтен-капитан пожевал губами, бросил задумчивый взгляд в потолок, а потом, вздохнув, пробормотал: