Читать интересную книгу Выйти замуж за дурака - Надежда Первухина

Воплотите свою мечту!»

Я долго хихикала, когда читала эту рекламу. Только за всяким смехом прячется подлая и тоскливая мыслишка о том, что и в самом деле неплохо бы примерить на себя чужую одежку. Шляпку Скарлетт или корсет Жанны Самари. Хотя бы в виртуальном пространстве…

Глупо.

И очень по-женски.

Я заставила себя отвлечься от воспоминаний. Тем более что ничего выдающегося мне из своей прошлой семейной жизни вспомнить было нечего.

Время близилось к открытию. Кошки почему-то разбрелись. Только апельсиновая с завидным упрямством сидела возле двери. И я поняла, что мы с ней солидарны. А возможно, и схожи характерами.

– Эй, – тихо позвала я кошку. – Пойдешь ко мне жить? Я тебя кошачьим кормом буду кормить. А еще молочком. И вся квартира в твоем распоряжении, потому что мужа я из нее уже две недели как разогнала. Договорились?

Кошка выслушала мое предложение, слегка подрагивая кончиками ярко-рыжих ушек. Но ответить на него не успела. Потому что дверь загса отверзлась и мы вошли.

– Вместе с кошкой.

Заведующая загсом была моей хорошей знакомой. Во-первых, пятнадцать с лишним лет назад мы жили с ней в одной коммуналке, на одной кухне готовили борщи и шницеля (точнее, готовила она, а я лишь постигала азы кулинарии, поскольку в ту пору было мне лет тринадцать). Потом из коммуналки нас расселили по разным, районам Москвы, и свою старую знакомую я обнаружила полновластной хозяйкой загса лишь тогда, когда пришла с будущим мужем подавать заявление, отражающее наше горячее и обоюдное стремление как можно скорее создать еще одну ячейку общества. Да уж, создали мы ячеечку…

– Василиса? – удивилась «загсовладелица» и принялась кормить апельсиновую кошку сухим кормом. – Ты по какому вопросу?

Все-таки я разводилась впервые в жизни. И шла на это, втайне надеясь, что муж (какими-то подкорковыми областями моего мозга еще любимый!) одумается и станет таким, о каком я мечтала. Поэтому глаза у меня были на мокром месте, и лишь осознание того, что ресницы накрашены неводостойкой тушью, не давало мне постыдно расхныкаться.

– Развестись хочу, – проглотив комок и загнав поглубже слезы, – сказала я. Получилось даже несколько развязно.

– Ты серьезно?

– Вполне.

– А что так? И прожили-то всего пару лет…

– Гуляет…

– Сильно?

– Ага. И постоянно. И при этом утверждает, что это единственно верный способ восприятия окружающей действительности.

– Крутой мужик. Ладно, пиши заявление, вон образец на стенке висит. Если он будет сопротивляться, задействуешь суд.

– Учту…

Я, быстро покончив с формальностями, вручила своей «душеприказчице» коробку конфет, договорилась, что зайду через месяц – поставить в паспорте штамп об освобождении от постылых семейных уз, и заторопилась домой. Для посещения загса на работе мне пришлось специально выпросить отгул, и теперь оставшееся свободное время стоило потратить с толком… Тут я вспомнила про кошку.

– Инна Олеговна, у вас тут кошечка такая замечательная… – вкрадчиво начала я.

– Паршивка-то рыжая?! Ой, надоела она мне – сил нет. Торчит тут постоянно, кормить ее приходится. Хоть бы взял ее кто-нибудь, что ли!

Ура!

– Я возьму, – торопливо сказала я и поискала глазами кошку. Она с неспешной грацией королевы вышла из-за коробки со сломанным принтером и потянулась, – Кис-кис-кис… Пойдем со мной.

Кошка посмотрела на меня с прищуром. Потом подошла и потерлась о полы моего черного плаща, оставляя на нем клочочки рыжеватой шерсти. Ладно, отчищу потом. Кошка – не муж, на нее не обидишься.

– Пойдем отсюда, киса, – шепнула я ей. Живи у меня. А то мне одной теперь тоскливо будет.

Я взяла кошку на руки и таким манером вышла из

загса.

Моя семейная жизнь не имела отягчающих обстоятельств в виде детей, совместно-нажитой недвижимости и прочих подобных неприятностей, из-за которых разводящиеся супруги устраивают друг другу дополнительные приступы мигрени. Квартира целиком принадлежала мне, бывший муж не имел к ней отношения в виде прописки, и потому я не опасалась с его стороны ультимативных заявлений насчет раздела имущества. Теперь нужно было пустить в эту квартиру кошку – может, принесет мне удачу.

Апельсиновая красавица вошла в прихожую, осмотрелась.

– Кухня, ванная, туалет – направо, – докладывала я кошке. Далее по коридору налево – мой рабочий кабинет, он же зал и совмещенная с ним спальня. Живу я, как видишь, небогато. Зато – теперь – спокойно. Ладно, ты пока поброди тут, осмотрись, а я приготовлю чего-нибудь пожевать. Тебе-то хорошо, тебе я консервы «Вискас» по дороге купила…

В ответ на эту речь кошка махнула хвостом-султаном и зашагала по квартире. Гордая, вольная натура. Не то, что я. Я вздохнула и побрела на кухню.

