Читать интересную книгу Послевкусие наших ошибок (СИ) - Франц Хельга

Как карточный домик…

Фух… и нет больше счастья…

Одно предательство, и ты чувствуешь себя уязвимой, обворованной и незащищенной слабой ветошью.

Наша история была такой красивой. Мне завидовали все девочки на факультете. А я летала, не замечая злобных взглядов в спину и едких замечаний в курилках.

Сглазили…

Никогда в это не верила, а сейчас просто ищу хоть какое-то объяснение происходящему.

И, наверное, подсознательно по привычке стараюсь оправдать как-то мужа.

А надо ли это делать? А что вообще в таких ситуациях делают? Как себя ведут? Кто бы подсказал.

Иду в спальню. Включаю на ноутбуке белый шум, чтобы своими всхлипами не разбудить ребёнка.

Сворачиваюсь в улитку и срываюсь в горькие рыдания, позволяя хотя бы самую малость — жалость к себе.

Меня рвёт от боли…

Разъедая всё доброе и хорошее, что было между нами…

Стирая, словно ластиком, всё то, о чём мечтала в будущем…

Ничего не остаётся. Только горе, боль и я, как открытая незаживающая рана…

Почему это случилось именно со мной?

За что он так?

Я ему чего-то недодала? Недолюбила? Где та грань, когда понятно, что достаточно?

Погрязла в заботах и проблемах?

А если бы не я, то кто? Мне нужно было бросить всё на самотёк? Или как? Где я оступилась?

Как он мог? Как?!

Взять и всё перечеркнуть! Забить на детей!

Не прощу! Никогда такого не прощу!

Мечась по кровати в тревожных мыслях, мучаюсь от бессонницы.

В какой-то момент дверь в спальню открывается и с противоположной стороны ложится Димыч.

Напряженный. От него веет уличным морозом. Он уже в курсе. Я чувствую. Милка рассказала… Она никогда не умела держать язык за зубами.

Замираю, затаив дыхание и претворившись, что сплю.

Проходят часы. Мы оба молчим. Муж ко мне не прикасается.

Это так мучительно лежать бок о бок с любимым мужчиной, и чувствовать, что с каждой минутой он отдаляется от тебя всё дальше…

Как наша связь тускнеет… истончается…

Лишь на рассвете я сама не замечаю, как уплываю в спасительный сон…

_______________

Музыкальное сопровождение для начала книги: Виталий Пось — «Холодно».

Глава 2

Утром выплываю из дрёмы от плача ребёнка. Проголодался мой малыш.

Встаю, стараясь разлепить глаза и подавая погремушку Ярику, с целью отвлечь. Иду к ванной, чтобы умыться холодной водой, и уже в дверях замечаю встающего взъерошенного со сна Димку. Одетого. Он так и уснул поверх одеяла, не раздевшись.

— Не спеши, я сам его покормлю. — Доносится мне в спину, когда я уже почти закрыла за собой дверь.

Неожиданно!

Нет, Димка прекрасный отец. Самый лучший. Дети его обожают. Мне всегда помогает, когда дома…

Просто в субботу он обычно предпочитает отоспаться после ранних подъемов на протяжении всей рабочей недели. А я стараюсь увести детей, чтобы позволить ему отдохнуть.

А тут…

Отключаюсь от его эмоций и побуждающих причин. Решаю насладиться уединением по полной. Встаю под душ и просто включаю в себе насильно здоровый эгоизм. Имею право. Никто от этого не умрёт.

Стоя под струями, мечтаю, чтобы вода всё смыла и предала забвению. Ведь существует же в мифах эта дурацкая река Лета. Или в наземном мире такой привилегии нет? А разве вчера я не провалилась в подземный? На самое дно?

В эмоциональном плане, точно да!

Ниже уже некуда.

Все слёзы выплакала.

Все известные проклятия обрушила на головы этих неверных!

Но моего мужа, похоже, ничего не берёт. Утром он был здоровее всех здоровых.

В спокойном темпе привожу себя в порядок и спускаюсь на кухню.

Димка в домашней одежде уже кормит завтраком детей. Старшие тоже проснулись и уплетают за обе щёки шоколадные шарики с молоком — папин завтрак на скорую руку. Младшего с ложечки кормит овощным пюре муж. Хотя пюре больше остаётся на лице и столе, чем попадает внутрь, так как Ярик вертится на детском стульчике, как уж.

