Читать интересную книгу Дорога к себе. Начало пути (СИ) - Арэку Сэнэрин

Это был не первый человек с такими симптомами. В последнее время Архелия только так и занималась магией, не тратя сил на себя, а помогая жителям, пораженным чужой энергией.

Выйдя на улицу, женщина невольно вздрогнула от подхватившего платок и волосы холодного ветра и, отворачиваясь от его назойливых порывов, взглянула на темный большой дом на холме, возвышающийся над остальными постройками в Бала́шках.

Местные совсем не в шутку называли его замком, запрещали своим детям приближаться даже к невысокой, покореженной временем ограде, такой же мрачной и темной, как сам этот дом, двери в который невозможно было открыть. Он стоял на выжженном и приподнятом участке земли. Неподвижный, тихий, тревожный, неведомым образом вызывающий страстное желание убраться отсюда подальше.

Аномальные перемены погоды, пропажа людей или странные болезни, поражающие их, помехи связи… Жители считали, что причиной этому являлась не только Бала́шенская ведьма, но и сам таинственный замок на холме, многие века простоявший на этом месте, но оживший только пару десятков лет назад, с приходом самой Архелии. Это был дом, о котором никто и никому не мог поведать: словно по чьей-то злой прихоти, люди забывали о нем, как только покидали деревню. К тому же будущего у Балашек все равно не было: такой же древний, могучий и темный, как этот замок, лес, медленно подступал к деревне, окружая ее со всех сторон. Неудивительно, что здесь остались совсем немногие.

Одной из таковых жителей как раз и была Архе́лия, красивая женщина, несмотря на преклонный возраст, все еще выглядящая гораздо моложе своих лет, разве что с рождения серебряные нити на черных волосах могли показаться не ведающим поседевшими прядями. Ее не раз видели у ограды замка что-то нашептывающей, в такт словам плавно размахивающей руками, за это и прозвали ведьмой. Вдобавок ко всему ей удавалось излечивать зараженных людей, на которых медицина махнула рукой. Так что тех, кто распускал слухи просто из зависти, неприязни или от страха, нельзя было назвать лжецами. Она действительно являлась необычным человеком, не скрывала этого и гордилась своими способностями, хоть силы использовала только в крайних случаях.

А жила Архелия в небольшом доме по другую сторону самого замка, совсем не страшась такого соседства. Как и у большинства оставшихся, когда-то шумное ее жилище теперь стало пустым и тихим: дети и внуки давно перебрались в город. Но Архе́лия переезжать отказалась – она знала, что ее присутствие в Балашках жизненно необходимо, прежде всего, ей самой. Да и не пугало ее одиночество, привлекала спокойная, мирная жизнь, еще в молодости с нее хватило приключений. Только, даже здесь, вдали от своего родного мира, ее не оставляло тревожное чувство: вскоре должно было случиться что-то важное и, возможно, пугающее…

Медленно приблизившись к уродливой ржавой ограде, прутья которой торчали из земли, словно кривые клыки, Архелия снова проверила охранные знаки и заклинания, поставленные ею тринадцать лет назад. Женщина с очевидной неприязнью из-за слишком болезненных воспоминаний, связанных с этим замком, вгляделась в темные двери, сейчас похожие на огромную пасть, жаждущую проглотить чью-нибудь жизнь. А в довершение образа два больших окна выше напоминали пустые глазницы, идеально подходящие этому монстру.

Когда-то давно этот замок построил человек, ведавший, что здесь находился разлом. Чтобы увеличить его силу, даже дома выстроили необычным образом. Если бы кто-то провел невидимые линии от вершины этого дома к трем крайним в низинах, удивился бы пугающему равенству отрезков и образовавшейся перед ним геометрической фигуре. Трехгранная пирамида, с четко очерченными жилищами сторонами…

Спустя многие сотни лет первый муж Архелии, ища спасение на границе миров, соединил с замком собственный дом в Гвадаа́ре. Только разрывы материи никогда не проходили без последствий: чужеродная энергия из рядом стоящего мира нередко врывалась сюда, и сдерживать ее приходилось именно Архелии, считающей себя обязанной сохранять равновесие. Правда, была еще одна причина, по которой она выполняла эту работу: в доме находился человек, способный на великие деяния – как злые, так и добрые. Его нельзя было уничтожать, иначе бы пострадали дорогие ей люди, но и выпускать – слишком опасно. Иногда этот человек все же выходил из своей комнаты, надрывал все блоки и заклинания, и тогда с той стороны случались извержения энергий. Архелии подобное не грозило болезнью, а вот обычным людям, живущим здесь, – да.

― Снова бушуешь? ― тихо обратилась она к тому, кто находился внутри, и нехотя перевела взгляд на кустистые черные тучи над крышей, стягивающиеся в сверкающую молниями воронку. ― Успокойся. Тебе не суждено стать полноценной. Я этого не допущу.

