— Идиоты! — презрительно бросила она. — Мама вам не говорила, что есть девушки, к которым лучше не подходить?
Парень с кулоном, потирая ушибленную голову, ответил ей глухим стоном. Спокойно поправив блузку, Маша направилась к многоэтажному дому, подмигивающему яркими окнами. За спиной еще слышались возня и ругательства, но никто из обидчиков не решился подойти во второй раз. Еще бы! Пусть радуются, что так легко отделались! Мысленно она уже применила на них самые жесткие удары из всех, которые знала.
Что ж, можно вздохнуть спокойно. Ее не обокрали, не надругались, парни совершенно справедливо получили по заслугам. Осталось только выдержать нудную лекцию матери на тему: «Ты слишком много работаешь и занимаешься единоборствами, совсем себя загоняла…» Она не понимает, что такой образ жизни Машу вполне устраивает и ничего менять она не собирается. По крайней мере, в ближайшее время.
Повозившись с домофоном, девушка шагнула в подъезд.
Пока лифт, натужно гудя, ехал на седьмой этаж, она думала о тех наглецах. Что могло бы случиться, если б на ее месте оказалась другая девушка. Вряд ли бедняжка смогла бы защититься… Пальцы невольно сжались в кулак, когда вспомнила липкий взгляд парня с кулоном. Вот пусть теперь эти гады хорошенько подумают, прежде чем устраивать ночной разбой. И как таких только земля носит?
Достала телефон и открыла сообщение в Whats’s Up. А та-ам… Просто кошмар! Лучшая подруга Ольга написала:
«Извини, не утерпела, решила тебя „порадовать!“ Димка Петькин…»
«Не Петькин, а Питькин», — мысленно поправила Маша и тут же себя одернула. Какая разница! При одном лишь воспоминании о нем уже глаз дергается! Ладно, что там за «радостная» новость?
«…Димка Петькин вернулся!»
Вот счастье-то! Сто лет не виделись и еще бы не виделись столько же! Мерзкий тип, просто отвратительный!
«…и он тебя ищет».
А вот и зря, очень зря! Пусть этот самодовольный, наглый Питькин только попадется на глаза, да она его!.. Костяшки пальцев засаднило, когда представила, что сделает с ним при встрече.
— Надеюсь, наши пути никогда не пересекутся, — пробурчала себе под нос, выходя из лифта. Торопливо набрала текст и отправила Оле: «Просто не представляет, что его ждет, если мы встретимся». И дополнила сообщение смайликом в виде чертика. Затем нащупала в сумочке связку ключей и постаралась сосредоточиться на предстоящем разговоре с мамой. О да, «беседа» куда менее приятная, чем встреча с бывшим одноклассником. Сейчас главное не взорваться, спокойно выслушать и напустить на себя покаянный вид. А потом все равно сделать по-своему.
Владислав и Вероника Леонтьевы — формально ее усыновители, но для Маши они — любимые родители, потому что воспитали и вырастили. Дали все, о чем только можно мечтать. Не каждый способен похвастаться такой безграничной верой и любовью, которые ей достались, и, конечно, она это ценила. Правда, Вероника порою слишком переживала за нее. Возможно, еще не смирилась с мыслью, что Маша уже выросла. Со временем поймет. Надо только подождать. Терпеливо, совсем немножко.
Соединила большой и безымянный пальцы друг с другом подушечками и закрыла глаза, пытаясь поймать дзен. Раз, два… Осторожно повернула ключ и открыла дверь, надеясь бесшумно пробраться в комнату. Три, четыре… Фокус не удался. В коридоре зажегся свет, и взгляд выхватил Веронику, застывшую в воинственной позе: уперла руки в бока и грозно сдвинула к переносице брови. Однако это вызвало лишь улыбку. Наверное, бесполезно ждать, Маша все равно останется для нее маленькой и беззащитной, как все дети.
— Ну наконец-то! — Строгий взгляд скользнул по блузе, синим облегающим джинсам и остановился на объемной спортивной сумке. — Дождалась! Ты на часы смотрела?
— Смотрела.
— Почти двенадцать ночи! Ничего себе ты задержалась!
— Ну я же на чуточку! — сделала умоляющие глаза и осторожно по стеночке двинулась к двери спальни. Но Вероника преградила ей путь:
— Когда мы виделись в последний раз? Позавчера? А нет, в понедельник! Точно. Это же ненормально, Маша.