— Мамуль, ты плоспала? — Любопытствует Ника.

Детям, конечно, необычно, что мама не спешит готовить завтрак ещё до пробуждения всех членов семьи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Да, поздно вчера уснула.

— Хочу омлет, а папа не умеет. — Скулит моя девочка.

— Сейчас, — вздыхаю я.

— И я! — Машет Кир, привлекая к себе внимание.

Прохожу к плите и молча привычными действиями замешиваю омлет с сосисками.

Руки сами на автомате тянутся к турке и набирают воду, чтобы сварить кофе мужу.

Зависаю…

Я же уже не обязана? Как теперь расценивать наши отношения? Как добрососедские?

Мы же теперь, вроде как, порознь. Ночью он ко мне даже не прикоснулся, даже не обнял как раньше. Это знак?

Но перестроиться сразу не получается. Голова после бессонной ночи сама отключается, а тело в очередной раз предаёт и действует по привычной схеме.

Как себя вести в этой новой реальности?

Моя растерянность становится очевидной не только мне, но и Димке.

— Давай я сам кофе сварю. А ты пока Ярика покорми. У меня как-то не очень получилось. — С извиняющимися нотками осторожно предлагает мужчина.

Дожидаюсь, когда приготовится омлет и раскладываю его по тарелкам. Ставлю перед каждым ребёнком его порцию, и подсаживаюсь к младшему.

Вытираю весь кошмар на лице малыша и столике. Открываю новую баночку и умелыми хитрыми действиями кормлю сына. Ничего сложного, лишь театр одного актёра: изображаешь ложкой самолёт, обеспечивая звуковые спецэффекты для привлечения внимания, на подлёте ко рту малыша вовремя сама открываешь рот со звуком «А-а-а-м», а ребёнок рефлекторно повторяет за тобой. И тут остаётся, не мешкая, запихнуть ложку с пюре. Ловкость рук, и никакого мошенничества.

Скармливаю целую баночку. Подаю Ярику поильник с водичкой. Старшие позавтракав убегают играть в детскую.

— Ты волшебница? — Спрашивает Димка, глядя на пустую баночку в моей руке.

Пытается разрядить обстановку? Получается слабо.

Я лишь хмыкаю в ответ.

Кажется, всё, как всегда. Но в воздухе неуловимо что-то изменилось. Уже нет той лёгкости в общении. Нет любви, витающей в атмосфере.

Лишь гнетущее молчание…

Всё через силу…

Муж делает бутерброды с маслом и красной рыбкой для нас обоих. Разливает кофе… в две кружки. Одну ставит передо мной. Раскладывает для нас омлет.

И я не отказываюсь. Глупо в моей ситуации отказываться. Почему-то после предательства мужа меня не мучает совесть. Парадокс. Нет того нежного желания, сделать что-то приятное для любимого человека.

Оно испарилось. Внутри что-то умерло. Слёзы всё выжгли…

Словно опцию «нежность к мужу» отключили…

Есть не хочется. Но из упрямства запихиваю бутерброд и половину омлета, проталкивая их кофе.

Пусть Димка не думает, что из-за него у меня пропал аппетит.

Как только доедаю, собираю грязную посуду со стола и несу к посудомойке.

— Давай поговорим? — Тихо и нерешительно начинает Димыч.

Как же это на него не похоже. Он у меня прирождённый лидер, всегда уверен в себе. И это каждый раз читалось в движениях, голосе, поступках.

Ах, нет… уже не у меня.

Загрузив посуду после завтрака, разворачиваюсь к мужу.

— Давай поговорим. — Давлю его упрёком в глазах. — Какое оправдание своему предательству ты придумал?

Молчит…

— Удивительная у тебя подруга, Настёна. — Неожиданно с сарказмом выплёвывает муж. — С такими друзьями и врагов не надо.

И сейчас я уже не пытаюсь никого оправдать. Как-то резко мне стало всё равно.

— То есть Мила во всём виновата?

— Нет. Просто говорю «повезло» тебе очень с ней. — Выплёвывает Димка.

— Мне и с мужем «повезло», как выяснилось… — Тихо шепчу я.

— А как ты хотела, любимая жена? — Раздражается муж, пытаясь защититься. — Ты же совсем меня забросила. У тебя только дети в голове. Дети, готовка, уборка. А на меня времени не остаётся. Ты хоть помнишь, когда у нас в последний раз был секс? Нет? Я тоже не помню.