В который раз за эти многие долгие годы, проведенные в местных Балашках, Архелия возвела руки к небу и стала тихонько петь. Мелодия и слова больше походили на колыбельную, нежели на заклинание. А женщина, раскачиваясь в такт своей песне, с улыбкой и нежностью мысленно убаюкивала опасного жителя замка. Ее длинные волнистые волосы в ритм движениям развевались за спиной, и черные тучи, словно повинуясь их магии ветра, медленно расползались в стороны. Уже спустя минуту воронка стала почти незаметной, а Архелия устало вздохнула.

― Поспи в этот раз подольше, ладно?.. ― прошептала она, с тоскою глядя на замок.

Обычно, то существо внутри проживало в спячке два или три месяца, затем, очнувшись, начинало искать то, что помогло бы ему стать цельным.

И все-таки женщина не осталась удовлетворенной своей работой: что-то было не так, слишком (слишком!) тревожно на душе.

Стараясь хоть немного успокоиться, Архелия с живостью устремилась к своему дому, на пороге обернулась к замку, проверяя, действительно ли все получилось, после чего наконец зашла внутрь. Раньше женщина любила тишину, теперь же она настораживала своей пустотой, а ее любимый маленький дом перестал быть уютным.

С тяжелым вздохом Архе́лия направилась в небольшой зал. Пытаясь нарушить устоявшийся звон тиши, включила свой старенький телевизор и, укутавшись в теплую шаль, заняла любимое потертое кресло. Так стало немного спокойнее, но всего лишь на несколько минут. Уже вскоре женщина уставилась куда-то сквозь экран, на котором мельтешили цветные картинки, размышляя о том, что творится вокруг, вспоминая свое прошлое, такое далекое, до краев наполненное и хорошим, и плохим. Она думала о своей жизни, на самом деле долгой и насыщенной; о детях, которые продолжали о ней заботиться; о внуках, особенно внучке Жене, которая каждые школьные каникулы приезжала навестить любимую бабушку; и о даре предвидения, коим давно уже не пользовалась, не желая попусту тратить свои силы.

Привычно доверяя интуиции, никогда ее прежде не подводившей, впервые за последние годы Архе́лия все-таки решилась заглянуть в далекое будущее. Ее снова интересовала судьба Жени, ведь в прошлый раз, когда она переносила свой разум на многие годы вперед, встретила препятствие – не смогла увидеть девочку взрослой. Подобное означало лишь одно – ребенок не дожил до этого времени. Много было принято мер, чтобы Женя прошла через тот переломный момент. Сейчас ей  минуло шестнадцать, и все опасения остались позади. Но Архе́лию не покидало плохое предчувствие. Успокаивая саму себя, она и хотела снова узнать ее судьбу, взглянуть на нее взрослую, на ее мужа и детей.

Усевшись поудобнее, женщина плавно закрыла глаза, усмирила свое частое сердцебиение и замедлила дыхание, погружаясь все глубже на дно своего сознания, поглощенного непроницаемой тьмой. Поддаваясь шестому чувству, Архе́лия не стала выбирать конкретную дату или высказывать намерение увидеть Женю в роли матери или просто жены: высшие силы сами умели направлять именно туда, где произойдет что-то значительное.

Медленно, причиняя еле заметную боль голове, темный экран сознания начал светлеть, превращаясь в нечеткие картины будущего. А затем образы стали возникать один за другим, неожиданно и рвано, заставляя сердце снова стучать быстрее.

Десятки… нет, сотни или даже тысячи тел убитых жителей Гвадаара. Все они лежали на вздыбленной земле, смешанной с почерневшей кровью и останками погибших здесь существ. Раздавленные камнями, истыканные стрелами, разорванные враждебной магией… В этом видении не осталось ни одного живого создания…

Новое перемещение в пространстве и времени: оглушительные взрывы где-то вблизи на секунду вынудили провидицу остановиться, собрать помутневший образ в качественное изображение. Пусть сейчас все это и не было реальным для Архе́лии, оно все равно воздействовало не только на сознание, но и на все органы ее чувств.

Еще один скачок куда-то дальше все по такой же пугающей местности: где-то за Поющим лесом, теперь превратившимся в гигантский факел, всё еще кто-то сражался. Огня было так много, что провидица могла почувствовать его рвение и страсть, с которыми он жадно пожирал деревья, вдохнуть полной грудью обжигающий легкие жар. Зловонный горький дым тяжелыми тучами возносился к почерневшему небу и, как по реке, расплывался во все стороны. Всё вокруг было поражено страшной войной, даже крепость вдалеке, многие годы простоявшая за Поющим лесом…