Читать интересную книгу Человек, который хотел понять всё - Евгений Бенилов

Комната, где он оказался, была невелика и захламлена. Вдоль стен стояли коричневые допотопные шкафы мореного дерева с застекленными дверцами, сквозь пыльные стекла виднелись неровные ряды картонных папок. На шкафах и под шкафами неопрятными грудами лежали конторские книги, из стоявшей в углу урны извергался поток скомканных бумаг. В другом углу, прямо на полу лежала на боку пишущая машинка. Посередине комнаты высился монументальный двухтумбовый стол, заваленный толстым слоем бумажного хлама; позади валялось обшарпанное кресло. Перед столом стоял стул. Комнату освещало скудное мерцание лампы дневного света, окон не было. Людей тоже.

Франц шагнул вперед и опустился на стул. Чувство сонливости не отпускало, в мозгу медленно перекатывались неповоротливые мысли. Он протянул руку и взял со стола первый попавшийся лист бумаги – там стоял номер 14. Текст начинался с полуфразы: «…в случае психологического шока регистрируемого, первичный регистратор должен повторить Обращение еще раз, придавая повышенное значение артикуляции и фразировке». «Что за бред? – скрипучим от долгого молчания голосом произнес Франц. – Какое Обращение?» Он откашлялся и опять взглянул на листок.

Посередине страницы текст был разорван заголовком:

3. Действия первичного регистратора в критических ситуациях

Далее следовало:

"Настоящий раздел посвящен описанию действий первичного регистратора в так-называемых критических ситуациях. Все критические ситуации (в дальнейшем – КС) условно подразделяются на три группы:

КС, связанные с личностью регистрируемого; КС, связанные с личностью первичного регистратора; КС, связанные со стихийныме бедствиями, атмосферными явлениями и природными катаклизмами.

Наиболее типичным примером КС 1-ой группы является вышеупомянутый психологический шок регистрируемого. Критической ситуацией также считается острый приступ какой-либо болезни у одного из двух лиц, состоящих в отношениях регистрирования, и т. п. Что же касается КС 3-ей группы, то за время существования Регистратуры таковая была зафиксирована лишь однажды (см. Приложение 4). Таким образом, понятие КС 3-ей группы включается в Методические Указания, по сути дела, согласно традиции, и, в силу полной неактуальности, соответствующие разъяснения сведены к минимуму. Перейдем теперь к описанию КС, возникающих при формировании…"

Здесь текст обрывался.

Заинтригованный Франц приподнялся со стула и начал рыться на столе в поисках следующей страницы, однако шансов на успех почти не было: пожелтевшая от времени бумага лежала в несколько слоев. Ему попался титульный лист от «Дополнительных разъяснений к методическим указаниям первичному регистратору», копия Приказа по Регистратуре № 206/11 («Об усилении борьбы с непроизводственным расходом бланков») и уйма других документов. Попадались и разрозненные листы «Методических указаний первичному регистратору», однако искомая пятнадцатая страница исчезла без следа, а понять что-либо из остальных было невозможно.

Франц нерешительно посмотрел на папки в шкафах (они могли содержать какую-нибудь связную информацию)… но вдруг понял, что слышит тихое сопение и сдавленные всхлипывания. Он перегнулся, чтобы заглянуть за стол, и отпрянул.

Скорчившись на четвереньках, под столом сидел пожилой человек в очках.

Глаза человека были полны слез.

Воцарилось неловкое молчание.

3. Иван Иоаннович

Франц разлепил внезапно высохшие губы:

– Кто вы?

Пожилой человек завозился, слегка изменив позу. Лицо его от неудобного положения покраснело и покрылось испариной.

– Вам плохо?

Человек дернулся и неожиданно завопил резким старческим голосом:

– Нет!… То есть, да!… Мне плохо!… Я слишком стар, милостивый государь, чтобы долго сидеть скрючившись… Это унизительно! Да-с, молодой человек, унизительно…

Франц оторопел.

– Отчего же вы не встаете? – неуверенно спросил он. – Вам помочь?

Кряхтя и всхлипывая, старик встал на ноги и медленно поднял кресло. По покрасневшему лицу его стекали скудные слезы.

– Кто вы? – осведомился Франц.

– Первичный Регистратор.

– А почему плачете? В чем дело?

Старик закрыл лицо ладонями и зарыдал в голос…

Лишь через две минуты увещеваний всхлипывания стали реже, и Регистратор отнял ладони от лица. Он все еще выглядел, как побитая собака, однако согласился сесть в кресло и заговорил более или менее связно.

