— Вот-вот! Радуйся, Рина.
— По сути, нечему. Бабушка не особо будет рада, если ее внучка станет предсказательницей.
— О да, — протянула подружка, не раз приезжающая ко мне на каникулах. — Она пугает не меньше самого Коршуна.
Я улыбнулась, совсем не обижаясь. Это действительно было так, и все же я любила бабушку. Именно она всегда была со мной и братом, в то время как родители в очередной раз уезжали за границу по работе. Иногда меня обижало, что незнакомым людям, мама с папой уделяли больше времени, чем нам с Варисом. Впрочем, с возрастом я стала понимать, они делают хорошее дело: спасают людям жизнь.
— Леди Ноаэль Тринавия!
Вздрогнула, когда меня назвали. А через секунду девушка, которая вышла из кабинета вновь повторила мое имя.
— Удачи, Рин!
Кивнула, пожелав подруге того же, а сама на ватных ногах пошла к дверям. С каждым шагом сердце билось все быстрее. Я боялась даже не самого результата, а неизвестности. Как проходит ритуал, никто четко не рассказывал. Старшекурсники обычно напускали лишнего дыма, а прошедшие были настолько подвластны эмоциям, что говорили все разное. И не пойми, кто из них правду рассказывает.
В светлом кабинете за длинным столом оказался почти весь преподавательский состав во главе с ректором. Я невольно сглотнула, не ожидала такого. Поговаривали, будто должно было быть только пять человек.
— Добрый день, леди Ноаэль! — поприветствовал меня пожилой ректор, сидевший во главе длинного стола.
Водимир Онильдж был отзывчивым и справедливым человеком. По молодости он прославился великим магом, а после посвятил себя передаче своих знаний другим. Ректор вел у нас осязание и чувство внутренней силы. Я обожала его лекции! Они всегда необычайно красочные и яркие. Особенно радовало огромное количество живых примеров из его собственного опыта. А ещё мне нравилось в нем, что он постоянно улыбается — человек, который умеет заряжать хорошим настроением. Чего не скажешь о вышеупомянутом Коршуне.
— За время учебы особых талантов не проявила, — тихо, но так чтобы я услышала, проговорил ректор и раскрыл какую-то папочку. — Обучаемость выше среднего, хорошие результаты с работой магии жизни…
Я услышала нескрываемый смешок, прекрасно зная, кому он принадлежит. Еле сдержалась, чтобы не повернуть голову и не встретиться взглядом… с ним.
Тем временем ректор сделал вид, что ничего не произошло и спокойно продолжил:
— Магия исцеления хорошо давалась?
Он немного приподнял очки, словно пытаясь меня получше рассмотреть. Я смутилась и все-таки проговорила:
— Нет.
Странно, но нового смешка или едкого замечания от края стола не последовало.
— Хм… — сэр Онильдж нахмурился.
И я прекрасно поняла, что тревожит ректора. Именно в этой отрасли у меня были наивысшие оценки. Но это лишь из-за того, что я учила много. В действительности моего дара хватало лишь на то, чтобы заживить маленькую царапинку. Даже полностью исцелить не под силу!
— Значит природная магия? — мужчина призадумался. — Припоминаю, на вступительных экзаменах вы заставили прорасти растение.
— Да, я до сих пор под ярким впечатлением от одуванчика, — а вот и едкое замечание от декана Вортана.
Коршун сидел ближе всех к окну и почти не уделял мне внимания, глядя в какие-то бумаги. Судя по тому, как он их перекладывал с одной небольшой стопки в другую, мужчина просто делал вид, что занят важным делом, а в действительности демонстративно выказывал свое пренебрежение ко всему происходящему.
Я покраснела. Опять! Всегда так. Хоть бы быстрее уже прошел этот ритуал! Да и когда он начнется?
С любопытством оглянулась, не замечая ничего необычного. Просто кабинет с книжными полками и столами. Может надо произносить какое-то особое заклинание?
— Давайте быстрее закончим с этим, — сэр Вортан, словно мои мысли угадал. — У сего объекта все равно нет никакого таланта. Отправим её к Вирджинии, и дело с концом!
Вышеупомянутая Вирджиния — профессор в области гадания — покрылась красными пятнами, чуть не сломав при этом свое совиное перо. Наверное она бы запустила им в наглеца, желательно острым концом, судя по раздраженно-злому взгляду. Слава богам, преподавателей разделял ректор и несколько других учителей.
— Рэйнард… Профессор Вортан! — укоризненно проговорил Водимир Онильдж и вновь вернулся ко мне.
Я уже была краснее вареного рака. Такого унижения не помню ещё со времен поступления.