— Ты же знаешь, у меня теперь есть работа, — пустилась в нудные объяснения. — Учу малышей каратэ. Потом остаюсь в зале и сама тренируюсь. А сегодня вот с девчонками пошли в кафе, заболтались…
Вероника посмотрела на нее с укоризной.
— Дорогая, я же не об этом! Работа — это хорошо. Мы рады, что ты у нас такая самостоятельная выросла. Но, пойми, ты слишком себя нагрузила. Дома почти не бываешь. И себя совсем не бережешь! Так нельзя! Да, Влад?
Она призвала на помощь мужа. Владислав выглянул из комнаты и, кивнув дочери, все же поддакнул:
— Угу.
Хотя очень редко вмешивался в их перепалки, считая, что Маша далеко не ребенок. В свое время именно он поддержал ее идею заниматься каратэ, хоть Ника изначально ее не одобряла. Помнится, чуть в обморок не падала, когда дочь возвращалась с тренировок с синяками. Постоянно говорила:
«Девочки ходят на балет, на музыку, на рисование, а ты! Выбрала самый жесткий вид каратэ! Дерешься с мальчиками на равных, еще и без защиты… Я больше тебя никуда не пущу!»
Отпускала. Скрипя сердце и со слезами. А потом все начиналось сначала. Правда, Влад всегда заступался и кое-как Нику успокаивал. Вот и сегодня он тоже не был настроен вступать в полемику. Так, показался для приличия, и снова скрылся в комнате. Вероника раздраженно от него отмахнулась. А Маша скрестила руки на груди и приготовилась к долгой, мучительной пытке.
— Девушки в твоем возрасте уже вовсю бегают на свидания, — «пытка» не заставила себя долго ждать, — ходят с подружками по магазинам, занимаются каким-нибудь хобби…
— У меня уже есть хобби, — перебила Маша, с трудом подавляя зевоту. — И оно меня кормит.
— Милая, ну это же…
— Ну что? Ты же знаешь, что я не брошу каратэ. А что касается мужчин… — Сдула со лба выбившуюся из прически прядь. — Они мне не нужны! Все одинаковые. Да я и сама отлично справляюсь!
— Откуда у тебя такие мысли! — всплеснула Вероника руками и огорченно покачала головой. — В твои-то двадцать два!
— Мне родного папаши хватило! — все-таки не удержалась от колкости и ушла к себе.
* * *
С папами Маше «повезло». У нее их целых три. Зато каких! Родной отец — тот, который изнасиловал мать. О нем ничего неизвестно, все молчат как партизаны. Второй тот, который воспитывал ее первые полтора года, пока мать была жива, — Андрей Гончаров. А потом, сделав экспертизу и узнав правду, отказался от Маши и уехал заграницу. Так появился третий папа — Владислав, его двоюродный брат. Он, собственно, и удочерил ее.
Запутано, да? Она сама еле распутала. Всегда думала так: Андрей отказался от родительских прав по неизвестной причине, поэтому ее удочерил дядя с женой. Но потом стали появляться вопросы: почему отказался? Почему уехал? Просто так нормальный отец не стал бы обрубать концы. Никогда ее не любил? Почему тогда сразу не отказался? Приемные родители отвечали расплывчато, каждый раз по-разному, и Маше все сильнее хотелось докопаться до правды. И однажды подслушанный разговор наконец-то прояснил все…
Это произошло, как она помнит, ранней осенью, ей тогда было одиннадцать лет. В тот день отменили последний урок, она вернулась домой пораньше, предвкушая хорошо провести время с подружкой, с которой уже договорилась о встрече. Спокойно сняла куртку и, напевая себе под нос мотив какой-то песни, стала расшнуровывать кеды. В этот момент услышала отчаянный возглас Вероники:
— Отец-насильник! Разве сможет она принять такую правду?!
Сердце так болезненно сжалось, что Маша застонала и приложила руки к груди.
— Необязательно говорить ей об этом, — донесся голос Влада.
Стиснув зубы, на цыпочках подкралась к двери спальни и прислушалась.
— А что ты скажешь?
— Ну… — тот замялся.
— «Понимаешь, милая, твой настоящий отец — не Андрей Гончаров… Он отказался от тебя сразу же, как только узнал, что ты не его родная дочь…» Слишком жестоко! Надо придумать что-то другое!