Конечно, хозяйка из меня была никакая. Этим мой бывший супруг любил меня попрекать до чрезвычайности. И все наши семейные скандалы начинались с двух фраз: «Где ты был?! Помада на щеке и коньяком от тебя разит! Ты опять пьян!» – «А трезвому твою стряпню и есть невозможно!» Ну и черт с ним. Пускай теперь за ним ухаживает какая-нибудь дипломантка конкурса кулинаров!

Я хотела было разогреть в микроволновке смерзшийся кусок пиццы, но передумала и отправила пиццу в мусорное ведро. Отравлюсь, не дай бог, то-то бывшему супругу будет радости. Лучше ограничиться творогом с курагой и стаканом обезжиренной сметаны. И вообще есть поменьше: развод – хороший повод для того, чтобы сбросить лишний вес, заняться собственной фигурой и внешностью. Ощутить себя не женой, а женщиной. Что гораздо значительнее, чем просто служить игровой приставкой к мужскому самолюбию.

Кошке еду я выложила в блюдечко, отметив мысленно, что обязательно куплю ей специальные миски, лоток для туалета и какой-нибудь наполнитель. Надеюсь, кошка будет вести себя прилично. Должна же она понимать, что у меня и без того состояние, близкое к астеническому неврозу.

– Кисонька! – позвала я свою нежданную подругу. Иди, позавтракаем.

Кошка явилась на зов мгновенно, глянула на меня, потом сунула нос в тарелку с консервами и явно поморщилась.

Я поперхнулась сметаной:

– Ну ты и красотка! Какую ж пищу тогда тебе прикажешь подавать?

Кошка вспрыгнула на табурет рядом со мной и с вожделением уставилась на тарелку с творогом.

– Это был мой творог, – вздохнула я и поставила тарелку возле кошки. Ешь. Для. хорошей кошки ничего не жалко.

Кошка не заставила себя долго упрашивать и творог сметелила вмиг. Затем спрыгнула с табуретки (при этом получился звук, словно на пол упада плюшевая подушка с кирпичом внутри) и хладнокровно подъела весь ранее презираемый «Вискас».

– Однако ты дама с характером! – только и сказала я. Впрочем, вполне возможно, что ты джентльмен. Но лезть к тебе под пушистый хвост и выяснять вопрос твоей половой принадлежности – выше моих сил и воспитания. Я буду звать тебя Пуся. Хорошее имя для любого пола.

И вот тут произошло первое событие, запустившее мою крышу в далекое невозвратное путешествие. Кошка перестала выгрызать блох из хвоста и, внимательно поглядев на меня, сказала. Человеческим голосом:

–Конечно, вы можете звать меня и Пуся. – Но если вам интересно, то мое настоящее имя Руфина. И я, естественно, дама.

Я очень крепко ухватилась за холодильник, чтобы не упасть вместе со стулом. «Начинается галлюцинаторный синдром на почве стресса, вызванного разводом, – лихорадочно подумала я. Муж спьяну иногда видел зеленых слонов, а я, хоть и трезва как стекло, вижу говорящих оранжевых кошек».

– Пожалуйста, успокойтесь, – деловитым тоном врача-психотерапевта попросила меня кошка. Ну да, я понимаю, что сейчас в вас происходит борьба стереотипного мышления с так называемой неотвратимостью факта…

– Что? – по-прежнему обнимая холодильник, слабо пискнула я.

Кошка нетерпеливо взмахнула хвостом-султаном:

– Вы, Василиса Никитична, как и всякий представитель вида homo sapiens, находитесь во власти обыденного восприятия, жестких рамок социальных императивов и, наконец, интеллектуальных трюизмов, не позволяющих вашему сознанию принять как должное тот факт, что сейчас перед вами сидит говорящая и, мало того, мыслящая кошка.

– Аг-рх, да… – сумела выдавить я из себя.

– А между тем, – продолжала кошка, прохаживаясь взад-вперед по линолеуму кухни, – вам, как ученому, непосредственно связанному с таким культурно-историческим феноменом, как сказки, должно быть совершенно очевидно, что говорящие животные, как то: птицы, рыбы, кони, волки и, наконец, кошки, – существуют. Хотя мы стараемся как можно реже акцентировать внимание человечества на своем существовании. Может произойти культурный шок, сами понимаете…

– Понимаю, – сглотнув, согласилась я. – Чем же я удостоилась такой чести, что ты… что вы со мной решили заговорить?

– Василиса Никитична, вы же культурная женщина, – с ласковым упреком в голосе промурлыкала кошка Руфина. – А такая ненаблюдательная. Мне просто стало вас жаль. Вы стояли на пороге загса столь одинокая и морально измученная, что я почла своим долгом помочь вам в процессе социальной адаптации и позитивизации мышления…