— Что же, Тринавия Ноаэль, начнем процедуру отбора, — проговорил ректор и легонько взмахнул рукой.
Прямо передо мной возник парящий черный ящик. Я заглянула внутрь, там оказались абсолютно одинаковые стеклянные маленькие «бочонки».
— Тяните, — меня поторопили.
Я удивилась. Возникло чувство, будто меня попросили побыть ведущей в лото.
— Только вытянуть, и всё?
Не может ведь быть так легко!
— А ты рассчитывала на волшебные эффекты? — очередной колкий вопрос Коршуна. — Могу устроить, если это поможет мне раз и навсегда избавиться от твоего присутствия.
На этот раз сэр Рэйнард Вортан снизошел до того, чтобы взглянуть на меня. Я замерла не в силах пошевелиться. На меня смотрели в упор, почти не моргая, то ли зеленые, то ли карие глаза. Точно сказать не могла — боялась долго смотреть в них, а ещё мешала отросшая челка мужчины. Сэр Вотран никогда особо не уделял внимания своему внешнему виду. Вечно ходил в чем-то темном и бесформенном. Вот и сейчас на нем красовалась бордового цвета рубашка, которую даже не удосужился застегнуть на две верхние пуговички, отчего он смотрелся еще неряшливее. Правда, для него это уже нарядно, как правило, мужчина предпочитал рубашки черного или темно-серого цвета. Поверх рубашки черный камзол, без всяких украшений, чем-то напоминающий плащ.
Рэйнард Вортан расслаблено откинулся на спинку стула, сложил руки в замок, и осматривал меня так, словно я была вчерашним испорченным обедом. Его вечно непослушные темные волосы спадали спутанными прядями на лицо. Наверно, если он их и приводил в порядок, то только при помощи топорика, чтобы немного обтесать, когда те слишком начинали лезть в лицо.
Тонкие губы изогнулись в натянутой усмешке. Можно ли назвать Рэйнарда Вортана красивым? Конечно, нет! Меня даже передернуло от этой мысли. Он же настоящая сволочь!
— Не нужно ничего лишнего. В этих кристаллах содержится древняя магия. Они были созданы, когда и наша академия, и уже около двухсот лет исправно определяют всех учеников по нужной специальности, — вежливо улыбаясь, объяснил ректор. — Магия в этих предметах тонко чувствует ваши особенности. На это никто и ничто неспособно, кроме них. Так что не бойтесь, приступайте!
Была не была! Я закрыла глаза и опустила руку в черный ящик. Вмиг один из гладких кристалликов оказался у меня на ладошке. Боясь увидеть результат, со страхом открыла глаза и посмотрела. Ничего особенного на стенках камушка не увидела.
«Неужели я никуда не попаду?» — пронеслось в голове испуганной мыслью, но я быстро догадалась повернуть фигурку, заглянув в её основание, как было в «бочонках» игры лото.
Я не сразу осознала, чье имя написано витиеватым каллиграфическим почерком на кристалле, а когда прочла несколько раз, захотела тут же забыть весь алфавит.
Неожиданно над головой прозвучал взрыв. Испуганно вздрогнула и отшатнулась, стряхивая с себя, посыпавшиеся с потолка разноцветные искры.
По залу прокатились одинокие «аплодисменты». Это активно поаплодировал сэр Вортан, не скрывая своей наглой ухмылки. Я тут же догадалась, что салют из магических искр было явно его идеей. Он же обещал мне «эффектов»…
— Не томите нас, леди. Обрадуйте, наконец, Вирджинию, а то беднягу хватит удар, — с неприкрытым удовольствием подлил масло в огонь сэр Вортан — В её-то возрасте!
— Мне всего сорок пять! — возмутилась преподавательница, вскакивая со своего места, и посылая гневные взгляды в сторону Рэйнарда Вортана.
Но женщина быстро успокоилась. Видимо, поняла, что только что открыла всем свой настоящий возраст и поэтому поспешила исправиться:
— Двадцать семь я хотела сказать, — манерно произнесла Вирджиния, элегантно усаживаясь обратно, насколько это было возможно в ее цветастом балахоне и бесконечном количестве амулетов.
— Так! — несколько раздраженно перебил преподавательницу сэр Онильдж, — кто вам выпал, леди?
Ой, кажется, это обращаются уже ко мне. Вырвавшись из своего легкого небытия, я молча повернула ко всем надпись на «бочонке», не осмеливаясь произнести имя вслух.
— О да-а-а, — раздраженно протянул сэр Вортан, закатывая к потолку глаза. — Нам ведь всем прекрасно отсюда видно!
— Вы мой будущий наставник, — затравленно отозвалась, замечая, как неожиданно стало очень… очень тихо.