Ромке не пришлось прибегать к помощи приспособления. Прыгнул в лодку и быстро погнал ее шестом через речку. Мальчик любил врезаться в берег с разгона. В этот момент у него было такое чувство, словно он таранит вражеский корабль. Ра-аз! — сильный толчок, и Ромка выскакивает на берег.
Отсюда до рыбного порта рукой подать. Говорят, что на всем побережье нет второй такой стоянки для судов, как в поселке Жуведра. Волнам вход сюда строго-настрого запрещен. Суда, идущие с моря, сначала поднимаются метров триста вверх по Уше. Здесь они сворачивают в широкий канал, который соединяет реку с большим затоном. Затон этот прямоугольной формы. Сразу заметно, что выкопан он людьми. По обоим берегам — причалы. В конце затона рыбная база с холодильником.
Ромка уже издали понял, что в затоне полно судов. На это у Ромки есть верная примета. Какая? Об этом он никому не говорит. Посмотрит издали на башню холодильника и сразу определяет, много ли в затоне судов.
Сейчас на башне не было видно ни одной чайки. Значит, рыбаки вернулись с моря. Когда же в затоне пусто, башня так усеяна чайками, что кажется живой. Птицы терпеливо ждут возвращения рыбаков. Ждут иногда сутками. Чайки знают, что им будет чем поживиться.
Пока Ромка шел к затону, пришвартовались еще две моторные лодки. Рыбаки называли их «дорами». Сколько ни допытывался Ромас, никто не мог объяснить ему, откуда взялось такое название.
Рыбаки сгружали рыбу. В эти дни хорошо шла сырть, и лодки были полны трепещущего в лучах заходящего солнца серебра.
— Ромка, иди к нам!
Это зовет Гражина Буткуте из шестого «Б». В резиновых сапогах и брезентовом костюме, она помогает отцу укладывать в ящики рыбу.
Девчонок Ромка не любил. Из-за них одни неприятности. Стукнешь мальчишку — делу конец, стукнешь девчонку — только начало. Плач, слезы, жалобы… Лучше держаться подальше от этих чистюль.
— Чего надо? — не особенно дружелюбно откликается Ромка.
— Смотри, какой угрище попался…
Гражина выпрямляется и поднимает руку с длиннющей рыбой-змеей.
— Клянусь головой осьминога! — удивляется Ромка. Его неодолимо влечет к себе все необыкновенное, из ряда вон выходящее, будь то огромный угорь или межпланетный корабль. Ребята из класса даже считают, что голова у Ромки устроена по-особому: в ней накрепко застревают всякие особенные истории и случаи. И скопилось их там столько, что для всего прочего осталось не очень много места.
Ромка поздоровался с отцом Гражины, потом спрыгнул в лодку. Ноги по самые щиколотки ушли в рыбу. Стали измерять угря.
— Метр да еще пятьдесят шесть сантиметров! — торжествующе, словно сама поймала, кричит на весь затон Гражина. Лицо ее раскраснелось, каштановые волосы растрепались.
— Ну, будет хвастать, — добродушно ворчит отец Гражины, проворно заполняя ящики рыбой. — Все и так знают, что ты у меня первоклассная сухопутная рыбачка…
Продолговатые глаза девочки наливаются обидой.
— Опять смеешься? А я все равно буду рыбачкой… Вот увидишь! А то еще на капитана выучусь!
— Вот и хорошо, — совершенно равнодушно отзывается рыбак.
Ишь, задавашливая девчонка! Ну, ничего, сейчас Ромка осадит ее. Чтобы убедительнее доказать свое превосходство, он рассказывает всегда что-нибудь необычайное, только ему известное. И хвастуны тотчас умолкают.
— А знаешь, есть рыбы, которые карабкаются на деревья? — спрашивает Ромка.
— Конечно, знаю!
Это было так неожиданно, что — Ромка может поклясться в этом — слова буквально прилипли у него к языку. А Гражина бойко затараторила:
— Называются они илистыми прыгунами, живут у берегов Западной Африки…
— Откуда узнала?
— Я еще не то знаю…
И вдруг Ромка понял, что он нашел человека, которого искал. Притом девчонка, знающая даже об илистых прыгунах, — это уже почти не девчонка.
— А хочешь, я тебе одну собственную тайну расскажу? — спросил вдруг Ромка.
— Откуда взяться у тебя тайне?
— Есть, да еще какая!
Он отвел ее на корму лодки, подальше от посторонних ушей.
— Слушай… — только успел сказать он, как с причала раздался голос матери:
— Ромка, выучил уроки?
— Я успею…
— Марш домой!