– Понимаете ли, молодой человек, я проходил переподготовку. Три года… А потом вышел на службу. Да-с, молодой человек, вышел на службу, хотя некоторые…

– голос его дрогнул, и он замолчал.

– И что же? – подбодрил Франц.

– Я просидел здесь два месяца! – неожиданно выкрикнул старик. – По восемь часов в день!… И ни одного регистрируемого за все время! – голова его тряслась, на шее набухли жилы, на лбу опять выступила испарина.

– Ну-ну, – успокаивающе произнес Франц, – не стоит так переживать.

– Что «ну-ну», что «ну-ну», молодой человек? – передразнил с горечью старик. – Просто я опять… сплоховал… Они, наверное, были правы!

– Кто «они»?

– Ну, те, на переподготовке… – глаза Первичного Регистратора снова подернулись слезами, и Франц поспешно сменил тему:

– Ладно, Бог с ними. Вы лучше объясните, как оказались под столом. Вам стало плохо?

Он опять не угадал: слезы потекли по щекам Регистратора, а из уст исторгся поток бессвязных слов. Приведенный впоследствии в систему, рассказ старика выглядел примерно так:

После переподготовки Регистратор (представившийся Иваном Иоанновичем) вышел на службу и к настоящему моменту проработал около двух месяцев. И за все это время у него не было ни одного регистрируемого! Иван Иоаннович аккуратно просиживал в кабинете положенные часы, потом уходил домой; приходил, не опаздывая, на следующее утро; однако отсутствие работы сильно угнетало его. В рабочее время он читал книги, дремал – в общем, скучал. И так продолжалось до сегодняшнего утра, когда к нему поступил, наконец, первый Регистрируемый.

Несмотря на полную неожиданность визита, Иван Иоаннович справился с Регистрацией (по собственной оценке) блестяще…

На этом месте своего рассказа Регистратор заметно помрачнел.

– Да-с, молодой человек, – запинаясь, сказал он, – я все же допустил одну ошибку. Но вы должны меня понять…

– Я понимаю, – с готовностью подтвердил Франц. В который раз ему показалось, что он узнает что-то содержательное.

Старик погрузился в горестное молчание.

– Я понимаю, – повторил Франц.

Иван Иоаннович вздрогнул, опустил глаза и медленно, с неимоверными паузами, выговорил:

– Я… по ошибке… отдал ему… текст… Обращения.

– И что же? – осторожно поинтересовался Франц.

– А то! – плаксиво вскричал старик. – Теперь его у меня нет! А наизусть я не помню! – помолчав, он неожиданно спокойно добавил: – Забыл.

В комнате стало тихо. Иван Иоаннович твердо, без тени раскаяния, смотрел перед собой; слезы на его глазах высохли.

– И что теперь? – спросил Франц.

– Ничего.

– А что делать мне?

– Берите Анкеты и ступайте в Зал Заполнения… – старик покопался в столе и достал стопку каких-то бланков, -…вот. А Обращение, молодой человек, я вам зачитать не могу-с. Раньше надо было приходить.

Франц машинально принял бланки. Иван Иоаннович встал, Франц из вежливости встал тоже. Шагнув в сторону, старик открыл неприметную низкую дверь в углу кабинета.

– Прошу-с, – коротко сказал он.

Франц остановился на пороге (дверь вела в большую, ярко освещенную комнату) и повернулся к старику.

– Но вы мне так ничего и не объяснили… – раздраженно начал он и осекся.

Во всей фигуре Ивана Иоанновича произошли неуловимые изменения. Франц только сейчас заметил, что одет тот был в очень изящный, хотя и старомодный, черный костюм и белоснежую манишку. На носу красовались вовсе не очки, а пенсне в тонкой золотой оправе. Стан Ивана Иоанновича аристократически распрямился, да и не выглядел он теперь стариком – так, лет пятьдесят, не больше. Метаморфоза была полной, перед Францем стоял другой человек.

– Па-апра-ашу, – твердо повторил Регистратор.

Ослушаться во второй раз Франц не посмел. Он шагнул вперед, и дверь за его спиной захлопнулась.

4. Заполнение анкет

Несколько секунд ошарашенный Франц простоял, прислонившись спиной к закрытой двери. Ведь что получалось? Сначала старый черт сидел под столом, затем плакал и нес околесицу, а потом вышиб размякшего Франца из кабинета… без сомнения, все это было тщательно разыгранным спектаклем! Франц резко повернулся и стал ломиться в логово старого проходимца, однако дверь с этой стороны даже не имела ручки.

Он нехотя отошел и огляделся.

Зал Заполнения Анкет представлял собой хорошо освещенную, просторную комнату, в центре которой стоял стол и, по разные стороны от него, два стула.