он может быть лучшим в своем деле, как-то странно видеть его разносчиком кофе и бумаги.
После продолжительной паузы, Егор сказал:
– Ты, кстати, не опоздаешь? Ты же собирался пойти гулять.
Я сделал последний глоток горячего кофе, поставил кружку возле раковины и посмотрел на время в телефоне.
– Успею, – ответил я. – Не думаю, что пятиминутное опоздание все испортит.
Взяв на кухне пачку сигарет и зажигалку, я собирался пойти покурить на балкон, но вдруг Егор сказал:
– Подожди, – Егор попытался встать со стула, но как он встал, балансируя на ногах и упираясь рукой об стол, рухнул на стул и продолжил. – Ты не мог бы оплатить штраф?
– Опять? – безэмоционально спросил я. – Что ты на этот раз натворил?
– Да так, ничего особенного. Все в том же баре. Перебрал немного.
Я не стал спрашивать у Егора сколько нужно заплатить, а лишь вышел на балкон, положил рядом пачку сигарет, созвонился с администрацией бара, они без лишних вопросов рассказали что случилось и я перевел им деньги на счет. На этот раз Егор пощадил меня. Пришлось заплатить всего лишь пятнадцать тысяч. Один раз мне пришлось разбить его пьяный дебош на две выплаты, поскольку у меня на руках не было такой большой суммы. Если вы спросите, почему это Егора до сих пор впускают в бар, зная что он набедокурит, то все очень просто. Я с ними договорился и они прекрасно знают, что любой ущерб будет возмещен без лишних вопросов.
Вернувшись в комнату, я открыл свой шкаф и начал искать нормальную, не сильно помятую, одежду. Две верхние полки были забиты моими прочитанными книгами, а на двух последних полках валялась скомканная одежда. Я не любил складывать вещи, и после каждой стирки я брал и кидал одежду в шкаф. Подобрав подходящее из гардероба одеяние для прогулки, а именно: черные шорты, белая футболка и черная рубашка; я бросил все это на кровать и решил собрать рюкзак. Позавчера вечером я прочитал книгу «Save me» от Моны Кастен. Как бы сильно не хвалили авторку и ее роман, мне хочется забыть прочитанное как страшный сон. Я посмотрел на полку над кроватью с еще не прочитанными книгами, и решил почитать что-нибудь из классики, но не русской, а зарубежной, и взял Эрнеста Хемингуэя «Иметь и не иметь». Положив книгу в рюкзак, я начал одеваться.
Пока я надевал шорты, из коридора доносился глухой, непонятный звук, словно кто-то блюет. Сложив два плюс два я понял, что это организм Егора просит о пощаде, и я начал молиться, чтобы он в этот момент находился не на кухне, а в туалете. Я оделся, подошел к своему столу, открыл нижний ящик и достал оттуда активированный уголь. В коридоре, возле двери в туалет, стоял Егор. Я подошел к нему, дал активированный уголь и пошел обувать кроссовки. Пока я обувался, Егор еще раз побежал в туалет. В какой-то момент мне стало его жалко, но я вспомнил, сколько раз я предупреждал о последствиях постоянного бухича, и с чистой душой вышел из квартиры.
Мне нужно было встретиться с Олей и Кристиной. Мы познакомились неделю назад, в одном из московских баров. Я тогда следил за Олегом, во время его дня рождения, чтобы он по пьяни не на бедокурил или не выпил больше дозволенного. Оля и Кристина пришли вдвоем по тому же поводу, но только они отмечали Олин день рождение, ей исполнилось девятнадцать, тогда как Кристине было двадцать один. В тот день я не пил, у меня не было желания напиться, да и идти в бар тоже не хотелось, но пришлось. Оля и Кристина вместе учились на архитектора-дизайнера. На днях мне написала Оля, и предложила прогуляться с ней и Кристиной. Я был не против, и мы договорились встретиться в Сокольниках, а оттуда пойдем туда, куда глаза глядят.
Прочитав несколько страниц книги «Иметь и не иметь» в метро, я вышел на станции «Сокольники». Не найдя в кармане и в рюкзаке сигарет, я вспомнил, что оставил их на балконе. Я зашел в магазин, купил сигареты, закурил и пошел в сторону парка. Оля и Кристина должны были сидеть возле центрального фонтана. Подойдя к месту встречи и окинув все происходящее вокруг взглядом, я увидел белые, отражающие на свету как зеркало Олины волосы, одетую в ядовито красное платье, на левой руке были белые часы и в белых кроссовках, на неуместно толстой подошве. Я никогда не понимал ее любовь к обуви с высоким подъемом, поскольку Оля и так было примерно метр девяносто, а с такой обувью, мне кажется, она могла спокойно достать до крыши любого здания. Оля махала мне рукой, а рядом с ней, на лавочке сидела Кристина. Кристина не была похожа на Олю. Она была чуть ниже Оли, но все еще высокой. Кристина не любила обувь с толстой подошвой, а предпочитала носить легкую обувь, как например сейчас: на ней были кеды приятного мягкого розового оттенка, напоминающий закат солнца, только менее выразительно; так же на ней были брюки легкого, успокаивающего голубоватого оттенка, бежевая, напоминающая теплый песок у моря, рубашка с длинными рукавами и солнцезащитные очки с моим любимым цветом синим цветом, похожим на сумеречное небо. Если Оля любила красить волосы в различные неестественные цвета,(на своем дне рождении она показала фотографии, на которых она была то с красными, то с синими или желтыми волосами), то Кристина не разделала ее любовь, и ходила с каштановым, или черным, как тень от яркого солнца цветом волос. Я направился в их сторону, а они пошли ко мне на встречу.
– Ты чего так долго? – С небольшим упреком спросила Ольга и приобняла меня. Мне было немного неудобно ее обнимать в ответ, поскольку на высокой подошве она была выше меня, и я почти упирался лицом в ее грудь.
– И тебе привет, – надменно поздоровался я с Олей и отошел от нее на шаг. – Мне уже и на пять минут нельзя опоздать?
– Конечно можно, – сказала Ольга с маминой улыбкой, которая собирается тебя отчитать, только не подавая вида. – Но ты опоздал не на пять минут, это во-первых. А во-вторых: ты мог нас и предупредить.
– Привет, – я посмотрел на Кристину и сделал вид, будто не услышал последние Олины слова.
– Привет, – сказала Кристина и сделала неуверенный шаг от меня, словно сначала попыталась подойти ко мне, но в последний момент передумала. – Ты какой-то потрепанный, с тобой все в порядке? – Вопрос от Кристины прозвучал так, словно она спросила не ради вежливости, а ей действительно интересно что со мной случилось. Ее интонация показалось мне немного