В эту минуту Ромка готов был провалиться сквозь землю. Как может мать так обращаться с ним! Да еще при девчонке…
— Ну, минуточку…
— Я сказала!
А уж если мама скажет… И нужно было ей прийти в такой, можно сказать, исключительный момент…
— Приходи завтра после уроков на корабельное кладбище, — скороговоркой выпалил Ромас. — По тропинке от школы…
И уже издали прокричал:
— У меня пять уроков!
Глава вторая
После уроков Ромка обычно надолго задерживается на школьном дворе. В морозы ребята заливают здесь водой все дорожки. Получается каток. Катайся сколько влезет. С приходом тепла двор превращается в обширный цветник. Каждый класс ухаживает за одной из клумб. Они так и называются: «клумба 5-го «А», «клумба 7-го «Б» — сколько классов, столько и клумб. Даже малыши имеют свои собственные клумбы и грядки. И нужно видеть, как стараются они ни в чем не уступать старшеклассникам.
Ромасу очень нравятся эти маленькие трудолюбивые человечки из первого-второго классов. В отличие от большинства своих товарищей он никогда не обижает их. Ну, как это можно — щелкнуть по носу или толкнуть в бок малыша? Если уж у тебя чешутся руки, подойди и дай по шее десятикласснику. Так нет же, к мелкоте цепляются. Понятно, от нее сдачи не получишь…
Недавно Ромка додумался, как выручить малышей из беды. Подговорил их разбиться на несколько групп, человек по десять, и хорошенько отколотить своих главных обидчиков. Так они и сделали. А Ромка тем временем отвлекал дежурного учителя.
Помогло! Правда, Андрюс из шестого «А», которому особенно досталось от малышей, собрал друзей и хотел отомстить. Но Ромка сказал ему пару таких слов, что он передумал.
А как малыши умеют слушать! Окружат Ромку плотным колечком и давай расспрашивать о разных разностях. А ему не жалко — пусть поскорее ума набираются. Только не всегда удается ответить на их вопросы. Уж больно бывают они мудреными.
В последний раз, например, Алька из первого класса спросил: «Кто сильнее — пять крокодилов или три льва?» Ромас начал рассказывать всякие интересные истории про этих животных. Ребятишки слушали не перебивая. А в конце Алька снова спросил: «Кто сильнее — пять крокодилов или три льва?» И так серьезно, будто Ромка устраивал между ними соревнования. Забавно!
Но сегодня Ромке не до малышей. Он старается как-нибудь незаметно прошмыгнуть через двор. Только бы никто не окликнул, не увязался за ним. Со вчерашнего вечера тайна словно еще подросла, и не было уже никакой возможности носить ее в себе…
До тропинки, ведущей от школы на корабельное кладбище, ближе всего через калитку. Но Ромка пользуется ею лишь в тех случаях, когда идет домой вместе с товарищами. А так у него есть потайной лаз, о котором никто не знает. Ромка оборудовал его в дальнем углу школьного двора, где молодые деревца подступают прямо к высокому глухому забору.
Проскользнув за деревца, Ромка вынимает из забора два длинных гвоздя и раздвигает доски. Потайной ход открыт. Ничего особенного, но, честное слово, это куда интереснее, чем ходить, как все, через калитку. И вообще лаз у него почти автоматический: проскользнешь в него — и доски закрываются сами…
Пробежав немного по тропинке, Ромка свернул в кусты. Огляделся. Никто не следовал за ним. Тогда он нагнулся и сдвинул с места прямоугольный кусок дерна. Под ним оказалась фанера, а под фанерой углубление, выложенное обломками кирпичей.
Это был главный тайник. Ромка готовил его для хранения самых секретных вещей. Но когда сделал, оказалось, что прятать в нем нечего. Лишь один раз лежала здесь стоящая вещь — пачка пороха. Он потом очень жалел, что израсходовал ее на взрыв в пещере. Нужно было еще подержать порох в тайнике. Авось пригодился бы для чего-нибудь более важного.
Теперь Ромка, отправляясь куда-нибудь, хранит в тайнике портфель с учебниками. Правда, он всякий раз убеждает себя, что прячет в тайнике сверхважные документы, за которыми охотятся враги Советского Союза.
Однажды, когда у него не было еще тайника, портфель исчез. Вот было чудо расчудесное! Два дня он не делал уроков. Учителя не ругали, даже сочувствовали. Честное слово! А ребята завидовали: в школе ни у кого и никогда не пропадали портфели.
Потом портфель нашелся. Обнаружил его у почты колхозный бригадир. Все было в полной сохранности, только на коже повсюду виднелись следы крупных зубов да один угол в грязи.